– Да, сколько можно? – тяжело дыша, проговорила Элида.
– Не вешайте нос. Вот вернёмся к озеру, и сможем отдохнуть, – Кай единственный из троих не подавал никаких признаков усталости. Похоже, его совсем не беспокоили падения в грязь, хотя вся его одежда была перепачкана.
– Кай, будь осторожнее. Что, если ты поранишься?
– Да всё в порядке! – ответил Кай и тут же в очередной раз шлёпнулся на землю, но сразу вскочил, ничуть не потревоженный, и пошёл дальше.
– Ну, раз уж ты так уверен… – Элида только вздохнула, пожимая плечами.
Вернувшись к озеру, Хоуп думал, что больше никогда не сможет подняться на ноги. Однако перекусив и немного отдохнув, с облегчением отметил, что усталость исчезла.
– Чем займёмся? Времени у нас – вагон.
Здесь они могли бегать и кричать сколько душе угодно, и никто бы им слова не сказал.
– Давайте заберёмся вон на то высоченное дерево! Я хочу оттуда окрестности сфоткать!
– Кай, у тебя ещё осталось место на камере? – удивилась Элида. – Ты же обычно сразу всё расходуешь.
– Нам нельзя лазать по деревьям и скалам. Если ты с такой верхотуры сорвёшься, то не выживешь, – вклинился Хоуп. Он всегда выступал в роли «голоса разума», когда Кай и Элида цеплялись за какую-нибудь интересную (и подчас опасную) затею, забыв обо всём вокруг. – Да и вообще, у нас туда забраться не получится.
– Но я ведь обещал Халу, что привезу ему самую обалденную фотку.
Хал очень хотел поехать вместе с ними, но это было невозможно, потому что он ещё даже не ходил в школу. Кай долго успокаивал и уговаривал младшего брата и в итоге пообещал привезти с экскурсии много-много «обалденных фоток».
– А чем тебе Радужный перевал не угодил?
– Там красиво, не спорю, но всё равно не то. Я и монстров снимал, но даже этого недостаточно. Нужно что-то по-настоящему сногсшибательное, а с верхушки того дерева наверняка откроется подходящий вид.
– Да не сможешь ты на него забраться.
– Откуда тебе знать? Попытка не пытка, – возразил Кай, запуская руку в карман.
– Что такое? – спросил Хоуп, с некоторым облегчением глядя как Кай, нахмурившись, лихорадочно обшаривает все карманы своей куртки. – Неужели камеру потерял?
Кай не ответил, после карманов принявшись за свою сумку. Покопавшись везде, где можно, он в итоге оставил поиски.
– Она должна быть где-то здесь.
Они взялись за поиски втроём, но нигде поблизости обнаружить камеру не смогли.
– Может, ты её на тропе выронил, когда упал? – предположила Элида, многозначительно глядя на его грязные коленки.
– Нет, я точно помню, как ещё раздумывал на обратном пути через перевал, сфоткать ли снова радугу. Так что тогда она была у меня с собой.
Выходит, потерял он свою камеру где-то между перевалом и озером. Но вернуться туда было нельзя, потому что исследователи перекрыли проход.
– Хоуп, а на твоей ещё место осталось?
Обычно во время поездок Кай и Элида очень быстро заполняли свои миникамеры, потому что делали снимков в два раза больше, чем Хоуп, поэтому он им одалживал свою камеру. Он не раз им говорил не снимать всё подряд и быть немного разумней, но они только отмахивались, называя его занудой. В итоге на его камере постоянно оказывались снимки, сделанные всеми троими. Однако сегодня всё было иначе.
– Извини, я свою уже заполнил.
Санлес был слишком красивым местом, чтобы можно было решить, что тут снимать, а что – нет. Тем удивительнее был факт, что Кай не успел израсходовать весь объём памяти своей миникамеры.
– А моя ещё на Радужном перевале закончилась, – сказала Элида.
Кай вздохнул.
– Ну ладно, что ж поделать.
– Не переживай, я свои фотографии Халу покажу, – Элида пыталась его подбодрить. – И Хоуп тоже покажет, так что всё хорошо. Хал получит в три раза больше фоток. Представь, как он обрадуется!
Но до владельцев фотографии дойдут только сегодня вечером, а значит, увидит их Хал лишь на следующий день, после школы. Хоуп ясно представил себе расстроенное лицо Хала. Они ведь всегда играли вместе, а на экскурсию его с собой не взяли, и он всё никак не мог понять, почему с ним так несправедливо обошлись.
«Хал так расстроится…»
Хоуп понял, что не может этого вот так оставить.
– Пойдём её искать.
Кай и Элида воззрились на него в недоумении.
– До Радужного перевала совсем недалеко. Мы успеем вернуться до окончания перерыва.
– Но нам туда нельзя.
– Ничего, проберёмся тихонько, никто и не заметит.
Кай с Элидой переглянулись. Они даже и подумать не могли, что Хоуп способен предложить нечто настолько рискованное.
– Папа всегда говорил, что нельзя нарушать данные обещания, пусть даже самые крошечные.
«И ещё говорил, что даже если ты про обещание забудешь, тот, кому ты его дал, не забудет уж точно».
Конечно, Кай мог просто махнуть рукой и сказать «Да ладно, забудьте», но все помнили, что дома их с нетерпением ждал Хал.
– Пойдём искать, – с нажимом повторил Хоуп. Да, Хал был младше, но он всё равно был их хорошим другом.
– Да, давайте. Я не хочу, чтобы Хал расстраивался, – Элида, похоже, была полностью согласна с Хоупом.
На том и порешили.
Через главный вход они пройти не могли, потому что исследователи уже начали приводить там всё в порядок после экскурсии, и поэтому решили пойти кружным путём. Точнее, выбрали тропку, которая больше всего походила на этот самый кружной путь.
– Мы ведь дойдём дотуда по этой дороге, да? – тревожилась Элида.
– Направление верное, так что скоро должны добраться до главной тропы.
Хотя от озера они отошли не очень далеко, здесь уже почти не было слышно голосов оставшихся на берегу одноклассников.
«А вдруг это всё-таки неверный путь?» – подумалось Хоупу.
– Но обратно обязательно пойдём по главной тропе.
– А если нас там поймают, но всыплют по первое число.
– Не волнуйся, они к тому времени уже закончат с уборкой.
– Но учительница наверняка за всеми следить будет.
Лес вокруг был чересчур уж тихим, поэтому они как-то неосознанно старались говорить погромче, неважно о чём, иначе эта тишина нагоняла слишком сильный страх. Всё-таки в большой группе людей это воспринималось как-то намного легче.
– Смотрите-ка, тут какие-то фрукты! – радостно воскликнула Элида, показывая на ветку, согнувшуюся под тяжестью крупных – ни в одном магазине таких размеров не сыскать – оранжевых плодов. – Интересно, они съедобные?
– Нам запретили их срывать. Элида, ты прямо как сорока, падкая на всё яркое.
