– Да, так и было, – к моему удивлению отвечает оно, на удивительно хорошем готике, для кого‑либо, кто выглядит столь свирепо, – но пользы не принесло.
НАШИ нежданные союзники – круты, целая раса наемников, большинство из которых работает на тау. На Эс'тау их несколько сотен, все в найме у командующего Пресветлого Меча. Они организуются в семейные группы, которые Ориель называет кланами, и тот клан, что пришел к нам на помощь, возглавляет Орак. В его семье примерно тридцать крутов, и после драки в баре, Орак приглашает нас в их лагерь. Ориель соглашается, явно считая, что отказ может вызвать неудовольствие у наших новых союзников и может привлечь нежелательное внимание. Так что по улицам города мы идем за длинными, долговязыми чужаками.
При выходе мы забрали свое оружие, и я заметил, что у каждого крута длинноствольные ружья и бандальеры с массивными боеприпасами. Хотя это и огнестрельное оружие, у винтовок длинное ружейное ложе, переходящее в пугающие клинки, а под дулами изогнутые навесные устройства, похожие на штыки.
Через толпу на улице круты передвигаются спокойно и уверено, их длинные ноги позволяют идти быстро и без особых усилий, в то время как я пыхчу за ними в этой жаре и пытаюсь не отстать. Они переговариваются друг с другом с помощью щелчков и свиста. Толпа перед ними расходится, спеша убраться с дороги.
К Ораку суетливо кидается хруд и пытается продать ему кувшин с чем‑то. Круту не интересно, но так как речь торговца продолжается, то кажется, что он начинает вскипать. Иглы Орака дрожат все сильнее и сильнее, и с окончательным злобным шипением, они вздергиваются, словно пики, в пугающий гребень. Завидев это, хруд стремительно уносится в окружающую тьму.
– Какие‑то проблемы? – спрашиваю я командира крутов. Тот смотрит на меня, иглы опять опускаются.
– Плохо торгуется, – отвечает Орак, щелкая при этом клювом. Это, я полагаю, смех. – Оно здесь новое, оно научится.
– Так как долго ты в наемниках? – спрашиваю я, подскакивая рядом с долговязым чужаком, запыхавшись от скорости. Засушливый воздух сушит мою глотку.
– Всю свою жизнь, конечно же, – отвечает Орак, – я не сражался, пока не повзрослел, но всегда дрался за империю Тау. Как долго ты сражаешься?
– Так же, всю свою жизнь, – после секундного раздумья отвечаю я, – но за себя, и никогда за кого‑то другого.
– Даже не за семью? – спрашивает крут, тряся иглами от удивления.
– Уже долгое время, – тихо отвечаю я. Мы идем по улицам в то время, когда солнце ныряет к горизонту, превращаясь в огромный темно‑красный диск, чуть выше куполов.
– Ты будешь драться за О'вара? – через некоторое время спрашивает Орак.
– Ну, когда он пойдет воевать, я точно буду сражаться, – отвечаю я, пытаясь придумать, как сменить тему, – ваш лагерь далеко?
– Нет, – резко отвечает Орак, – почему ты начал драку в баре?
– Ну, кому‑то нужно было начать, – отвечаю я с кривой ухмылкой, – я посчитал, что уже лучше кто‑то из нас, чем один из них. Нападение первым всегда выигрышное.
– В этом есть смысл, – соглашается Орак, – и все же, это было или очень смело, или очень глупо. Если бы мы не пришли вам на помощь, они могли бы убить вас.
– Да это была всего лишь драка в баре. Они никогда не заканчиваются столь серьезно, – отвечаю я, качая головой.
– Ты забываешь, люди здесь сама презренная раса, – не соглашается крут, поворачивая на маленькую улочку, уходящую от главного проезда, – никто по вам скучать не будет.
– С чего бы такое плохое отношение? – спрашиваю я, интересуясь, что мы натворили такого нехорошего.
– Вы, люди, уже повсюду, расползаетесь по звездам как рой, – говорит мне Орак, без всякого смущения, – вы вторгаетесь в чужие миры, вами управляет страх и суеверия.
– С нами Бог, у нас есть святое право покорять галактику, – протестую я, тем самым вызывая щелкающий смех вожака крутов, – это судьба человечества – править звездами, так сказал нам Император.
