Но как же хотелось! А мельком замечая с каждым прошедшим днём всё более ехидные физиономии своих парней, как только речь заходила о колёсах, Димон от бессильной злости лишь скрипел зубами. Все всё давно уже поняли, и теперь лишь развлекались, наверняка делая ставки меж собой, когда он прикажет выбросить это дерьмо.
Димона всё чаще и чаще стала посещать одна и та же мысль: "А может плюнуть на репутацию самого предусмотрительного и выбросить нафиг эту дрянь?"
Но, пока он терпел. Назло всем. И хоть возня с ними их серьёзно задерживали, так и что. Время у них пока ещё было.
Пока княжьи людишки разберутся куда делись эшелоны с добром, пока просто поверят что их ограбили, пока соберутся начать что-либо делать… пока брюхо хотя бы чутка вылечат, чтоб не бегать каждый раз в кусты…
Да и с такими работничками, с которыми встретился Димон в том сортировочном лагере, они ещё год будут валандаться, пока соберутся. И не то чтобы начать погоню, а просто хотя бы чтоб выбраться за пределы лагерной ограды, им понадобится столько времени, сколько ему хватит добраться до реки. Даже с таким тяжёлым и неудобным грузом.
Так что, за эту часть своей воровской эпопеи он был спокоен.
Жёсткий расчёт по времени и знание психологии профессиональных лодырей охранников — гарантия успеха всего этого предприятия.
Да и Сучок сработал на отлично. Молодца, ничего не скажешь. Умудриться чуть ли не две недели незаметно подсыпать отраву в котлы с пищей рабочих, ремонтирующих насыпь, и их охране, чтоб и те, и те больше думали о кустах при дороге чем о работе, это надо ещё суметь.
Пусть лучше княжьи люди как можно позже попадут в ограбленный сортировочный лагерь. Пусть думают, что это дожди размыли неудачно уложенную насыпь узкоколейки, а не три дня трудились какие-то воры, старательно имитируя на местности природный катаклизм. Всем спокойнее будет.
Да и тропку, где они свернули от насыпи узкоколейки в болото, надо было постараться ещё найти. Даже Сучок, благодетель, пока отыскал, да пока вывесил вешками боковины прохода и проверил грунт, чтоб не вляпаться в какую ямину, семь потов наверное сошло. Причём, отнюдь не фигуральных. Димон сам видел как молодой лешак натурально потел, высунув от усердия язык и разрисовывая ему подробную карту болот со всеми найденными им там тайными тропами.
Жаль только что обследовал он лишь малую часть болот, захватив только участок непосредственно примыкающий к лагерю Паши и к сортировочному узлу. А основная масса топей так и осталась не исследованной. Но тут уж ничего не поделаешь. И времени Сучку с парнями не хватило, да и зима уже на носу. Не сегодня, завтра снег пойдёт. А лазить по болотам в такую погоду удовольствие то ещё.
Димон. Расчёты по ходу.*
В то, что амазонки поведут себя честно и не сунутся к нему позже в расчёте переиграть заключённые ранее соглашения, с самого начала Димон совершенно не верил. И все обещанья их он не ставил ни в грош. Как и ничуть не сомневался в том, что сразу после выхода из болот их обязательно попытаются ограбить. Логика воров во всех странах, во все времена была одна: "Грабь награбленное". Поэтому, когда первые вытащенные из болота волокуши с добром не встретили в лагере "горячей" встречи от милых союзничков, поначалу даже сильно удивился. Впрочем, удивление длилось не долго. Сразу стало понятно что амазонки "уважают себя" и по мелочам не работают. Ну а то, что добычи будет много больше, чем он притащит одной первой ходкой, догадался бы и дурак.
Да и мудрено было не догадаться, зная какие бумаги он с них вытряс "в нагрузку" к волокушам за обещанные десять процентов с добычи: "Представитель самого князя Подгорного Гёргия I! Да к тому ж какой-то его дальний родственник!" И где? В какой-то богом занюханной дыре на болотах!
Тут и дураку станет понятно, что Димон со своими орлами замутил что-то весьма и весьма серьёзное, а главное, учитывая сколько всего можно было вывезти на двадцати нанятых им волокушах — наверняка весьма и весьма прибыльное.
Что ни говори, любой догадается, что вовремя сунутая под нос чиновнику бумага со всеми положенными печатями и подписями, да подкреплённая предварительно тщательно проработанной легендой о сосланном на исправление родственничке самого правящего князя, дорогого стоит. И в перспективе обещает немалые прибыли.
А раз на кону стоит такой куш, то и сомнений в том, что амазонки попытаются переиграть заключённые ранее соглашения, у Димона не было ни малейших. И раз не напали сразу, то скорее всего это произойдёт сразу же, как только они достанут из болот всё, за чем сюда пришли, и покинут укреплённый лагерь.
А значит — их постараются встретить где-нибудь трассе, где они наименее всего будут защищены.
Поэтому во время торгов за волокуши он особо не торговался, лишь немного, "для порядка" поломавшись, и легко согласился на первый предложенный процент. Уже было понятно, что основные договорённости будут впереди, и на совершенно других условиях. И что придётся в дальнейшем ещё чём-то серьёзно уступать, сомнений у него не было.
За прошедшее время он не раз уже пожалел, что перессорился практически со всеми более-менее серьёзными людьми в Гультяй-Доле. И если на всяких там мелких добытчиков трофеев из числа нищего поречного дворянства ему было откровенно плевать, то ссора с фактическими хозяевами этого края Трофейщиками его серьёзно напрягала. Не стоило ему всё же так нагло, и так откровенно по хамски сталкиваться с одной из самых влиятельных и сильных группировок всего этого края. Даже несмотря на всё между ними произошедшее. В конце концов они действовали в рамках принятых в этом крае норм и правил. И не ему было читать кому-либо мораль и пытаться исправить местные нравы.
И если до визита на болота его этот вопрос особо не волновал, точнее, совершенно не волновал, будучи твёрдо уверенным в силе своего собственного отряда, то после ограбления складов сортировочного лагеря князей Подгорных, вопрос наличия союзников встал крайне остро. С имеющимися у него в распоряжении силами, безпрепятственно вывезти весь захваченный хабар было более чем проблематично.
И в этой связи всё его поведение последнего времени иначе как идиотским и назвать нельзя было. Самоуверенный болван, не иначе.
К тому ж, была ещё одна большая проблема, напрямую вытекающая из всего предыдущего. По его твёрдому убеждению — растаяла как бздох в воздухе вся та скрытность, с которой он ранее вёл здесь на территориях свои дела. И теперь ни о какой его незаметности в этом крае, не могло быть и речи.
В то что он сумел пропасть из Гультяй-Дола не оставив за собой никаких следов, он не верил совершенно. Более менее уже хорошо зная местную публику следопытов, их возможности и умение находить и читать нужные следы, в том что его рано или поздно найдут, был уверен абсолютно. Ему таиться смысла уже не имело никакого. Он стал слишком заметен.
