Ознакомительная версия.
— Ну, так я пойду? Может, откроешь дверь? — настойчиво попросил я.
— Сейчас это не возможно по соображениям безопасности, — сообщил машинный разум. — Город перешёл на «красный» режим. Я анализирую отчёт о внешних угрозах.
Бок потянула тупая боль, не дававшая полностью распрямиться. Я зажал рану на животе, чувствуя, как кровью пропитываются уже брюки, и осмотрелся.
— Анализируй, анализируй, а я пока пройдусь.
С противоположной стороны зала ожидаемо обнаружился второй проход, ведущий в сеть коридоров и комнат. Я двигался, как мне казалось, по основному пути, широкому и изысканно отделанному. Тот поворачивал, поднимался вверх, проходил через просторные помещения, но не заканчивался, а уверенно продолжал куда-то вести. Сердце стало стучать медленнее и с какой-то натугой, его удары отдавались в висках. Во рту возник металлический привкус. Идти становилось сложнее; показалось, что я брожу кругами. Однако опасения развеялись, когда я заметил, что оставляю за собой кровавые следы: пол впереди пока оставался девственно чистым.
— Так что, Сестра, теперь я буду жить пятьсот лет? — спросил я на ходу.
— Разумеется, — ответил вездесущий голос. — Но прежде необходимо пройти посвящение. Дар Долголетия — это древний вирус, иммунитет от которого есть у всех людей, кроме единиц. Например — тебя. И ты должен принять этот вирус.
— Интересно, — хмыкнул я. — Значит, так вы меня нашли: по анализу крови?
— Верно, — подтвердила догадку Сестра.
— Наверное, есть какой-то подвох? Побочные эффекты?
— Никаких физиологически-негативных эффектов нет, — ответила Сестра, — однако, организм человека не рассчитан на столь долгое функционирование естественным образом. Спустя примерно сто пятьдесят лет, тебе понадобится постепенное биотехнологическое усовершенствование.
С языка почти сорвалась шутка на тему услышанного, но слова застряли в горле. Я вдруг осознал в деталях, какая жизнь мне была уготована. Диалог с компьютером оборвался.
Наконец я остановился у Т-образного перекрёстка. Коридор одинаковыми ответвлениями расходился в обе стороны, а впереди раскрыл своё чрево лифт. Я решил попытать счастья и вошёл в просторную кабину. На загоревшемся сенсорном экране я увидел лишь один пункт назначения и не задумываясь нажал на кнопку. Судя по схеме на экране, я должен был ехать вверх, но в этом лифте вообще не ощущалось движение.
Я достал коммуникатор и попытался вызвать Вику. На стекле остались красные быстро засыхающие отпечатки; датчики перестали адекватно обрабатывать нажатия, и строчки хаотично побежали по экрану. Я хотел было его протереть, но тяжёлый аппарат выскользнул из рук.
Двери открылись. С трудом сохранив равновесие, я поднял-таки телефон и вышел в просторный светлый холл. Впереди за стеклянной перегородкой раскинулся красивейший зимний сад, а сквозь его прозрачный потолок — я не поверил своим глазам — виднелось настоящее небо.
Мгновенье радости сменилось огорчением — я понял, что приехал не туда. Однако решил всё же пройти дальше и убедиться в отсутствии других лифтов. Кроме того, я пробыл в подземелье всего ничего, но меня уже неотвратимо тянуло на поверхность. С трудом переставляя ноги, я побрёл через заросли экзотических растений. Дорожка, засыпанная мелким ракушечником, привела к выходу. Прозрачные створки бесшумно разъехались и выпустили меня на небольшую открытую площадку.
Я стоял на вершине горы, обдуваемой всеми ветрами, и наслаждался свежими порывами треплющими волосы. Вокруг раскинулись вершины поменьше, между ними зеленели леса и поблёскивали узкие речушки. Лишь с одной стороны вид закрывала скальная порода, в которой был пробит проход обратно в подземелье, из-за чего площадка напоминала балкон. Силы покидали меня, но вместе с ними уходила и тревога: на душе вдруг стало как-то светло. Я облокотился о перила и закрыл глаза, но вместо привычной темноты вдруг замелькали картинки.
Вот я лечу на своём первом велосипеде; папа только что снял приставные колёса и теперь бежит следом и поддерживает меня. Ноги то цепляются за педали, то шаркают по земле, но я лечу. Лето, солнце, крики и смех детворы, разноцветные лавочки во дворе.
Вот я с букетом розовых хризантем и большим красным ранцем за спиной в первый раз иду в школу; мама поправляет мне воротник и приглаживает волосы. Мама молодая, стройная, в цветастом лёгком платье.
Эпизоды проносились один за другим, согревая пустеющее сердце. Я уже и забыл эти чувства из далёкого детства, когда жизнь впереди казалось такой долгой и полной открытий. Да и жилось-то одним днём: «вчера» кануло в небытие, оставив только опыт и яркие воспоминания, а «прекрасное далёко» таит в себе что-то новое и интересное. Где тот беззаботный мальчишка и его молодые счастливые родители, где нерушимая вера в светлое «завтра», мечты и фантазии? На деле жизнь оказалась такой короткой: не успел слетать к далёким звёздам и даже не открыл никаких новых земель за океаном.
Хотя всё же нашёл Её. Судьба хитро поступила с нами: развела, когда мы были ещё не готовы, и свела снова, когда нужный час настал. Но что же! Теперь милая Вика — девочка с грустными и умными глазами — ждёт меня, снова считает минуты, оглядывается каждый раз, когда кто-то входит. А я не в состоянии сделать и шага, даже вдохнуть полной грудью. Светлый ракушечник под моими ногами окрасился алым.
«С любимыми не расставайтесь <…> и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг!» — вдруг всплыли в памяти некогда услышанные строки. Мозг зачем-то отдавал мне обрывки прошлого, тщательно накопленные за долгие-недолгие годы. К чему бы это?
Что-то ярко сверкнуло, но уже по ту сторону опущенных век. Я поднял голову и с трудом сфокусировался. Снова яркая вспышка, теперь сбоку… и ещё. На горизонте поднималось серое грибовидное облако; такое же и справа, за горной грядой. Земля едва ощутимо задрожала. Ноги подкосились. Вот и всё. Как-то глупо вышло.
Плотная пелена мягко накрывает, и я погружаюсь в приятную тишину и покой, словно в тёплый безмятежный океан. Время замирает. Дверца в груди тихонько отворяется… Это конец… или начало.
Ознакомительная версия.
