Чудом было, что храм до сих пор стоял. Орки военачальника Шрямблица грабили покинутый город, унося все до последнего: металл, доски и камни. Лишь это здание и ещё несколько других пока что не ощутили на себе ярость мародерствующих толп и машин для сноса построек.
Сариэль наблюдала за зеленокожими с надменным презрением той чистоты и глубины, на которую не была способна ни одна раса, кроме эльдар. Орки внизу толкались, ревели и плевались, как звери. Один из них присел в уголке, чтобы облегчиться, и даже на высоте среди стропил Воющую Баньши чуть не стошнило от вони. Ни один из чужаков не заметил аспектных воительниц, хотя парочка тварей поглядывала наверх, оценивая несущие элементы подпорок.
Грубая одежда орков была сделана из тряпок, покрытых пятнами масел и жидкой грязи, а поверх неё к крупным, могучим телам были пристегнуты пластины кованого металла, служившие им броней. Многие носили рогатые шлемы, натянутые на звериные, клыкастые головы. Некоторые обладали механическими руками или ногами, которые свистели и шипели, истекая смазкой и гидравлической жидкостью.
— Удивляюсь, как столь неотёсанные, примитивные создания вообще могут существовать, не то что странствовать среди звезд, — покачав головой, прошептала Дрита.
Сариэль удивленно посмотрела на неё.
Экзарх Дрита обычно хранила молчание в моменты, предшествующие кровопролитию. Командир отряда, в который входила Сариэль, была несравненной воительницей, в совершенстве владеющей зеркальными мечами-близнецами.
Воющая Баньши завидовала смертоносному мастерству Дриты, но в минуты более глубоких размышлений страшилась того, что воплощала собою экзарх. После боя Сариэль просто снимала боевую маску и возвращалась к своему ремеслу, не испытывая вины за оборванные ею жизни, но судьба её командира оказалась прочно связана с Путем Воина.
Экзарх была обречена оставаться убийцей до конца дней своих.
— Они всего лишь дикари с дубинами, — продолжала Дрита. — Строят ли они города? Создают ли произведения искусства? Нет, после орков остается лишь смерть и разрушение, размашисто начертанное на полотне звезд. Существование их расы бессмысленно.
— Может, в их существовании и нет смысла, — отозвалась Сариэль, — но сразиться с нами они, несомненно, смогут.
Дрита повернула к ней голову в аспектном шлеме. Хотя точеные черты лица экзарха, все эти углы и четкие линии, сейчас были скрыты, Воющая Баньши могла представить её презрительную усмешку.
— «Сразиться»? — переспросила Дрита. — Их неуклюжие прыжки и взмахи не имеют отношения к сражениям.
На это Сариэль ничего не сказала, почувствовав, как агрессия командира наполняет её жаждой убийства. Находиться рядом с экзархом значило ощущать на себе касание смерти, ведь эта незримая спутница всегда сопровождала таких воинов.
Каково же будет оказаться неподалеку от перерожденной Джайн Зар? С тех пор, как лорд-феникс прибыла сюда через поврежденный портал Паутины, воинственный пыл глубоко вонзил когти в каждого бойца на Архоне. Другие миры-корабли также направили своих представителей, и при мысли о том, что она будет сражаться в одном воинстве с Бурей Тишины, Сариэль преисполнилась гордости.
Сжав кулаки, Воющая Баньши полной грудью вдохнула затхлый, отдающий металлом воздух этого мира. Она услышала грохочущий лязг орочьей машины неподалеку; клубы едких выхлопных газов ползли из-за дальней стены, и здание дрожало, отзываясь дороге, которую перемалывали шипованные гусеницы.
Сохраняя идеальное равновесие, Сариэль колебалась вместе с этой вибрацией.
Рисунок облаков изменился, и в храм проникли пучки грязного солнечного света. Пылинки, оказавшиеся внутри них, затанцевали в воздухе подобно крупицам золота; в любой другой ситуации этим зрелищем можно было бы восхититься. Ещё один луч прошел через последний лепесток цветного стекла в окне-розе, и Воющая Баньши вдруг поняла смысл слов ясновидицы.
Столп золотого света пронзил сумрак и озарил упавшую статую святого тотема людей, позволив Сариэли рассмотреть его. Это был ширококрылый орел из стекла и полированной стали. Отразив луч, он засверкал золотом, будто охваченный огнем.
Его сияние заполнило храм.
Тоже увидев это, Дрита выхватила зеркальные мечи-близнецы со свистом бритвенно-острых лезвий. Клинки замерцали, словно скованные льдом.