– Ведомый страхом и суевериями, что даже еще хуже чем тау и тау'ва, – отвечает крут, и в его голосе скорее веселье, нежели отвращение.
– Тогда во что верите вы? – спрашиваю я, интересуясь, почему крут считает, что знает все ответы.
– В изменения, – говорит он, глядя на меня своими пронзительными темными глазами, – как учили наши предки, мы меняемся и адаптируемся. Мы учимся у своей добычи и становимся сильнее. Будущее не определено, а застой подобен смерти.
– Вы поклоняетесь изменениям? – недоверчиво переспрашиваю я.
– Нет, человек, – говорит он, снова выказывая признаки раздражения, – в отличие от твоего рода, мы просто принимаем их.
КОГДА на небе начинают появляться звезды, пламя костров становится выше.
Мы сидим снаружи недостроенного купола вместе с Ораком и его кланом, и я наблюдаю за потрескивающими язычками огромного костра. Здоровые дымящиеся куски мяса на заостренных шестах шкворчат и капают в огонь, разнося запах готовящейся плоти и плавящегося жира.
Я сижу рядом с Ориелем, который пристально наблюдает за крутами еще со свалки в баре.
– Что ты знаешь об этих парнях? – спрашиваю я его, когда вокруг нас освободилось место, чтобы поговорить конфиденциально.
– Не много, за исключением того, что они незаурядные бойцы в ближнем бою, но это ты и сам уже видел, – отвечает он мне с мрачной улыбкой, – уже сотни лет круты нанимаются в качестве солдат удачи к другим расам, хотя большинство к тау. Они будут драться со всеми или против всех до тех пор, пока хорошо платят.
– На мой взгляд, они не очень‑то богаты, – комментирую я, – одежда у них не очень‑то представительная, у них нет дворцов, или чего‑то в этом духе. Что конкретно они берут в виде платы?
– Это достаточно ужасно, – предупреждает меня Ориель неприятным взглядом, – они сражаются не только за технологии, оружие и боеприпасы, но так же за тела павших.
– А зачем они им? – спрашиваю я, заинтригованный несколько отвратительной формой оплаты.
– Они едят их, – коротко отвечает инквизитор, – они верят, что поглощая павшего врага, они получают его мастерство и навыки. Они так же едят своих собственных собратьев, возможно, чтобы сберечь их души, или что‑то в этом роде. На самом деле все гораздо сложнее, но некоторые магосы из техножрецов полагают, что круты на самом деле способы впитывать информацию из своей еды, и передавать ее следующим поколениям. Я не знаю деталей, но это мне кажется чрезвычайно неправдоподобным, хотя круты, естественно, верят в это.
– Они каннибалы? – спрашиваю я, глядя с обновленным ужасом на чужаков вокруг нас. – Это же отвратительно.
– Для тебя и для меня, определенно, – кивком соглашается Ориель, – а для них совершенно естественно.
В этот момент к нам опять присоединяется Орак, за его плечом до сих пор болтается винтовка.
– Скоро начнется пиршество, – говорит он нам с наслаждением, в его глазах отражается пламя.
– Это какое‑то празднество? – спрашивает Таня, когда откуда‑то из темноты начинают доноситься барабаны и свистки.
– Да, так и есть, – подтверждает Орак, возвышаясь над нами и с гордостью глядя на свой клан, – завтра мы снова уходим сражаться. Некоторые из нас не вернутся. Некоторые из нас убьют много врагов, заберут их суть и станут сильнее. В любом случае, пока круты живы, это не важно, ибо мертвым не позволят растратить свои сокровища.
– Вы с нетерпением ждете битвы? – спрашивает Стрелли. – Это для вас честь и слава?
– Это необходимость эволюции, – странно отвечает Орак, отворачиваясь и выкрикивая что‑то другим крутам. Появляются двое, таща между собой решетку с мясом. Оно пахнет несколько странно, но аппетитно. Тарелок нет, а круты просто с жадностью накидываются, своими острыми клювами отрывают полоски плоти и с удовольствием их заглатывают. Вытаскиваю нож и отрезаю себе немного мяса. Вонзаюсь зубами, но оно на удивление очень нежное, по губам и щекам течет горячий сок. Остальные тоже отрезают для себя куски, осторожно держа горячее мясо в руках пока едят.
