— Уходи! — закричал Длинный Клык. Сам он не собирался убегать, уже приготовившись метнуть копье. Вожак приближался. Он был слишком крупным, высоким и тяжелым, чтобы развить сколь-нибудь приличную скорость, но ее заменяли решительность и свирепость.
— Я сказал, уходи! — повторил Длинный Клык.
Хавсер побрел по снегу за спину жрецу.
— Нет. В сторону. В сторону! — приказал Длинный Клык.
Хавсер постарался убраться как можно дальше от жреца и атакующего вожака стада. Если зверь растопчет Длинного Клыка, то его и подавно. Поэтому астартес приказал ему сменить направление, чтобы не оказаться у зверя на пути.
Учитывая размах рогов, уходить ему придется довольно далеко.
Бежать по снегу было трудно. Скальд уже запыхался. Казалось, будто он оказался в своем прежнем человеческом теле, которое носил перед Фенрисом. Скальд вновь стал старым слабым Каспером Хавсером. Для каждого шага ему приходилось как можно выше поднимать ноги. Снег цеплялся в него мертвой хваткой. Флуоресцентно-яркий свет жег глаза.
Он оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть бросок Длинного Клыка. Копье вспыхнуло на ярком солнечном свете. Похоже, оно попало в гигантское животное, но утонуло в черной косматой шерсти. Вожак продолжал наступать. Длинный Клык пропал в поднятых клубах снега.
Хавсер невольно выкрикнул имя жреца.
Вожак стаи повернулся к нему.
Хавсер развернулся и побежал. Он знал, что это бесполезно. До скальда доносился приглушенный топот, фырканье, пыхтение и плескание жидкостей в желудке. Он почуял зловонное дыхание зверя и брызги слюны, слетающие с гигантского лилового языка. Зверь вновь взревел подобно карниксу[134].
Хавсер знал, что ему не скрыться. В любой момент ожидая удар рогом в спину, Хавсер развернулся и метнул копье.
Оружие было слишком тяжелым. Копье даже не долетело до вожака, хотя тот был всего в пяти метрах.
Хавсер упал на спину. Беспомощный, он широко открытыми глазами смотрел на приближающуюся смерть.
Сбоку на саенети набросился черный волк. Он походил на обычного волка, пока Хавсер не сравнил его с саенети, который был размером с крупнейших терранских динозавров. Хищник бросился на загривок жертве и сомкнул челюсти на ее сгорбленных плечах, где находились запасы зимнего жира.
Вожак поднял голову и мучительно заревел. Он принялся мотать головой, пытаясь зацепить хищника рогами и сбросить его, но волк продолжал держаться. Из сжатых челюстей вырвалось влажное рычание леопарда, частично приглушенное шкурой саенети.
По бороде животного побежала черная как смоль кровь и оросила снег перед его передними копытами. Она потекла по густой темной шерсти. Саенети снова фыркнул, его рот и нос наполнились розовой пеной, налитые кровью глаза, скрытые под нависающей бахромой зимнего меха, наполнились отчаянием и безумием.
Сначала зверь тяжело упал на передние колени, затем подогнулись и его задние конечности. Наконец вожак накренился и рухнул набок, словно опрокинувшаяся яхта. Хавсер увидел, как огромный вывалившийся язык саенети судорожно облизывает оскаленные желтые зубы. Дыхание зверя вырывалось облаками пара, будто сломавшаяся паровая машина. Вытекавшая из его пасти кровь дымилась на снегу.
Волк держал свою добычу, пока та не испустила последний рокочущий вздох, и лишь затем разжал челюсти. С его пасти стекала кровь. Принюхиваясь, зверь дважды оббежал вокруг туши.
Остановившись у морды добычи, он поднял голову со стоящими торчком ушами и взглянул на Хавсера. У волка были золотые глаза с черными точечками зрачков. Хавсер посмотрел на него в ответ. Он знал, что даже если встанет, зверь все равно окажется выше него.
— На Фенрисе нет волков.
Хавсер огляделся. Длинный Клык стоял рядом с ним, внимательно смотря на зверя.
— Очевидно, это не так, — пискнул Хавсер.
Длинный Клык усмехнулся.
— Ну же, скальд, думай. На Фенрисе не было волков до нас.
Длинный Клык взглянул на волка.
— Он дважды помог защитить тебя, — произнес жрец.
— Что?
— Когда ты видел его последний раз, он носил другое имя, — продолжил Длинный Клык. — Тогда его звали Бром.
Черный волк развернулся и понесся к лесу, мгновенно набрав скорость, как это умеют только лучшие из хищников. Затем зверь исчез во мраке огромных елей.
Спустя пару секунд Хавсер увидел во тьме волчьи глаза: яркие, золотые с черными точечками зрачков.
Ему потребовалось еще пару мгновений, чтобы понять, что из лесных теней за ним следят десятки тысяч глаз.
— Объяснись, будь добр, — сказал Хавсер. Он был зол и чувствовал странный холод, несмотря на омывавшие двор волны жара. — Что значит «тогда его звали Бром»? Что ты хотел этим сказать?
Длинный Клык молчал. Он насмешливо смотрел на Хавсера, словно все отрицая.
— Но это же смешно! — воскликнул Хавсер. – Ты все выдумал! Это история мёда! Обычная история мёда!
Он надеялся, что его слова вызовут хоть какую-то реакцию, заденут некую струну в старом жреце, и что тот откроет ему истину.
Но Длинный Клык молчал.
— Что ж, думал, твое сказание будет лучше, — произнес Хавсер.
Услышав шаги позади, скальд обернулся. К нему шли Медведь и Эска Разбитая Губа. Обоих воинов покрывала засохшая кровь воинов Тишины. Хавсер вновь стал слышать непрестанный гул, лязг последнего боя, который бушевал вокруг пропасти.
— Скажи ему, чтобы он рассказал мне правду! — воскликнул Хавсер, поднимаясь навстречу Медведю. — Скажи ему, чтобы он не оскорблял меня загадками!
Медведь присел возле жреца. Он прислонил топор к оранжевой стене и коснулся горла старого воина. Эска наблюдал за действом, вытирая бегущие из носа тонкие струйки крови.
Медведь поднялся и взглянул на Эску.
— Что? — спросил Хавсер.
— Хеорот Длинный Клык умер, — произнес Эска.
— Как? Нет. Ему было больно, но он исцелялся.
— Судя по биоследу доспехов, его нить оборвалась двенадцать минут назад, — констатировал Медведь.
— Но я ведь только что говорил с ним, — возразил Хавсер. — Я ведь только что говорил с ним. Я видел, как он исцелялся.
— Нет, скальд, ты видел Длинного Клыка сквозь остаток его боли, — сказал Эска. — Надеюсь, твое сказание было хорошим.
— Но я смотрел за ним, пока он выздоравливал! — настаивал Хавсер.
Медведь покачал головой.
— Он продержался достаточно долго, чтобы приглядеть за тобой, — ответил воин.
Хавсер пристально взглянул на подпиравшее стену тело рунного жреца. Ему было что сказать, но он не мог выдавить из себя ни звука.
