Ксизор двигался вперед быстрым четким шагом. Чуть погодя они свернули за угол и остановились у сдвоенных дверей. Принц протянул руку к панели идентификации. Двери разъехались, открывая пространство за проемом. Ксизор отшатнулся, и по его коже пробежала густая оранжевая волна потрясения и ярости.
Просторная лаборатория была разгромлена. Все оборудование – вычислительное, медицинское, химическое – разрушено с неудержимой свирепостью, а обломки разбросаны по полу. Каирд видел осколки пробирок и мерных стаканов, разбитые емкости с бактой, опрокинутые диагностические блоки и прочие следы разрушения.
Но это было еще не самое худшее. Вдобавок к техническим останкам тут присутствовали и органические. Группе врачей и ученых, работавших на Ксизора, досталось не меньше, чем оборудованию. Стены были забрызганы кровью разного видового происхождения, начиная от красной гемоглобиновой – человеческой, и заканчивая сине–зеленой гемоцианиновой – аквалишей. Взгляд Каирда остановился на практически неповрежденной голове дралла, лежавшей на полу. На мохнатом лице застыло выражение чистейшего ужаса.
Обстановка намекала, что никакой промывки мозгов сегодня не состоится – если, конечно, под этим не подразумевалось соскребание серого вещества со стен и пола.
Ксизор был в бешенстве.
– Дроиды, – рыкнул он. – Клятые одичалые дроиды. Салиссиане сказали, что…
– Кто–то идет сюда, – сказал 10–4TO.
Ксизор подобрался и положил руку на кобуру.
Звук шагов стал громче – неизвестный приближался. Мгновение спустя из–за угла вышел мужчина человеческой расы. Каирд окинул его взглядом: худощавый, одет как космический пилот, но выдает при этом легко узнаваемую ауру военного. Увидев их, незнакомец остановился, а затем справился с секундным удивлением и приветливо улыбнулся, словно столкнулся с ними нечаянно на неторопливой прогулке.
– Опа, – произнес он. – Принц Ксизор, – потом глянул на дроида. – И знаменитый 10–4TO, он же Жукоглазый. Ё–моё… кто бы мог подумать?
***
Ринанн надеялся, что внешне не выдает страха, что терзал его изнутри.
Да и можно ли винить его, если все–таки выдает? Быть сорванным с места буквально без предупреждения, чтобы сопровождать повелителя ситов в малопонятной поездке на другую сторону планеты, в место заброшенное и обросшее легендами… что может быть более зловещим? Тот факт, что вместе с ними отправился небольшой отряд солдат, не добавлял спокойствия расшатанным нервам. Впрочем, судя по тому, что рассказывали о Фабричном округе – лучше уж с ними, чем без них. Это Ринанн хорошо понимал; непонятно было другое – его–то зачем взяли? То, что он любит истории о безрассудных храбрецах и их невероятных приключениях, совсем не означает, что он сам хотел бы в них участвовать. Подобные подвиги Ринанн с готовностью оставлял другим.
Тем не менее – вот он, стоит на мостике вейдеровского корабля и смотрит, как удаляется, проваливаясь в космос под его ногами, планета. Вейдер решил больше не ждать сигнала от Росту и просто шел на импульсы подкожного маячка майора. Ринанн обычно сопровождал повелителя в поездках в качестве первого адъютанта, однако в данный момент это мало утешало. Усугублял дело и тот факт, что он не успел спрятать голокрон в комнате, и теперь куб летел вместе с ними. Ринанн ощущал его сквозь ткань кармана.
О голокроне он ничего не знал, кроме того, что вещь это старая и создана, если верить гравировкам, ситами. Ринанну она досталась в результате деяния, основанного на неблагоразумной безысходности. Он, Ханинум Тик Ринанн, так гордившийся умением не поддаваться необдуманным минутным порывам, допустил по эломинским меркам немыслимое: поступил опрометчиво. Он украл голокрон в лишенном всякой логики стремлении найти там что–то, что помогло бы ему защититься от Дарта Вейдера.
Это, как ни крути, было глупостью, и Ринанн сам все прекрасно понимал. Только потому, что голокрон, возможно, создан ситами, вряд ли в нем есть что–нибудь, что можно использовать против темного владыки. Да, тот был ситом, но, насколько Ринанну было известно, жизнь последнего адепта этого древнейшего ордена закончилась тысячи лет назад. Не было никаких причин полагать, что хранимые в голокроне сведения актуальны до сих пор. Да что там говорить, там вообще могло не быть ничего, кроме старинных кулинарных рецептов – и то при условии, что за прошедшие века данные не повредились. Ринанн не был уверен и в том, что сможет получить доступ к содержимому голокрона.
Все это он знал. И тем не менее пустился в бега с голокроном в кармане, с краденым имперским имуществом, что само по себе было невероятным нарушением личных моральных устоев Ринанна.
Никакого иного объяснения, кроме неприкрытого страха, его действиям не было. И осознание того, до какого отчаяния он доведен, давило чуть ли не сильнее, чем само отчаяние.
– Что–то приближается, – сообщила Ларант.
Ден закатил глаза:
– Кто–то и вправду удивлен? Ладно, проехали, – добавил он. – Это был риторический вопрос.
– Я чувствую, – сказал Паван.
– Что ты чувствуешь? – спросил Ден. – Ктонов? Страттов? Страттов–мутантов с четырьмя руками и гигантскими бивнями?
– Это не органическая форма, – ответил джедай. – Это дроид. Пока что могу с определенностью сказать только это.
– Не один дроид, – добавил И–5. – Я улавливаю вибрацию шин, акустические излучатели и другие показания. На основании сформированных данных могу сказать, что это ремонтные, рабочие или строительные дроиды. Не меньше четырех, возможно – больше.
Ден обвел взглядом центр управления.
– По–моему, они были весьма озлоблены, когда устроили этот погром, – проговорил он. – Велика вероятность, что с тех пор их настроение только ухудшилось.
– Надо уходить отсюда, – сказала Ларант.
– Я считаю, что уже поздно, – отозвался И–5. – Мои датчики говорят, что выходы заблокированы.
Ден услышал, будто вдалеке что–то опрокинули – может, дверцу или перегородку. Судя по реакции остальных, они тоже услышали.
– Какое бы решение вы ни приняли, – сказал И–5, – надо торопиться.
Снова раздался шум обрушения, на этот раз гораздо ближе. Ларант достала бластеры и повернулась к двери. И–5 повторил маневр, целясь из бластеров в пальцах. Паван включил световой меч, потом глянул на Дена и протянул ему снятый с пояса вибронож.
Ден присел, силясь чуть ли не целиком забиться за опрокинутый шкафчик. Осмотрел оружие в своей руке. «С ума сойти», – подумал он – весь нож был длиной сантиметров в двенадцать, а лезвие при включении вибрировало с такой частотой, что края казались размытыми. Жесточайшее смертоносное оружие – против живого организма. Что касается сборища чокнутых автоматов…
