— Не ослабляйте натиск. Главное не дать врагу развить скорость, — он перевел взгляд на Реризия. — Есть ответ от соседей? Кто-то еще реагирует на атаку?
— От Саламандр и Демитрианских полков ничего, вице-цезарь, — ответил Реризий.
Внимание Валерия привлек писк командного вокса.
— Антоний? — спросил он.
— Брат, нас окружили. Мне нужно отступить и сосредоточить огонь на оставшемся титане.
— Нет, ты будешь стоять до конца, — ответил Валерий. — Ты — якорь нашей позиции, Антоний. Если отступишь ты, отойти придется и нам. Титан — твой приоритет, ты должен уничтожить его. Другого выбора нет.
Наступил момент колебания. Марк мог себе представить, какие тревоги одолевали мысли его брата, и постарался развеять его сомнения прежде, чем те успели проявиться.
— Мы говорили об этом прежде, и сказали все, что нужно было сказать. Мы могли ослушаться приказа Коракса и скрыться в холодной пустоте. Однако мы решили этого не делать. Мы носим красное, брат. Кровь Императора. Не посрамим же сегодня предков.
— Неужели Император видит, как мы сражаемся во имя Его? — спросил Антоний. — Скажи, Марк. Он действительно бог?
— Да, Антоний. Он наш повелитель и защитник. И своими смертями мы укрепим его владычество.
«Презрительный» содрогнулся от очередного выстрела, и новые сирены возвестили о перегрузке последнего генератора пустотных щитов.
— Я должен вести битву, Антоний. Умри достойно, и твоя душа будет жить вечно.
— Доброй смерти, вице-цезарь, — попрощался Антоний Валерий.
У него более не оставалось времени, чтобы думать о своей семье, Тэрионе и роли в масштабной войне. На Когорту обрушивался шквал тяжелых снарядов, сопровождаемый массированными ракетными залпами «Вихрей» и ливнем огня автопушек. К северу от его позиции «Разбойник» бился с «Железным генералом», его турболазер иссекал пустотные щиты «Капитолия империалис», который в ответ стрелял по титану из пушек и орудийных батарей. Острие Сынов Гора вонзилось в Тэрионскую когорту подобно мечу, нацеленному в сердце. Возможно, к самому Марку Валерию. Палуба содрогалась от безустанного огня, который почти терялся в непрерывном звоне взрывов и попаданий лазеров по открытому корпусу. Из транспортов на пути у мобильной крепости выгружались сотни легионеров.
— Абордаж! — закричал вдруг Реризий. — Они атакуют штурмовую аппарель.
Марк увидел, как реактор «Разбойника» достиг критической массы. Яркая вспышка поглотила и «Железного генерала», и обе машины погибли в объятиях друг друга.
Север поднял на него взгляд из-за панели управления, его лицо расколола безумная ухмылка.
— Вице-цезарь, Саламандры уже в пути. Они поддержат прорыв.
Марк кивнул. Ближайшие силы XVIII легиона по-прежнему находились в двадцати километрах от них. Слишком далеко, чтоб помешать гибели Тэрионской когорты. Однако Марку все равно было приятно знать, что он оказался прав. Император привел их сюда не просто так. Саламандры и остальные ответят, удержат фланг и сохранят надежду выжить для оставшихся лоялистов.
— Множество абордажных партий, вице-цезарь. Сотни врагов захватывают уровень за уровнем.
— Дэдриакс, все готово? — спросил Марк Валерий.
Магос кивнул.
— Тогда делай! Перегружай реактор.
Когда начался обратный отсчет, Марк опустился на колени в безмолвной молитве, прижимая к груди «Лектицио Дивинитатус». Остальной экипаж последовал его примеру. Он услышал приглушенный болтганный огонь с нижнего уровня. Бронированные кулаки забарабанили по усиленной двери, затем раздался скрежет и дребезжание цепного меча по металлу.
— Моя вера — это мой щит! — закричал напоследок Марк Валерий.
— Приказы, полковник?
Вопрос водителя, сопровождаемый визгом тормозов, заставил Кальсара Вайонида бросить взгляд на визуальный канал его танка «Палач». Дорога по склону холма исчезала в паре метров впереди. Полковник Имперской Армии отстегнулся и поднялся к верхнему люку для лучшего обзора. Вайонид увидел полкилометра разрушений, сосредоточенных в огромном кратере вокруг обломков мобильной крепости «Капитолий империалис». Земля раскололась от невероятно мощного взрыва. Края провала усеивали еще горящие корпусы танков предателей. Там были и машины ополчения отступников, и бронетехника в цветах Сынов Гора. Среди руин вражеских сил у реки привалились остовы двух титанов. Ничего живого он не увидел.
— Езжай туда, помедленнее, — велел Вайонид.
Колонна двинулась следом, гусеницы заскользили по выжженной земле, и к клубам выхлопных газов примешалось облако пепла и пыли.
Вокс на пару секунд зашипел, а за ним затрещал голос лейтенанта Васса.
— Здесь больше сотни корпусов. Это сделали Саламандры?
— Нет, они контратаковали дальше к северу, — ответил Вайонид.
Кальсар окинул взглядом почерневший корпус «Лэндрейдера», пока они проезжали мимо. Он был смят мощным обстрелом.
— Думаю, это сделал «Капитолий империалис».
— В одиночку? — удивился Васс.
Полковник поднес к глазам магнокуляры и осмотрел громаду из расколотой брони, искореженных кожухов гусениц и поломанных колонн шасси. На дальнем склоне за нею виднелось еще больше обломков и груд обожженных трупов.
— Не думаю. Кто-то контратаковал перед Саламандрами.
— Кто же?
— Без понятия. На Бета-Гармон забросили столько полков. Вряд ли даже верховное командование знает, кто это был. Но кто-то принял на себя атаку Сынов Гора, несмотря на цену.
Судя по расположению вражеской техники, целью ее последнего наступления была мобильная крепость.
— Эти отбросы разбили бы нас, не останови их здесь, — промолвил Вайонид. — Жаль, что нам некого поблагодарить.
Колонна вошла под тень сверхтяжелой машины, в глубинах которой еще дымились перебитые топливные шланги и газовые трубы. Взгляд полковника зацепился за обрывки красно-золотого знамени. Ничего другого он не увидел, ни единой подсказки насчет того, чьи же солдаты несли его бой.
— Контакт, — сказал вдруг водитель.
Стрелок в куполе дал очередь из тяжелого болтера, когда посреди обломков что-то зашевелилось.
— Стой! — крикнул Кальсар. — Отставить огонь.
На открытую местность, пошатываясь, вышел мужчина. Он был почти обнажен, за исключением лохмотьев на бедрах. Кожа человека была опалена, руки и грудь покрывали порезы, когда он попытался закрыться от близкого взрыва. Он смотрел на танки, сжимая в одной руке изорванную красную тряпку. Кальсар выбрался из башни, чтоб посмотреть на него поближе.
— Кто ты? — спросил он.
