- Баурадимы будут вечно помнить ваши имена. И что бы вы у нас ни попросили, если ваша просьба будет достойна, а мы в этом не сомневаемся, мы дадим это вам. Если вам будет грозить опасность в десяти тысячах миль отсюда, пришлите весточку баурадимам и они придут вам на помощь. И вы должны знать, что освободили из темного плена дух добросердечной девочки.
- Это и есть наше вознаграждение, - сказала Оуне, улыбаясь.
- Наше богатство принадлежит вам, - сказал старик.
- У нас нет нужды в богатстве, - сказала ему Оуне. - Я думаю, мы нашли кое-что получше.
Элрик согласился с ней.
- И потом, в Кварцхасаате есть человек, который обещал мне половину империи, если я окажу ему маленькую услугу.
Оуне поняла шутку Элрика и рассмеялась. Раик На Сеем был немного встревожен.
- Ты направляешься в Кварцхасаат? У тебя все еще есть там дела?
- Да, - ответил Элрик. - Там один мальчик с нетерпением ждет моего возвращения.
- Но ведь у тебя есть время отпраздновать с нами, поговорить с нами, попировать со мной и Варадией? Ты ведь толком не успел перемолвиться с ребенком и словом!
- Я думаю, мы очень неплохо знаем ее, - сказал Элрик. - Достаточно, чтобы быть о ней высокого мнения. Она и в самом деле самое большое сокровище баурадимов, мой господин.
- Вы смогли поговорить с ней в том мрачном царстве, где она содержалась пленницей?
Элрик хотел было рассказать об этом первому старейшине, но Оуне остановила его - она была хорошо знакома с вопросами подобного рода.
- Смогли немного, мой господин. На нас произвели впечатление ее ум и ее мужество.
Чело Раика На Сеема нахмурилось, когда в голову ему пришла еще одна мысль.
- Мой сын, - сказал он Элрику, - ты смог существовать в том царстве без боли?
- Да, без боли, - сказал Элрик. И тут он понял, в чем суть вопроса. Он впервые осознал, что ему лично принесло это предприятие. - Да, мой господин. Если помогаешь похитителю снов, получаешь несомненные выгоды. Огромные выгоды, которые я еще не успел оценить в полной мере.
И Элрик с удовольствием присоединился к празднеству, наслаждаясь возможностью побыть с Оуне, баурадимами и всеми другими кланами. У него возникло такое ощущение, будто он пришел домой - так гостеприимны были эти люди; и ему захотелось провести здесь всю свою жизнь, перенять привычки баурадимов, их философию, их забавы.
Позднее, лежа под огромной финиковой пальмой и крутя в пальцах серебряный цветок, он взглянул на Оуне, сидевшую рядом с ним, и сказал:
- Из всех искушений, с которыми я столкнулся в царстве Снов, это самое сильное. Это простая реальность, и мне не хочется расставаться с ней. И с тобой.
- Я думаю, у нас нет общей судьбы, - вздохнула она. - По крайней мере, в этой жизни или в этом мире. Сначала ты будешь легендой, а потом не останется никого, кто бы помнил тебя.
- Все мои друзья умрут? Я останусь один?
- Я так думаю. Пока ты служишь Хаосу.
- Я служу себе и своему народу.
- Если такова твоя вера, Элрик, то ты должен быть активнее на этом поприще. Ты создал малую реальность и создашь еще чуть большую. Но Хаос не может быть другом, он предаст тебя. В конце нам не к кому обратиться, кроме как к самим себе. Никакая причина, никакая сила, никакой вызов не смогут заменить эту истину…
- Я отправился в свое путешествие, чтобы стать самим собой, госпожа Оуне, - напомнил он ей. Он бросил взгляд над спокойными водами оазиса в даль пустыни, вдохнул холодный ароматный воздух.
- Ты скоро уйдешь отсюда? - спросила она.
- Завтра, - сказал он. - Я должен это сделать. Но мне любопытно узнать, какую реальность я создал.
- Я думаю, один-другой сон сбудется, - загадочно сказала она, поцеловав его в щеку. - А еще один сбудется довольно скоро.
Он не стал вдаваться в подробности, потому что она вытащила из мешочка у себя на поясе огромную жемчужину и протянула ему.
- Так она существует? Это не выдумка, как мы полагали? Она все еще у тебя?!
- Она твоя, - сказала Оуне. - Используй ее, как считаешь нужным. Именно она и привела тебя сюда, в оазис Серебряного Цветка. Именно она соединила нас с тобой. Пожалуй, я не буду продавать ее на рынке снов. Я хочу, чтобы ее взял ты. Я думаю, она принадлежит тебе по праву. Как бы то ни было, но Священная Дева дала ее мне, а теперь я даю ее тебе. Именно она стала причиной смерти Алнака Креба, ради обладания ею погибли все эти убийцы…
- Но ты вроде бы говорила, что Жемчужина не существовала до того, как наемники-колдуны решили ее найти.
- Так оно и есть. Но теперь она существует. Вот она. Жемчужина из Сердца Мира. Великая Жемчужина из легенды. Ты знаешь, как воспользоваться ею?
- Ты должна мне объяснить… - начал было он, но она оборвала его.
- Не спрашивай меня, как реализуются сны, принц Элрик. Это вопрос для философов всех времен и всех стран. Я еще раз спрашиваю у тебя: ты знаешь, как воспользоваться ею?
Элрик, поколебавшись, взял драгоценность. Он держал ее на двух ладонях, перекатывая туда-сюда. Ее ценность, ее бледная красота ошеломляли его.
- Да, - сказал он. - Я знаю, как воспользоваться ею. Он положил Жемчужину в собственный поясной мешочек, а Оуне сказала ему:
- Я думаю, она несет зло - эта Жемчужина. Он согласился с нею.
- Я тоже так думаю. Но иногда зло можно использовать для борьбы со злом.
- Не могу принять этот аргумент. - Казалось, ее обеспокоило что-то.
- Я знаю, - сказал он. Ты об этом уже говорила. - И теперь наступил его черед поцеловать ее - нежно, в губы. - Судьба жестокая штука, Оуне. Было бы лучше, если бы она вела нас одним прямым путем. Но она вынуждает нас делать выбор, и мы никогда не знаем, лучший ли выбор мы делаем.
- Мы смертные, - сказала она, пожав плечами. - Такова наша участь. - Она протянула руку и прикоснулась к его лбу. - У тебя неспокойный ум, мой господин. Пожалуй, я похищу у тебя несколько малых снов, которые причиняют тебе беспокойство.
- А ты можешь похищать боль и превращать ее во что-нибудь такое, что можно продать на вашем рынке?
- Я часто делаю это, - сказала она.
Она положила его голову себе на колени и, глядя на него нежным взглядом, начала массировать его виски. Он сказал сонным голосом:
- Я не могу предать Симорил. Не могу…
- Я ни о чем другом тебя не прошу, просто усни, - сказала она. - Настанет день, и у тебя будет немало поводов для сожалений и горечи. А пока я могу забрать у тебя немного того, что не играет особой роли.
- Не играет особой роли? - Голос его прозвучал невнятно - он под воздействием ее нежных рук погружался в дрему.
- Для тебя, мой господин. Но не для меня…
И похитительница снов начала петь. Она пела колыбельную песню. Она пела о больном ребенке и скорбящем отце. Она пела о счастье, которое можно найти в простых вещах.
