Спок принял рубашку с легкой усмешкой на губах, но ничего не сказал о выборе Маккоя.
– Как насчет ВОРБ-двигателей? – спросил он. – Они в рабочем состоянии?
– Скотт утверждает, что да.
Слежавшаяся чистая рубашка была сшита из шелковистой ткани широкого покроя и отделана золотом на рукавах и по воротнику. Спок тут же надел ее.
– Что-то я не видел на вас этой рубашки?
– Для «Энтерпрайза» – малоподходящая форма.
– Зато хорошо смотрится и под цвет вашим глазам.
Спок взял преобразователь времени и встал.
– Рад удовлетворить ваше любопытство – эту рубашку подарила мне моя мать, – обойдя доктора, он вышел из лазарета. Доктор поторопился не отстать от него.
– Вам не обязательно сопровождать меня, доктор Маккой, – перекинув через плечо ремень преобразователя, офицер по науке, не убавляя шаг, стал медленно нажимать кнопку.
– Как долго вас не будет на этот раз? Спок задумался.
– Трудно сказать, – нерешительно ответил он. – Даже приблизительно.
– Вызываю доктора Маккоя! – произнес корабельный компьютер. – К нам приближается корабль. Пожалуйста, прибудьте на мостик.
– Только не сейчас! – воскликнул Маккой.
– Будет лучше, если вы ответите. Не исключено, что возникнет еще более серьезный перерыв в подаче энергии. Поэтому вам просто необходимо находиться на мостике… Поверьте, нам не надо прощаться.
– Хорошо, – ответил доктор, поняв, что и действительно нет никакой причины сопровождать Спока до транспортного отсека. – И все-таки, если я смогу вас встретить, сколько времени придется мне ждать на этот раз?
– Не менее двенадцати, но не более четырнадцати часов. В противном случае у преобразователя времени не хватит энергии доставить меня домой через то расстояние, которое к тому времени преодолеет корабль.
– Боже мой, есть опасность материализоваться в открытом космосе?
– Вполне возможно. Хотя, скорее всего, луч возврата рассеется в глубине межзвездного пространства.
– Тоже мне разница! – пробормотал Маккой и напомнил, скорее, сам себе:
– Значит, не больше четырнадцати часов.
– Доктора Маккоя вызывает мостик, – снова произнес компьютер. – Доктор Маккой, пожалуйста, ответьте.
– Или мне кажется, или действительно у компьютера сдали нервы, и он вкатывается на истерику.
– Видимо, у компьютера не в порядке низкие частоты, – заметил Спок. – К сожалению, у меня нет возможности устранить повреждения, вызванные, по-видимому, отключением энергии.
– Пренебрегаете своими прямыми обязанностями, – укорил Маккой и, прежде чем вулканец смог серьезно ответить на его шутку, добавил:
– Прошу прощения, но я и сам стал слишком истеричен.
– Ответьте мостику, доктор, – вулканец круто развернулся и пошел к транспортному отсеку.
– Приближается летательный предмет неопознанного назначения, – предупредил компьютер. – Приготовить фазеры.
– Этого еще не хватало, – всплеснул руками доктор и побежал на капитанский мостик.
На полпути к транспортатору Спок приостановился, задумался. Он может вернуться на Алеф Прайм и помешать отзыву «Энтерпрайза» с орбиты аномалии. Но он может еще раз поговорить с доктором Мордро, – привести ему доказательства, которые убедят Мордро освободить Спока от данного им обещания. Это было бы наилучшим выходом из создавшегося положения.
В это время на капитанском мостике доктор Маккой отключил автоматику наведения фазеров на цель: неизвестное судно приблизилось настолько, что его можно было разглядеть на экране без всякого увеличения. Оно было небольшим по размеру, но очень маневренным, схожим с серебристым пятном на фоне звездного неба.
– Кто это? И откуда они? У Маккоя мелькнула мысль, что Брайтвайт умудрился вызвать с Алеф Прайма себе подмогу и свалить ему на голову лишние хлопоты. И посоветоваться было не с кем – ни Чехова, ни Ухуры не было на мостике, а имена сменивших их молодых офицеров он пока не знал.
– Мы приняли сообщение, – объявил заместитель офицера по связи.
– Дайте его на экран. Экран засветился, и на нем появилась Хантер. За ее спиной виден был Зулу – молчаливый, мрачный, с печальными глазами. Хантер и сама выглядела не лучше. Маккой понимал ее состояние, он уже пережил его в ночь, когда умер Джим. Как ему хотелось сказать им, что все будет хорошо, все станет на свои места.
Но ничего не происходило, ничего не менялось. В подаче энергии не было никаких сбоев. Где же Спок? «Неужели все так и пойдет своим чередом, без всяких изменений? Джим Кирк и Мандэла Флин так и останутся мертвыми, а если Споку и удастся что-либо сделать, так это будет опять какая-нибудь версия происходящего. Глаза Маккоя наполнились слезами – неопределенность усиливала чувство безнадежности.
– Капитан Хантер, – грустно произнес он. – Привет, Зулу.
– Рада хоть вас видеть, Маккой, – ответила Хантер.
Зулу лишь кивнул в ответ, не в силах произнести ни одного слова.
– Простите, что приходится встречать вас в таких условиях.
– Я уж и на это не надеялась. Разрешите переправиться на борт?
– Да, конечно, – ответил Маккой и тут же осознал свою ошибку. Если Спок не покинул еще корабль, то доктор не имел понятия, как поведет себя транспортатор. – Капитан, – торопливо сказал, он, – мне кажется, что гораздо лучше произвести стыковку. У нас была сильная утечка энергии, поэтому я предлагаю не пользоваться транспортатором до полного выяснения всех обстоятельств ЧП.
– Как вам будет угодно, – согласилась Хантер. Она сманеврировала так, что ее маленький приземистый челнок приник борт о борт к «Энтерпрайзу» и мягко состыковался с ним. Маккой подождал, пока она выбралась из своего корабля в гравитационное поле и спрыгнула на палубу «Энтерпрайза». За нею медленно брел Зулу.
– Капитан, – приветствовал ее Маккой. – Мистер Зулу.
– О господи, доктор! – вскинула руку Хантер. – Я не выношу всей этой уставной чепухи чинопочитания. Нельзя ли обойтись без формальностей? Другие называют вас Леонард?
– Иногда.
– И на том спасибо. Что тут у вас произошло?
Маккой тяжко вздохнул:
– Этого за минуту не объяснишь. Пойдемте, присядем и все обсудим.
– Согласна. Они и не заметили, как Зулу покинул их.
* * *
Зулу не был уверен, что сможет выслушать объяснения доктора. Все., что он знал, и чего ему никогда не хотелось бы знать, заключалось в двух словах – «Мандэла мертва». Он быстро добрался до морга и остановился у двери, собираясь с силами, чтобы перешагнуть незримый порог. Наконец он вступил в поле сенсора, и дверь открылась. Внутри громадного помещения тускло светились две барокамеры: два энергетических поля создавали все условия для сохранности двух неподвижных тел, две холодные металлические пластинки бесстрастно хранили две короткие надписи: «Джеймс Кирк. Капитан» и «Мандэла Флин. Лейтенант-командир».
