Лоренцо замолчал, поняв, насколько глупо и неправдоподобно звучат его слова.
Мгновение Грейсс смотрел на него холодным взглядом, а затем согласно кивнул.
— Тогда вперед, — проворчал он.
Лоренцо уверенно двинулся вперед, хотя в душе опасался, что удача могла отвернуться от него в любую секунду. А затем его вновь охватило неподдающееся описанию чувство, что они идут в верном направлении. Грейсс указал на туннель впереди, но Лоренцо вместо этого выбрал обходной путь к цели. Его осторожность оправдала себя, когда там, словно из гейзера, хлынул поток лавы.
Джунглевые бойцы вжимались в стену, стараясь держаться подальше от бурлящего огня, пока не добрались до другого туннеля и не ступили в его затхлые, но прохладные стены. После этого идти стало несколько проще, так как здесь не было лавы, и можно было опереться об стену. Когда особенно сильная дрожь стала бросать их от одной стены к другой, Грейсс выругался и спросил у Лоренцо, почему тот не почувствовал ее приближения.
Их окутала тьма, поэтому Лоренцо пришлось включить фонарь на каске, который, к счастью, еще работал. Они прошли несколько перекрестков, и обнаружили, что путь все чаще преграждают небольшие завалы, под которыми были погребены орки.
Бракстон первый сказал, что ему кажется, будто за ними кто-то идет, но когда Лоренцо посветил назад, там никого не оказалось. Грейсс понукал их идти дальше, и через пару минут они вышли в ведущий вверх переход. Он был более широкий и прямой, чем остальные, очевидно, им пользовались не реже главного туннеля.
Первая пара деревянных подпорок, которую они увидели, прогнулась и покосилась, но каким-то чудом еще держались. Джунглевые бойцы осторожно пробрались мимо них. Следующая пара была разбита в щепки, но потолок держался сам по себе.
Они как раз проходили третью, когда удача все же оставила их.
Лоренцо услышал орков впереди прежде, чем увидел. Пятеро зеленокожих панически пытались откопать завал, перекрывший туннель. При этом они лишь мешали друг другу. Пока Лоренцо наблюдал за ними, один из них нечаянно всадил кирку в череп товарищу. Они были прекрасными мишенями, узкий коридор гарантировал, что даже невзирая на землетрясение лазерный огонь найдет свои цели. Орки же, судя по всему, не были вооружены. Когда джунглевые бойцы начали стрелять в них, те сбились в кучу и бросились на новых врагов. Одному из зеленокожих удалось подобраться вплотную к Лоренцо, и катаканец прикончил его клыком.
Выдернув клинок из груди орка, он пошатнулся и, нечаянно задев рукой стенку туннеля, отпрянул от ее жара. Грейсс также почувствовал тепло и вопросительно взглянул на него.
— Лава, — подтвердил Лоренцо. — Но давление там пока слишком низкое, чтобы вызвать взрыв. Пару минут у нас есть.
Грейсс кивнул.
— Как далеко до поверхности? — спросил он.
— Уже почти добрались. Она по ту сторону завала.
— Тогда эти орки не ошибались, — сказал Грейсс, после чего катаканцы подобрали с земли кирки и заступы и принялись вновь расчищать путь.
Лоренцо беспокоился насчет Грейсса. Тот перевязал банданой рану на голове, но кровотечение не думало стихать, заливая его щеку алыми струйками. Тем не менее, сержант с привычным рвением работал киркой.
— Похоже, ты был прав, Бракстон, — пробормотал Грейсс, и когда Лоренцо вновь обернулся, его луч света в этот раз на что-то натолкнулся. И это что-то больше не собиралось таиться.
По туннелю позади них ковыляли орки-зомби. Из-за широких плеч они шли только по двое в ряд, хотя их колонна тянулась далеко назад. Лоренцо с ужасом увидел, что среди них возвышается огромное существо с наполовину покрытым грязью обнаженным черепом, которое некогда могло быть только воеводой.
Раскопать завал они в любом случае не успели бы, у них больше не осталось шансов выбраться отсюда. Теперь Рогар мог бросить сколько угодно трупов, даже не считая тех, которые сгорели в лаве или попали под завалы.
Лоренцо отвернулся, но не от страха перед их силой и числом, но из-за видневшейся среди них знакомой человеческой фигуры.
— Похоже, это конец, — проворчал Грейсс.
— Нет, сержант, — возразил Лоренцо, хотя и понимал, что дело безнадежно. — Только не теперь. Мы ведь так близко!
— А я и не говорил, что нам всем конец. Только мне. И как раз вовремя!
— Что… о чем вы? — начал Лоренцо, когда Грейсс удобнее перехватил кирку. Он заметил знакомый блеск в глазах сержанта и, проследив за его взглядом, понял, что тот намеревается сделать. Лоренцо инстинктивно положил ему руку на плечо.
— Лучше я, — произнес он.
— Да что с тобой, боец? — взвился Грейсс. — Ты уже второй раз оспариваешь мои приказы, и мне это совсем не по нраву!
— Вы получали и более серьезные раны, сержант. Я знаю это. Вы ведь не позволите какому-то тупому орку убить себя?
— Я слишком стар, — прошептал Грейсс. — И эта миссия должна была быть последней. А тебе все еще предстоит закончить работенку, Лоренцо. Ты единственный, кто сможет рассказать историю Патча. Мне только жаль, что лично ее не услышу.
— Я… я умираю, сержант. Меня отравили.
Грейсс внимательно оглядел Лоренцо.
— Как по мне, все с тобой в порядке, — произнес он.
С этим Лоренцо не мог поспорить. Хотя он был истощен и ранен, Лоренцо понимал, что тошнота и головокружение исчезли.
Грейсс хлопнул его по руке и мрачно улыбнулся.
— Живи ради меня. Расскажи всем, что я погиб в пламени славы. И не будь таким строгим к себе. Поверь, когда-нибудь о тебе будут ходить великие истории, а сегодня ты лишь заработал себе прозвище.
Он развернулся и, прежде чем Лоренцо успел что-либо сказать, прежде чем успел придумать, что сказать, с ужасающим ревом бросился на зомби. И вот, когда он добрался до них, когда они уже протянули к нему лапы, Грейсс ударил киркой в стену, затем еще и еще, пока в ней не появилась трещина,… которая расширилась… и взорвалась.
В переход ворвался мощный поток лавы. Он поглотил сержанта Грейсса и зомби, смыл их вниз, и теперь Лоренцо знал наверняка, что Рогар здесь больше никого не сможет оживить. Он отвернулся, не в силах смотреть, и принялся вместе с Бракстоном киркой крушить завал. Лоренцо вгрызался все глубже, не обращая внимания на боль в сломанном запястье, не позволяя себе думать ни о чем другом, ведь стоит ему вспомнить о том, что стало с Грейссом, Армстронгом, Майерсом, Стормом и всеми остальными, если он по-настоящему попытается вспомнить об этом, то просто сойдет с ума. Почему они? Почему они, а не он?
Чем дольше Лоренцо думал об их самопожертвовании, тем больше боялся, что оно пропадет впустую.
