— Я Теллурус, — произнес рыцарь, явно искусственно сгенерированным голосом, прозвучавшим из вокс решетки, спрятанной под головной секцией доспеха. — Имею ли я великую честь, обращаться к барону Роланду из дома Кадмус и виконту Бардольфу из дома Хоукшрауд?
— Да, имеете, — сказал я, смотря на Бардольфа, подняв одну бровь.
— Что? — отозвался он на мой бессловесный вопрос. — Я говорил вам что я не лорд.
Я снова взглянул на морозно-синего рыцаря и сказал: — Вы не будете говорить с нами лицом к лицу, сир Теллурус? Даже если вы желаете остаться соединенным с броней, откройте хотя бы кабину, чтобы мы могли беседовать как подобает мужчинам.
— Я не стану, барон Роланд, — ответил Вольный клинок.
— Такое поведение не достойно мужчины.
— Безусловно, но я не желал оскорбить вас, — ответил Теллурус. — Я поклялся говорить, лишь закованным в броню.
Я обменялся взглядами с Бардольфом. Те несколько Вольных клинков, что я встречал, все были по-настоящему индивидуальны, все имели свои причуды и недостатки. С чего тогда Теллурусу быть другим?
— Очень хорошо, — сказал я, смиряясь с тщеславием Теллуруса. — Какую службу мы можем сослужить вам сир Теллурус?
— Как долго вы пробыли в Вондраке?
— Дом Кадмус прибыл совсем недавно, — сказал я.
— Дом Хоукшрауд пробыл в местах военных действий около двух месяцев.
Теллурус повернул голову в сторону Бардольфа, по-видимому считая, что проведенное мной время незначительно.
— Скажите мне, виконт Бардольф, во время ваших сражений с порождениями флота улья Гидра, становились ли вы свидетелем его величайшей мерзости — матери выводка тервигон с красными и лазурным пластинами на спине и черепом цвета полированной кости?
Теллурус поднял свой «Жнец», и я заметил, что множества зазубренных шипов не хватает.
— Этот монстр носит великую рану, с одной стороны. Достаточно глубокую, чтобы задержать металл от этого клинка в своей экзоброне. Скажите мне, сир Бардольф, видели ли вы это чудовище?
Бардольф взглянул на меня, и я потряс головой.
— Нам не доводилось встречать ее, сир Теллурус. Как я понял, ваши пути пересекались раньше?
— Однажды, — сказал Теллурус. — Когда она убила мою семью, и уничтожила мой дом.
Даже в сгенерированном машиной голосе, слышалась его глубокая боль.
— Вы последовали за зверем в Вондрак? — спросил я.
— Да, — подтвердил Теллурус. — Рапорты о Гидранском тервигоне совпадающие по описаниям с моим, привели меня в Викару, но зверь хитер, и до сих пор ускользал от меня. Прежде, чем я мог последовать слухам о свежих свидетельствах, я был заточен в храме-кузнице магоса Врила.
Я встал и указал на многочисленные пробоины в его броне.
— Вы побывали в ужасных сражениях, преследуя вашего тервигона. Неужели никто из техножрецов, не может позаботиться о вашей броне?
— Нет! — резко ответил Теллурус. — У меня есть свои избранные Хранители, но они остались под защитой Вондрак прайм. Им, и только им позволено ухаживать за моей броней.
Несмотря на трагичную судьбу, упрямство Вольного клинка начало меня раздражать. Я вернулся свое место.
— Мы не видели вашего зверя, — сказал я. — Есть еще что-то, что вам от нас нужно?
— Магосу Врилу успешно удалось заключить последние энграммы Бинарного апостола, внутрь коллектора, — сообщил Теллурус. — Мы покинем этот храм в течении часа.
— Ты уверена, что все прошло как надо? — спросил Малкольм, проходя гулким помещением, в котором ремонтировались рыцари Кадмус. — Никаких ошибок, мне нужна абсолютная, черт ее дери уверенность. Ты понимаешь это?
— Конечно, Малкольм, — ответила Кассия, засовывая свой дневник обратно в заплечную сумку.
Шум ремонтного ангара затопил их голоса. Под прикрытием гремящих кузнечных молотов, клепальных пистолетов и искрящихся сварочных аппаратов, они могли говорить не боясь, что их услышит кто-то еще.
— Что ты сказала Корделии?
— Именно то, что ты и велел, — промолвила Кассия. — Сказала ей так, как будто говорила тому адепту что ты никогда не выступишь против Роланда.
— Отлично, — сказала Малкольм, хищно улыбаясь.
Я не претендую на понимание техномагии бран-щита, но наблюдая его в действии, как будто начинаешь понимаешь его работу на интуитивном уровне.
Его внешние границы отмечены все тем же подводным туманом, тот же пустынный мираж по ту сторону, но с одним решающим отличием. Снаружи мы видели статичное изображение храма-кузницы, какой она был на момент активации щита. Изнутри же, мы видим тиранидов, призрачными фантомами плывущих среди нас.
Звери неосязаемы для нас, несущественны как туман. Они двигаются среди нас как отражения на спокойной воде, отделенные бесконечно малыми нитями межпространственной мембраны.
Мои рыцаря и рыцари из Хоукшрауд стоят перед огромными, извергающими дым трубами храма-кузницы. Как Магна Прецептор, я стою во главе боевого формирования «копье», с Актисом Бардольфом по правую руку и Вольным клинком по левую.
Наши тени причудливо танцевали перед нами, отбрасываемые яркими копьями света, пульсирующего из каждого отверстия храма, каждой вспышкой отмеряя минуты своего существования. Его регулирующие системы отказывали одна за другой. Храм-кузница Механикус — это в основном управляемый реактор, подобный тем что толкают звездолеты через бездну. Только постоянные ритуалы обслуживания и бесконечные калибровки поддерживали его работу.
По приказу Врила, этот контроль был прекращен.
В течении часа, храм-кузница прекратит существовать.
Как и все вокруг в радиусе двух километров.
Врила опечалила потеря храма, но его практичная сторона понимала, что спасение малой части информации лучше, чем потеря всей.
Специализированный под нужды Механикус, «Капитол Империалис», выбрасывал дым с верхних площадок, укрыв в своих обширных внутренностях техножрецов, лексмехаников и калькулюс логи. Они несли распределенный между ними информационный груз храмовых запоминающих устройств. Защита медлительного «Капитол Империалис» не самое желанное бремя, но это единственный транспорт, реактор которого способен питать коллекторное устройство, содержащее Бинарного апостола в течении всего похода до Вондрак прайм.
На вершине носовой секции исполина размещалась гигантская пушка размером с дворцовый купол. Выдающаяся вперед часть орудия — чудовищный ствол макроорудия. Иногда ее называют орудием судного дня. Одним единственным выстрелом она способна свалить с ног титана, и наказывать звездные корабли, дерзнувшие спуститься слишком низко.
