И именно Синевал виноват в том, что все это стало возможным.
Его ум кипел от неожиданного прозрения, настолько мучительного, что в нем не оставалось места рассудку, спокойствию или осторожности. Ни одним известным словом нельзя было назвать те эмоции, что бушевали в его душе.
Во имя Валена...
Ты сказал мне! — мысленно вскричал он. — Ты сказал, что мне уготована великая судьба! Ты явился мне в видении и предрек, что я объединю под своей властью всех минбарцев, что я приведу свой народ на путь его истинного предназначения! Где то предназначение? Я должен был привести их к гибели? Такова наша судьба?
Синевал устремился в глубину воспоминаний, к тому моменту, когда он первый раз ступил в Грезы. Ему тогда выпала честь быть служителем самой Вармейн. Легендарный воин и дипломат, она умирала, и желала увериться, что все, сотворенное ею, было во благо. Синевал тогда был всего лишь застенчивым мальчишкой, он волновался и боялся, не смея взглянуть в лицо той, что была для него тогда, без малого, сравни Валену.
— Я не могу идти со спутником, который смотрит лишь себе под ноги, — сказала ему Вармейн, тем своим мягким, но сильным голосом, который был хорошо известен многочисленным послам, пророкам и императорам. — Иначе ты будешь натыкаться на все подряд.
И он поднял свой взгляд, но кого же он увидел перед собой? Старую женщину, которая хромала и едва переставляла ноги, с мутными глазами и замедленными движениями. Когда-то великие воины, пророки и правители трепетали от звука ее шагов. Теперь же она стала старой и хрупкой, и она нуждалась в его помощи, чтобы идти.
Осознав это, он пришел к важному заключению. Любой человек, независимо от того, как велики были его дела при жизни, согнется под гнетом времени. Позднее Синевал узнал у циников-центавриан хорошую пословицу. "Нельзя говорить о человеке, что он был счастлив или что он был велик, пока он не умрет". Она идеально подходила к Вармейн.
Они вошли в Грезы, и Вармейн опустилась на пол, пригласив Синевала сесть рядом с ней. Она начала неторопливый рассказ и своем прошлом и о великих свершениях, которые все уже давно вошли в легенду. Образы ее детства, история ее любви оживала в образах Грез. В какой-то момент у нее вдруг перехватило дыхание, и Синевал повернулся, чтобы посмотреть, что с ней. Она широко раскрыла глаза и улыбнулась.
— Как много было всего, — сказала она. — Вален все-таки благословил меня.
И она умерла.
Синевал не знал, что ему делать. Должен ли он был уйти, позвать тех, кто ждал в Галерее Шепотов, или ждать, пока они сами придут за ним?
И тут он увидел Валена. Кто же это мог быть еще, — пылающая ярким светом фигура, которая посмотрела на него и протянула руку.
— Судьба Минбара в твоих руках, Синевал из клана Клинков Ветра, — сказал он. — Ты объединишь Минбар, ты дашь моему народу предназначение. Благодаря тебе минбарцы будут править Галактикой.
В тот момент Синевал потерял сознание, а когда он через несколько дней очнулся, что вспомнил свое видение и слова Валена, и уверовал в то, что его ждет великое предназначение. С той поры он неустанно трудился, его тренировал Дерхан, который тогда еще был во цвете лет. Он много делал для того, чтобы занять подобающее место в иерархии своего клана. Когда началась война, он был уже Алитом. К моменту ее кульминации он стал Шай Алитом, и одним из самых приближенных к Бранмеру советников. С этого момента он только и делал, что поднимался. После вызванной Шериданом катастрофы у Марса он вошел в состав Серого Совета. Вскоре он сделался в нем ведущим представителем воинской касты. Это случилось, когда ушел на покой Шакат, так и не сумевший оправиться от ран, полученных в том бою. В дальнейшем его власть возрастала при поддержке Несущей Смерть. Те, кто был верен ему, как Трифан и Калейн, занимали основные должности у Рейнджеров и в командовании великого флота, который Синевал собирал, намереваясь выступить против Врага. После смерти Бранмера и ухода Неруна Синевал остался единственным, кто имел реальные шансы занять пост Энтил-За. Но для этого потребовалось, чтобы пропала Деленн. Взойти на последнюю ступеньку и стать Великим оказалось совсем несложно. Теперь Синевал сосредоточил в своих руках такую власть, которой за тысячу лет не было ни у кого, кроме Валена.