Спрыгнув с балки, экзарх устремилась вниз подобно атакующему сорокопуту. Сариэль и другие аспектные воительницы пришли в движение мгновением позже, и все до последней закричали от боевой ярости.
Выпуская из легких воздух планеты, Воющая Баньши превратила свой гибельный гнев и жажду кровавого смертоубийства в вопль, прошедший через психозвуковые усилители её шлема.
Крики эльдар стряхнули пыль со стен. Они раскололи последний лепесток стекла в окне-розе. Они обрушились на орков, словно нечто материальное, и этот звуковой удар, нанесенный органам чувств тварей, ошеломил их.
В замкнутом пространстве храма вопли усилились ещё больше, и сами стены начали осыпаться. Совершив кувырок, Сариэль приземлилась среди орков и выхватила сюрикенный пистолет и костяной меч в тот же миг, что коснулась пола. Клинок метнулся вверх, и зеленокожий, выбранный ею как первая цель, тупо продолжал стоять, пока бледное лезвие рассекало ему шею.
Крепкие, как железо, сухожилия и прочные кости разошлись, будто расплавленное стекло под формовочной проволокой.
Сариэли понравилось, что кровь, фонтанирующая из тела чужака, совпала по цвету с ярко-красным плюмажем на её шлеме. Безголовый орк замахнулся на воительницу, но она уже сорвалась с места и навела пистолет на следующую жертву.
Шок от звукового удара ещё не прошел, но примитивность нервной системы зеленокожих сейчас работала на них. Люди оказались бы парализованными, бились бы в конвульсиях и пачкали одежду выделениями взбунтовавшегося тела. Орки оправились от воя Баньши так же легко, как Сариэль могла бы оправиться от секундного удивления.
Огнестрельное оружие чужаков, больше похожее на переносные карронады, чем на пистолеты, оглушительно загромыхало. Здание заволокло едким черным туманом сгоревшего пороха. Крупнокалиберные заряды врезались в каменную кладку, а из взревевших секачей и топоров с тяжелыми цепными клинками повалили клубы грязного маслянистого дыма.
Рассекая врагов, воительницы проносились через толпу, словно танцовщицы на представлении. Очертания их мечей размывались от быстроты взмахов, а вылетавшие из сюрикеновых пистолетов бритвенно-острые диски разрубали плоть и отрывали конечности.
Баньши была аспектом эльдарского бога войны, воплощением всей его свирепости. Даже остальные эльдар боялись предвестниц смерти и горя, самых мстительных среди всех аспектных воинов. Сариэль сражалась, тщательно контролируя свою ярость: используя, превращая эту страсть в оружие, которое прибавляло сил для удара её руке с мечом и делало выстрелы из пистолета более точными.
Утрата власти над яростью могла быть опасной, но Воющую Баньши годами обучали в аспектном храме тому, как управлять ею. Годами гнев угрожал поглотить Сариэль.
Теперь он служил ей.
Не сбиваясь с шага, воительница прикончила ещё двух орков, увернувшись от тарахтящих секачей и тяжелых шипастых палиц из сварной стали. Воющей Баньши казалось, что чужаки сражаются, утопая в какой-то вязкой, тягучей жидкости: она с большим запасом опережала их выпады и всегда увертывалась для контратаки, пока зеленокожие и наполовину не успевали завершить удар.
Дрите, наверное, представлялось, что враги вообще не двигаются. Экзарх вертелась и прыгала, будто участвовала в схватке не более напряженной, чем тренировочный бой против эльдар, только услышавших зов храма Баньши.
Орк, вооруженный тяжелой роторной пушкой из ржавого железа, повернул рукоять на коробчатом спусковом механизме, и из дула вырвался двухметровый язык пламени, последовавший за ураганом снарядов. Они пронеслись по храму, сопровождаемые ревом зеленокожего, который зашелся в хриплом гортанном смехе.
Устремившись к стрелку, Дрита взмыла над полом, оттолкнулась от ближней стены и, прокрутившись, как акробат, приземлилась за спиной хрюкающего создания.
Блеснули зеркальные клинки, и чужак обнаружил, что почему-то оказался на коленях. В метре позади него Сариэль заметила ступни в железных ботинках, оставшиеся стоять на растрескавшейся каменной плите. Затем сверкающие мечи экзарха сомкнулись, будто ножницы, и обезглавленный орк рухнул ничком, всё ещё держа когтистый палец на спуске чудовищного орудия.
Уткнувшись в пол, пушка содрогнулась и взбрыкнула, повалив громадное тело твари набок. По храму во всех направлениях полетели рикошетирующие снаряды. Большинство из них выбивали из стен новые фрагменты кладки, некоторые врезались в орков и вышибали из них приятные глазу фонтаны зеленой плоти.
