Хавсер сделал еще глоток, размял шею и поспешил к Медведю. Через некоторое время они вошли в армейский лагерь. Он появился всего пару часов назад, но уже разросся до размеров крупного колониального города. Туда-сюда сновали трансатмосферные лихтеры «Арвус» и «Авес»[96], в дымке ледяной крупы приземляясь на дальнем краю лагеря. На солнце крупа блестела и искрилась небольшими радугами. Лагерь, лоскутное одеяло из сборных палаток и климат-модулей, вперемешку с различными поддонами, контейнерами, ящиками с боеприпасами и транспортом бежевых, золотых, бурых и серых цветов, казался Хавсеру скоплением плесени или лишая, разросшегося на девственной поверхности ледяного поля. Позже Волки также одобрили это сравнение.
Они беспрепятственно вошли на территорию полевого лагеря. На его границах располагались посты Саваренских Харьеров[97] в киверах[98] и с жезлами с золотыми навершиями, а также элитных сил Убойного дивизиона G9K в широкополых маскхалатах поверх полумеханических боевых костюмов. Никто не осмелился преградить им путь. Стоило Волку с плетущимся позади него человеком приблизиться к солдатам, как у тех сразу нашлись куда более важные дела, которыми следовало срочно заняться. Толпящиеся на «улицах» палаточного городка военные, едва завидев их, уступали дорогу.
Лагерь походил на настоящий базар, суетливый рынок, за исключением того, что вместо торговцев здесь были солдаты, а вместо товаров – боеприпасы и снаряжение.
— Куда мы идем? – спросил Хавсер.
Медведь не ответил.
— Эй! – крикнул Хавсер и, догнав астартес, схватил его за толстый и помятый край наруча. Керамит казался обжигающе холодным.
Медведь остановился и медленно обернулся. Взглянул на Хавсера, а затем на посмевшую прикоснуться к нему руку.
— Мне не стоило этого делать, верно? – спросил Хавсер, опасливо убрав руку. – Почему ты меня недолюбливаешь?
— Мое мнение и так ничего не значит, — ответил Медведь. – Но я не думаю, что тебе следует здесь находиться.
— Здесь?
— Со Стаей.
Медведь вновь остановился и бросил на него взгляд через плечо.
— Почему ты пришел на Фенрис? – спросил он.
— Хороший вопрос, — произнес Хавсер.
— И каков будет ответ?
Хавсер лишь пожал плечами.
Медведь обернулся и пошел дальше.
— Ярл хочет тебе кое-что показать.
В центре военного лагеря, который казался Хавсеру карнавалом, возвели огромный командный шатер. Для защиты от яркого света ледяной пустоши над головами развесили ткани, а для отражения снарядов возвели армированные стены. Неподалеку команда отполированных серебристых сервиторов устанавливала портативный генератор пустотного щита, который уже к вечеру накроет главный участок лагеря шипящим голубым зонтом. Палатки и стены каким-то образом искажали грохот боя с той стороны гряды, заставляя казаться его громче и назойливее, чем на склоне, где собрались Волки.
Под центральным навесом находилась толпа из двухсот человек. Все они стояли вокруг переносного стола стратегиума, на котором светились гололитические дисплеи.
Компания, целиком состоявшая из офицеров Имперской Армии, расступилась, чтобы пропустить Хавсера и сопровождавшего его исполинского астартес. Когда он поднялся на самовыравнивающий помост, у него заложило уши и в лицо повеяло холодом. Он оказался в пузыре с искусственным климатом. Хавсер тут же стянул с себя респиратор, оставив его болтаться на шее, и глубоко вдохнул свежий воздух с примесью запаха пота разгоряченных, напряженных и уставших людей.
В центре толпы возле стола стратегиума стоял Огвай. Рядом с ним не было ни одного воина Тра, он стоял без шлема и большей части брони на руках, плечах и груди. Доспехи укрывали его тело лишь до живота, а сверху на него была прорезиненная черная термоустойчивая безрукавка с торчащими трубками, походившими на омертвелые капилляры. Вкупе с белыми руками и длинными черными волосами с пробором посередине он походил на силача в окружении толпы на деревенской ярмарке.
В детстве Хавсер не раз видал подобных людей. Иногда ректор Уве водил своих подопечных на праздники в рабочие лагеря Ура, в которых на фоне медленно растущего монолитного города-мечты рабочие отмечали дни Катернаса, Радмастида и Божественного Зодчего, а также ритуалы лож каменщиков. Как правило, они и служили главной причиной проведения памятных ярмарок и празднеств. Нередко при этом самые рослые рабочие обнажались до пояса и предлагали сразиться с ними всем желающим за пиво, деньги или на потеху публики. Подобные люди возвышались над зеваками на целую голову.
Вот только здесь вместо обычных прохожих были солдаты Имперской Армии, многие из которых и сами были довольно крупными и внушительными людьми. Огвай среди них походил на настоящее жилистое чудовище. Из-за необычайно белой кожи он казался будто высеченным изо льда и нечувствительным к жаре, от которой с остальных мужчин давно сошло семь потов. Из-за огромного серебряного пирсинга на нижней губе он выглядел так, словно насмехался над присутствующими.
«Почему он снял доспехи?», — подумал Хавсер. – «Он выглядит… непринужденным. Зачем я ему понадобился?».
Медведь вместе с Хавсером остановился на краю круга наблюдателей. Огвай заметил их. Он как раз разговаривал с тремя офицерами, опираясь на стол и подавшись вперед. Хотя подобная поза и была обычной, в данной ситуации она выглядела несколько подозрительно. Офицеры явно чувствовали себя не в своей тарелке. Один из них, фельдмаршал[99] Аутремаров, послушно держал в руках устройство с голографическим изображением своего мастера-хедива[100], словно официант, несущий блюдо с головой грокса. Рядом с ним стоял рослый и вспыльчивый строевой инструктор Убойного дивизиона G9K в шинели и шлемофоне танкового водителя. Третий же был веснушчатым белокурым мужчиной в идеально чистой, строгой форме Ягдпанцерных[101] полков. Хавсеру казалось странным то, что Огвай говорит на низком готике: странно, что он способен на это, что вообще может издавать человеческие звуки.
— Мы впустую теряем время, — говорил он. – Штурм продвигается недостаточно быстро.
Аутремарский хедив на гололитическом изображении гневно воскликнул, но звук при этом был искажен цифровой передачей.
— Это явное и неприкрытое оскорбление творцов планетарной атаки, — объявило изображение. – Вы переходите границы, ярл.
— Нисколько, — довольно парировал Огвай.
— Но вы ведь только что критиковали ответственных за штурм людей, — произнес ягдпанцерный офицер куда более примирительным тоном, нежели хедив. Как-никак, именно он сейчас стоял рядом с Огваем.
