Кирена еще не уехала. По правде сказать, она еще не решила, покидать город или нет. Она стояла на балконе второго этажа жилого блока апартаментов Джиро, расположенного в одном из самых дешевых районов города, где занимала комнатку не больше тюремной камеры. Ближайшие громкоговорители на башнях третий день бубнили одно и то же:
— Вес личного имущества, проносимого на эвакуационные корабли, строго ограничен. Всем жителям района Инага надлежит незамедлительно проследовать в космопорт Йаэль-Шах или к Двенадцатым Торговым Воротам. Вес личного имущества…
Кирена давно перестала прислушиваться к громкоговорителям и вместо этого наблюдала за заполнившими улицы людьми, за медленно двигающимися процессиями. Внизу, в конце улицы, один из воинов Тринадцатого легиона регулировал движение, погоняя жителей города, словно стадо скота. В руках ложного ангела было такое же оружие, как и у всех его собратьев: тяжелый болтер с полной обоймой разрывных зарядов. Кирена облокотилась на ограждение балкона и продолжала наблюдать за извечной драмой угнетателей и угнетенных, завоевателей и побежденных. Ее район подлежал эвакуации к завтрашнему утру. Процесс уже начался, и на молчаливых ложных ангелов обрушился неиссякаемый поток проклятий и ругательств.
— Вес личного имущества… — снова загудели громкоговорители.
Прежде из этих тарелок трижды в день лились молитвенные чтения, произносились слова о терпимости и просвещении, обращенные ко всем обитателям города. Теперь от святости не осталось и следа и громкоговорители стали рупорами врага.
Кирена слишком поздно поняла, что ее заметили.
Раскаленная струя, выбрасываемая двигателями, нагрела и сгустила воздух, и на высоте балкона на улице показался небольшой катер. Двухместное судно, закрытое синей броней, скользило по воздуху, поддерживаемое завывающими турбодвигателями. В рубке сидели два ложных ангела и сканировали вторые этажи зданий.
Кирена почувствовала озноб, грозящий перерасти в дрожь, но осталась стоять на месте.
Катер подлетел ближе. Из труб антигравитационной установки вырывались струи горячего воздуха. Ложный ангел, занимавший место стрелка, наклонился и коснулся ворота своего доспеха.
— Граждане! — Резкий окрик из вокс-передатчика перекрыл шум двигателей. — Этот район эвакуируется. Немедленно покиньте дома.
Кирена сделала глубокий вдох, но не сдвинулась с места.
Воин оглянулся на своего напарника-пилота, потом снова посмотрел на Кирену, застывшую в молчаливом протесте.
— Граждане, этот район эва…
— Я вас слышала, — сказала Кирена достаточно громко, чтобы ее голос не растаял в адском реве двигателя.
— Немедленно выходите на улицу, — повторил воин.
— Зачем вы это делаете? — спросила она, не понижая голоса.
Стрелок тряхнул головой и, схватившись за гашетку, направил крупнокалиберное орудие прямо на Кирену. Молодая женщина сглотнула — отверстие в дуле орудия было приблизительно такого же размера, как ее голова. Каждая косточка в ее теле заныла от панического страха, умоляя спасаться бегством.
— Зачем вы это делаете? — повторила она, стараясь превратить испуг в гнев. — Какими грехами мы все себя запятнали, что должны быть изгнаны из своих домов? Мы верные подданные Империума! Мы преданные слуги Бога-Императора!
Ложный ангел на несколько секунд неподвижно замер, и Кирена закрыла глаза, ожидая оглушительного грохота, который возвестит о ее смерти. Несмотря на ужас, она ощущала, как ее губы вздрагивают от улыбки. Это же чистое сумасшествие. От нее даже не останется ничего, что можно было бы похоронить.
— Гражданка.
Она открыла глаза. Воин отвел ствол орудия.
— Император, возлюбленный всеми, направил сюда Тринадцатый легион и предписал действовать именно так. Посмотри на нас. Посмотри на наши доспехи и на оружие, которое мы носим. Мы его воины и выполняем его волю. Спускайся на нижний уровень и покинь город.
— Бог-Император повелел, чтобы мы расстались со своей жизнью?
Из динамика послышалось рычание. Этот насыщенный треском помех механический звук свидетельствовал о человеческой ярости. И это было единственным проявлением эмоций, замеченным Киреной у захватчиков.
— Спускайся на улицу. — Воин снова положил палец на гашетку. — Немедленно. Если ты еще раз произнесешь свою языческую ахинею в адрес Императора, возлюбленного всеми, я уничтожу тебя на месте.
Кирена сплюнула вниз.
— Я пойду. Но только потому, что жажду истины. Я отыщу скрывающийся за всем этим смысл и буду молить о расплате.
— Истина будет открыта тебе, — сказал воин, разворачивая катер дальше. — На рассвете седьмого дня возвращайся и взгляни на свой город. И ты обретешь прозрение, которого жаждешь.
И наступил рассвет седьмого дня.
Небо только начало светлеть, когда Кирена Валантион поднялась на вершины предгорий Галахе. Ее традиционная одежда скрывалась под длинным, плотно запахнутым плащом, защищавшим от осеннего ветра. Волосы свободно развевались под его порывами, а Кирена пристально смотрела на восток, где в абсолютном безмолвии замер ее город. Несколько часов назад в небе появились огненные полосы, оставленные шаттлами Тринадцатого легиона. Все они возвращались в небо, воины завершили свою работу.
Солнце с ужасающей неотвратимостью показалось из-за горизонта. Бледное золото — холодное в своем неярком сиянии — разлилось над минаретами и башнями Монархии. Город несравненной красоты, все его десять тысяч шпилей позолотил рассвет.
— Святая Кровь! — прошептала девушка, не решаясь нарушить тишину и ощущая на своих щеках слезы. Подумать только, что человечество способно создавать такие чудеса. — Святая Кровь Бога-Императора…
День разгорался — но слишком быстро и слишком ярко. Рассвет едва наступил, а уже стало светло, как в полдень.
Кирена подняла голову и влажными от слез глазами посмотрела на облака, подсвеченные вторым рассветом.
Она увидела, как с небес на землю падает огонь и в город из-за туч вонзаются копья света невыносимой яркости. Но смотрела она недолго. Копья света, затмевавшие свет солнца, лишили ее зрения всего через несколько мгновений, оставив в темноте слушать стоны умирающего города. Мир покачнулся под ногами Кирены, и она упала на землю. Что еще хуже, перед тем как окончательно ее покинуть, зрение прояснилось, и последним, что увидела Кирена, была картина разрушенной Монархии и ее объятых пламенем башен.
Ее город горел, а ослепшая и преданная судьбой Кирена рыдала и молила небеса о возмездии.
