Услышав стон пленника, негры обратили к нему свирепые, украшенные татуировкой лица.
— Привет! — сказал лейтенант злобно уставившимся на него чернокожим. — Хочу предупредить: в детстве я болел желтухой, так что лучше меня не есть!
Ситуация казалась самой неподходящей для шуток, но Джек Арно всегда предпочитал зубоскалить, а не жаловаться, когда попадал в переплет. К тому же он рассчитывал, что человеческая речь если не укротит, то хотя бы смягчит этих свирепых обитателей африканских джунглей…
Но вместо того, чтобы успокоить негров, речь пленника, наоборот, привела их в дикое бешенство.
Натерпевшиеся от белых людей несправедливости и унижений, каннибалы с радостью перебили бы всех появившихся в их лесах солдат, но побоялись напасть на целый отряд. Сила винтовок белых людей была им хорошо известна.
Хорошо, что им посчастливилось изловить хотя бы одного из белокожих пришельцев! Они сразу перерезали бы ему горло, если б вождь Мбонга не приучил своих воинов притаскивать пленных живьем. А уж как вождь обрадуется пленному европейцу! И дикари, сделав остановку, яростно спорили, кто из них больше отличился в поимке такой редкостной добычи и кому должна принадлежать честь ввести пленника в деревню…
Вот тут-то их добыча очнулась и подала голос. Мало того — осмелилась улыбнуться!
Чернокожие со злобными криками бросились к Арно, подняли его и погнали сквозь джунгли. Сначала юноша ругался и проклинал своих конвоиров, потом замолчал. Молодой человек понял, что его ярость только радует этих свирепых дикарей, и, сжав зубы, не издавал ни звука, даже когда его босые ноги ступали по острым камням, а колючие ветки царапали обнаженное тело. Зато все время, пока его тащили сквозь заросли, он выискивал малейшую возможность сбежать… Но его руки были жестоко скручены за спиной крепким ремнем, конец которого ни на миг не выпускал один из чернокожих.
Наконец впереди показались поля, а за ними — частокол, окружающий тростниковые хижины.
— Вот мы и дома! — пробормотал Арно. — Самое время, ваши мамочки, наверное, уже волнуются…
Часовые у ворот увидели приближавшуюся группу и тут же поняли, какого редкостного пленника к ним ведут.
В деревне поднялся неистовый крик радости, и из-за частокола повалила толпа мужчин, женщин и детей.
Началось самое ужасное испытание, которому только может подвергнуться человек: прием европейца в поселке африканских каннибалов. С воем, способным испугать любого льва, все племя накинулось на Арно. Его били кулаками и царапали ногтями; каждый старался протиснуться вперед, чтобы ударить ненавистного белого, лишенного сейчас защиты револьверов и ружей и даже непрочной защиты одежды. Чернокожих приводило в еще большую ярость то, что пленник упорно молчал, какие бы удары не сыпались на его обнаженное дрожащее тело.
Лейтенанта наверняка забили бы насмерть, если бы не вмешался Мбонга и не отогнал своих соплеменников прочь. Убить пленника так быстро — ну нет, белый пес не отделается легкой смертью! Когда вождь объяснил подданным, какая забава их ждет, все одобрили решение вождя радостным завыванием.
Арно поволокли в центр деревни, привязали конец ремня, который стягивал его руки, к покрытому старой засохшей кровью столбу, и оставили в покое. Женщины принялись деятельно готовиться к будущему пиршеству, а мужчины — к развлечению, которое должно было начаться, как только последние охотники вернутся из леса.
Что касается детей, то они сперва окружили скорчившегося возле столба пыток пленника, бросая в него палками и камнями, а после окрика одного из стариков с визгом и воплями рассыпались по поселку. Казалось, никто не обращал внимания на Арно, но он знал: передышка сулит ему куда худшие мучения, чем те, которые он уже пережил.
Приготовления, кипевшие вокруг, заставляли юношу содрогаться от ужаса; никогда за всю свою жизнь он не попадал в такое бызвыходное положение. Но лейтенант Джек Арно, наверное, не оставил бы попыток спастись, даже угодив в котел каннибала. А сейчас от этих котлов его все-таки отделяло какое-то время…
И находившийся в центре поселка людоедов избитый, босой, голый, связанный и безоружный человек нащупал скрученными за спиной руками один из камней, брошенных в него ребятишками, и стал перетирать ремень об острую каменную грань.
Женщины между тем зажигали костры и готовили кухонную утварь так деловито, как будто им предстояло приготовление самого обычного ужина; созерцание этих хлопот должно было прибавить лишних мучений жертве, обреченной на скорую ужасную смерть. Голые детишки резвились с радостным визгом; здесь и там кружились в пляске чернокожие воины, размахивая копьями; из темных джунглей доносилось порыкивание зверей; душная дневная жара давно сменилась ночной прохладой…
Дрожа от холода и возбуждения, Арно продолжал отчаянно перепиливать ремень, хотя не очень-то представлял, что будет делать, когда ремень лопнет.
Не успел он закончить свою работу, как новый взрыв радостных криков возвестил, что последние охотники вернулись из джунглей.
Вскоре застучали барабаны, и размалеванные воины, держа наготове копья, стали приближаться к привязанной к столбу жертве. Вот один из чернокожих занес копье, чтобы для начала слегка кольнуть белого человека…
Но тут, поддавшись яростному усилию Арно, ремень порвался — и, вскочив на ноги, юноша проскользнул между воинами и помчался к палисаду.
Этот маневр вызвал у негров мгновенное замешательство; потом раздался многоголосый рев, и все племя во главе с самим Мбонгой ринулось в погоню.
Забава получилась даже еще веселей, чем обещал вождь!
Белому все равно никуда не уйти, но погоня — отличная прелюдия к пыткам, вроде пикантной приправы к лакомому кушанью. Каннибалы быстро вошли во вкус. Куда бы пленник не направлял свой бег, один или несколько воинов преграждали ему дорогу и заставляли сменить направление, нанося удары копьем. Чернокожие не спешили прикончить жертву, и все-таки острые трехгранные острия наносили белому болезненные раны. Ребятишки и женщины азартно вопили, подзадоривая охотников щегольнуть своей ловкостью.
Сперва Арно пытался добраться до ворот, но ему много раз отрезали дорогу, и тогда он бросился к центру деревни. У него мелькнула мысль попытаться выскользнуть в джунгли с другой стороны поселка — не исключено, что там тоже есть ворота…
Лучше уж стать жертвой диких хищников, чем этих зверей в человеческом обличье, которые воют за его спиной!
Юноша мчался по улице, освещенной кострами, помечая свой путь каплями крови, стекающей с израненных боков, груди и плеч. Однако, несмотря на боль от ран, он сумел далеко опередить чернокожих… Только затем, чтобы убедиться: впереди возвышается глухой частокол в два человеческих роста.
