— Муренни попросил Б'ралара из Вейра Плоскогорье взять под защиту Ализу и ее стражей, — продолжил Зист. Он положил руку на плечо Пеллара и легонько тряхнул его. — Мне надо, чтобы ты убедил Ализу согласиться на эту защиту и придумал какой-нибудь сигнал, который при необходимости мог бы послать ты или стражи.
Пеллар покачал головой, достал дощечку и торопливо написал:
«Когда?»
— Когда будет необходимость, — мрачно подтвердил Зист.
Пеллар поднял руку ладонью вперед, перебив Зиста, стер написанное и написал:
«Придется уйти».
Зист прочел и кивнул.
— Говоришь, что им придется уйти, когда они раздадут яйца?
Пеллар кивнул, снова стер и написал: «Хотят арфиста».
— Им нужен арфист? — догадался Зист.
Пеллар кивнул. Зист задумчиво поскреб подбородок, посмотрел на Пеллара.
Пеллар помотал головой, показал на себя и тут же резко взмахнул обеими руками перед собой — так он показывал «нет» в детстве.
— Не тебя, — сказал Зист. Он оценивающе посмотрел на приемного сына. — Это они так решили или ты?
Пеллар поднял обе руки, подняв палец на одной, а на другой растопырив все пять.
— Значит, все вместе, — сказал Зист. Он пожал плечами. — Что ж, не могу сказать, что мне это не по нраву, но даже не знаю, когда мы сможем подыскать замену.
«Я пока побуду с ними», — написал Пеллар.
— Наверное, так будет лучше всего, — согласился Зист. — Твой Щебетун сообщит нам, когда они двинутся в путь и куда. — Он отмахнулся от Пеллара, снова схватившегося за мелок — Драконьи всадники должны знать это, чтобы защищать их.
Пеллар немного подумал над словами Зиста, затем кивнул.
— Молодец, — сказал Зист, похлопав Пеллара по плечу еще раз, и ласково подтолкнул его. — Теперь отправляйся к мастеру Ализе и уговори ее принять защиту Вейра. Скажи, что Наталон даст угля.
Пеллар собрался было идти, но потом обернулся и написал:
«Тебя привезет Д'вин?»
— Когда вылупятся птенцы? — спросил-Зист. Пеллар кивнул. Зист покачал головой. — Нет, надо будет позвать всадника из другого Вейра, чтобы не выдать местоположение Ализы.
Пеллар нахмурился, затем понял: территории, которые защищал каждый Вейр, были обширны, но не настолько, чтобы достаточно настойчивые преследователи не сумели найти Ализу, если вычислят, какой Вейр защищает ее и стражей.
«Телгар», — написал он, зная, что Д'ган никогда не взял бы стражей под защиту.
Зист тотчас понял скрытый смысл и фыркнул:
— Замечательная идея!
Пеллар отвесил легкий поклон, помахал рукой и пошел обратной дорогой. Он был так погружен в собственные мысли, что даже не заметил, как снова вернулся на плато. Он инстинктивно остановился и осмотрелся по сторонам — нет ли кого. Когда уверился, что он один, хотел было позвать Хурт'а, но сначала решил проверить маленькую могилку.
Она была на прежнем месте. Холмик немного осел, но все равно было видно, что это могила.
Но цветов на ней не было. Она казалась заброшенной и печальной. Нагой.
Пеллар подумал, что под снегом у нее был более ухоженный вид. Он закрыл глаза и представил себе букетик желтых цветов. Это единственное, что он мог сделать. Он повернул на северо-запад, думая о других могилах, которые видел в день, когда следил за Тариком и Тенимом. Он снова закрыл глаза, представил себе букетики на каждой из них и задумался, не лежит ли в одной из них Халла, девочка с яркими глазами и в плетеных сандалиях.
Он ощутил прилив гнева, вспомнив Тенима и драку с ним. Невольно поднес руку к горлу и растер его.
С глубоким вздохом Пеллар снова открыл глаза. Однажды, поклялся он себе, он еще встретится с Тенимом.
Он еще раз окинул взглядом плато и пошел туда, где в последний раз видел бронзового дракона. «Хурт' я готов».
— Что же это за урод?
— Страж, что в темноте живет.
Ночь для стража лучший друг,
В ночь он видит все вокруг.
Страж-холд 493.10 ПВ
Пеллар сначала послал в лагерь Щебетуна. Файр тут же вернулся, от страха выпучив глаза, и бросился Пеллару на грудь.
«Я иду», — мысленно сказал Пеллар своему перепуганному другу. Щебетун жалобно, но решительно пискнул.
Было еще светло, и Пеллар определил укрытие Джайтена задолго до того, как тот его заметил. Он был уверен, что иначе ему никак не удалось бы увернуться от стрелы Джайтена — стрела по самое оперение вошла в каменистую землю, по которой шел Пеллар.
В синем одеянии трудно скрыться, подумал Пеллар, и потому даже не пытался прятаться. Он пустился бежать зигзагами, обходя Джайтена по большому кругу. Он увернулся от одной стрелы, потом от другой. Он бежал наобум, без всякого плана, желая только поскорее добежать до Джайтена и убедить его как-нибудь, что он не замышляет зла.
— И за эти тряпки ты нас продал? — заорал Джайтен, когда четвертая стрела ушла мимо. Он отшвырнул лук и выхватил из-за пояса длинный нож. — Как думаешь, твоя кровь на синем хорошо будет смотреться?
Пеллар снова увернулся и задохнулся от боли. В левой руке торчала стрела. В него стрелял кто-то еще. Он увидел Ареллу, поднимавшуюся из своего укрытия. Глаза ее были полны слез, но она целилась ему прямо в сердце.
— Я верила тебе! — крикнула она, спуская стрелу.
«Алиск!» — мысленно крикнул Пеллар в момент выстрела. Щебетун бросился — слишком поздно — на стрелу с каменным наконечником.
Внезапно время для Пеллара замедлилось. Стрела медленно приближалась. Щебетун словно завис на месте, медленно-медленно приближаясь к стреле, которая вонзится в человека прежде, чем файр успеет что-нибудь сделать.
Но ничего не случилось. Потому что вмешалась Алиск, золотая королева стражей. На мгновение Пеллар ощутил себя частью кого-то другого — ничего подобного с ним еще не бывало. Он ощутил себя в контакте с Алиск — настолько плотном, какого не испытывал даже при общении с Хурт'ом.
Он только ощущал. Ощущал боль в руке, в своих перетруженных легких, ощущал в сердце страх, горе, утрату, поражение и прежде всего — жгучий стыд и гнев от того, что всего этого никогда не случилось бы, если бы он поступил по-другому, если бы, если бы…
Время снова двинулось, и стрела рванулась к нему. Отчаянный писк Щебетуна заполнил все вокруг, и Пеллар увидел собственную смерть в мгновении полета.
Затем воздух вдруг заполнили золото и шум, движение и гнев, понимание и раскаяние.
Алиск прикрыла Пеллара своим телом. Стрела ткнулась ей в бок и выпала. Алиск взревела, больше от упрямства, чем от боли, повернулась к Пеллару, разинув пасть.