Единственное, чем он поплатился за это, оказалась его душа.
Несущая Смерть стала проклятием для него и гибелью для Минбара.
Нет. Он сам был своим проклятием, и это он погубил Минбар.
Во имя Валена! Это ли та судьба, что была обещана мне? Это?
Нет, — произнес вдруг голос.
Синевал огляделся по сторонам, насколько позволял ему это делать паралич. Вокруг не было ни души.
— Кто здесь? — спросил он.
Даже для того, чтобы говорить, требовалось прикладывать страшные усилия.
Ты наделен судьбой. Но из-за своей гордости ты отринул ее. Запомни этот урок. Твоя судьба еще не предопределена.
— Вален, — прошептал Синевал. — Прости... меня... Вален. Я...
Только ты сам можешь простить себя. Познай свою судьбу, Синевал из клана Клинков Ветра. Ты должен найти ее сам.
Яркий свет неожиданно залил распростертого на полу Синевала. Он крепко зажмурился и закричал от пронзившей его тело боли. Его руки вдруг вскинулись и широко распростерлись в стороны. Словно пламенные острия света впились в его ладони и ступни, пригвоздив его к земле.
— Вален!.. — вскричал он. — Вален!
Свет померк и Синевал открыл глаза. Он снова ощущал свое тело. Медленно, осторожно, он поднялся на ноги, чуть не свалившись снова.
— Вален, где ты?..
Вокруг не было никого.
— Исил-за вени, — вырвался у него благоговейный вздох.
Несущая Смерть. Синевал должен спасти свой народ. Он должен остановить Несущую Смерть. Он должен приказать кораблям спасаться бегством, или его народ погибнет. Он должен...
Он вдруг замер. При нем все еще был его боевой посох, один из знаменитых девяти посохов Дерхана, но он чувствовал, что этого недостаточно. Он подошел к маленькому столу, который был одним из немногих предметов убранства в этой комнате, и достал из его ящика небольшой предмет. Это было оружие, земное оружие. Синевал отобрал его у Шеридана больше года назад, когда тот еще был пленником на Минбаре. Синевал припоминал, как нужно пользоваться этой штукой.
Он сжал его в ладони и положил в карман одежды.
— Я сделаю, что должно, Вален, — прошептал он. — Исил-за вени.
Во имя Валена...
* * *В рубке "Г'Тока" воитель На'Кал всмотрелся в два корабля, которые медленно приближались к их маленькой эскадре, и опустил взгляд. На'Кал никогда не был особенно набожным человеком — его мать верила в Г'Лана лишь по традиции, а его отец умер еще до того, как На'Кал вышел из сумки матери. Но у На'Кала была своя вера — в Г'Кара. Он был для него не каким-нибудь пророком или святым, но человеком, которому была дарована способность видеть дальше других. На'Кал не всегда был согласен с тем, что говорил Г'Кар, но он хорошо знал, что творится сейчас на их родине. Как и Г'Кар, он понимал, что цивилизация Нарна будет обречена, если не предпринять решительных шагов сейчас. Их нынешняя война с центаврианами служила лишь еще одним доказательством этого. На'Кал сражался в предыдущей войне и хорошо знал, как близко подошли они тогда к грани тотального уничтожения и повторной оккупации. Но нет, никто не желал признать очевидного. Теперь же, как он отчетливо видел, совершались все те же старые ошибки и просчеты.
