Я несколько раз взмахнул шпагой, чтобы привыкнуть к ней, отбросил плащ в сторону и встал в позицию.
Атака последовала мгновенно. Я отпарировал и перешел в наступление. Он отклонил корпус в сторону и сделал прямой выпад. Я отбил. Через пять минут я понял, что он был прекрасным фехтовальщиком. Естественно, не таким хорошим, как я. Дважды он просил меня прервать поединок и повторить неизвестные ему приемы. Схватывал он на лету. Минут через пятнадцать он начал улыбаться, наверняка считая, что долго я не продержусь. Видимо, четверти часа ему вполне хватало, чтобы сломить любого противника, если тот, конечно, не сдавался раньше. Через двадцать минут на лице его появилось недоуменное выражение. Я не был похож на человека, который может так долго выстоять. Но ведь ни один смертный не подозревает об истинной силе принца Эмбера.
Через двадцать минут он взмок от пота, но продолжал нападать. Мой брат Рэндом иногда выглядит, как пятнадцатилетний задохлик, и действует, как астматик, но однажды мы с ним устроили поединок на шпагах и бились в течение двадцати шести часов, чтобы выяснить, кто сдастся первым. (Если вам интересно, первым сдался я. На следующий день у меня было назначено свидание, и я не хотел приходить на него выжатым, как лимон.) Хотя для такого представления силенок у меня было маловато, я знал, что спокойно могу измотать своего противника. В конце концов, он был обычным человеком.
Через полчаса дыхание его участилось, атаки замедлились. Еще немного, и он сообразил бы, что я валяю дурака, и поэтому я поднял руку, опустил шпагу и сделал шаг назад. Он тут же бросился меня обнимать. Я не понял, что он сказал, но его удовольствие было очевидным. Я тоже был доволен.
Правда, я сильно расстроился, почувствовав, что устал. К тому же у меня закружилась голова.
Тем не менее тренировка была мне необходима. Я поклялся, что загоняю себя до полусмерти, наемся до отвала, высплюсь и на следующий день начну все сначала.
Поэтому я подошел к лучникам, одолжил лук и выпустил сотню стрел в «трехпалом стиле». Процент попадания был у меня не самым низким. Некоторое время я наблюдал за битвой всадников, вооруженных копьями, булавами и щитами, затем подошел к группе людей, отрабатывающих приемы ведения боя без оружия.
Я вошел в круг, победил трех солдат одного за другим и почувствовал, что больше ни на что не способен. Я тяжело дышал, с меня ручьем тек пот. Присев на скамейку, стоявшую в тени, я стал думать о Лансе, о Ганелоне и об ужине. Минут через десять я с трудом поднялся, пошел в свою комнату и принял ванну.
К этому времени я был голоден, как волк, и поэтому отправился на поиски обеда и последних новостей.
Я не успел сделать и двух шагов по коридору, как стражник — тот самый, который вчера вечером поддерживал меня за локоть, — подошел ко мне и сказал:
— Милорд Ганелон просит вас отобедать с ним в его покоях после того, как зазвонит колокол.
Я поблагодарил его, заверил, что приду, вернулся к себе и растянулся на постели. Колокол зазвонил через несколько минут. Я встал и вышел из комнаты.
Мускулы у меня разболелись не на шутку, я был весь в синяках и царапинах. Что ж, тем труднее будет меня узнать. На мой стук дверь открыл мальчик, который тут же подбежал к другому пареньку и стал помогать ему накрывать на стол, стоявший у камина.
На Ганелоне были зеленая рубашка, зеленые брюки, зеленые сапоги и зеленый пояс, и сидел хозяин замка на стуле с высокой спинкой.
— Сэр Кори, мне доложили о том, как вы провели сегодняшний день, — сказал он, крепко пожав мне руку. — Теперь я перестал удивляться, что вы пронесли Ланса пять лиг. Глядя на вас, не скажешь, что вы настоящий мужчина… только поймите меня правильно, не обижайтесь, пожалуйста.
Я усмехнулся.
— Я не обижаюсь.
Он усадил меня за стол и протянул стакан белого вина, слишком сладкого, на мой вкус.
— Вы кажетесь мне таким немощным, хотя несли Ланса на руках, не отдыхая, убили двух мерзких тварей и сложили надгробие из больших камней. Ланс мне рассказал…
— Как он себя чувствует? — спросил я.
— Пришлось приставить к нему охрану, чтобы лежал смирно. Представьте, эта гора мускулов решила пойти прогуляться! Клянусь богом, он не встанет с постели раньше чем через неделю!
— Значит, ему лучше.
Ганелон кивнул.
— За его здоровье.
— За это я выпью с удовольствием.
Мы выпили.
Помолчав, он сказал:
— Если бы в моей армии было больше таких людей, как вы и Ланс, дело приняло бы другой оборот.
— О чем вы говорите?
— О Черном Круге. Неужели вы ничего не знаете?
— Нет. Ланс лишь упомянул о его существовании.
Один из мальчиков поджаривал огромный кусок говядины на малом огне. Поворачивая вертел, он поливал мясо вином, и когда до меня доходил вкусный запах, в моем животе начинало бурчать, а Ганелон ухмылялся в усы. Второй мальчик отправился на кухню за хлебом.
Долгое время Ганелон молчал. Он пил уже второй бокал вина, а я никак не мог справиться с первым.
— Вы когда-нибудь слышали об Авалоне? — неожиданно спросил он.
— Да, — ответил я. — Давным-давно читал мне стихи один странствующий бард, и я их запомнил: «На берегу реки благословенной сидели мы и, вспомнив Авалон, заплакали. В руках остались сломанные шпаги, щиты развесили мы на деревьях. Разрушены серебряные башни, утоплены в потоках крови. Так сколько миль до Авалона? И все, и ни одной. Разрушены серебряные башни».
— Авалон разрушен?.. — спросил он.
— Лично я считаю, что бард был сумасшедшим. Сам я не знаю никакого Авалона.
Наступило молчание. Ганелон отвернулся и заговорил лишь через несколько минут. Голос его неуловимо изменился.
— Авалон существует. Я жил там много лет назад. Трудно поверить, что он разрушен.
— А почему вы сейчас живете здесь? — просил я.
— Меня изгнал из Авалона злой колдун, повелитель Эмбера — Корвин. Он отправил меня в эту страну сквозь тьму и безумие, обрек на мучительные страдания и верную смерть. Боже, как я страдал! Сколько раз был близок к смерти! Я все время пытался найти дорогу домой, но никто не знал, как попасть в Авалон. Я говорил с волшебниками и даже с одной пленной тварью из Круга, прежде чем мы ее убили. Безуспешно. Как сказал бард, Авалон «и вблизи, и вдали», — перефразировал он мои стихи. — Вы не помните имя этого барда?
— К сожалению, нет.
— А где находится Кабра?
— Далеко на востоке. Это — островное королевство.
— Можно ли навербовать там солдат? Я хорошо заплачу.
Я покачал головой.
— Кабра — маленький остров с небольшим отрядом милиции, которая поддерживает порядок. Я уже не говорю о том, что путешествие в оба конца — по суше и по морю — займет несколько месяцев. У нас нет ни войска, ни наемников, и наш народ не отличается воинственностью.
