Конрад снова моргнул и заметил блик на одном из устройств приборной доски — круглом циферблате, разделённом на несколько секторов. Справа начиналась широкая белая линия, она становилась всё уже, приближаясь к левой стороне, где её сменяла толстая красно-оранжевая полоса. Стрелка уверенно клонилась к нижней шкале. Топлива почти не осталось.
Как назло двигатель в правом крыле начал чихать и дребезжать.
Пилот неожиданно понял, что рядом стоит Бэйн.
— Извините. Что, сержант? — разум заблудился в своих же мыслях о неминуемой смерти.
— Я спросил, когда приземляемся?
— Э… — быстро прикинул Страйкер. — Три минуты, может четыре.
— И что случилось с двигателем? — с видимым беспокойством продолжил Джелкус.
— Поверьте мне — вам лучше не знать. Давайте поговорим, когда вы будете готовы к десантированию.
Разговор вызвал очередной приступ кашля. Конрад убрал руку с неудобной и громоздкой орочьей панели управления и дотронулся до рта. На лётных перчатках остались пятнышки крови.
— Могу вас заверить, что посадка предстоит не из лёгких. Придётся высаживаться не далее чем в сотне метров от кратера. Нет ни топлива, ни времени, чтобы искать место получше, — почти оправдывающимся тоном произнёс лётчик. — Мы сразу же окажемся посреди битвы. Вы и ваши люди должны быть готовы покинуть самолёт как можно быстрее.
— Я вас понял, коммандер, — угрюмо пробормотал Бэйн. — Просто держите “Здорового ублюдка” ровнее, когда мы будем выезжать.
Страйкер не смог ничего ответить легионеру из-за судорожного кашля и слёз, а потому только кивнул.
— Все на борту? Все готовы? — спросил Джелкус у взвода — у всех восьмерых.
Послышались вторящие друг другу утвердительные ответы Руми, Стревикца, Гюнта, Эркала, Стейнбека, Верхоефа, Броека и даже раздражительного Кайвана.
Гвардейцы отстегнули привязные ремни, и перешли в трюм покачивавшегося от порывов ветра бомбардировщика. Там к ним присоединился дредноут. От лязгающих шагов брата Джерольда фюзеляж “бомбилы” задрожал ещё сильнее.
— Верхоеф, запускай мотор, — приказал водителю сержант.
Антон ударил кулаком по толстой кнопке зажигания и одновременно нажал ногой на здоровенную педаль акселератора. Громадные двигатели боевой фуры хрипло взревели, пробуждаясь к жизни, и отсек заполнил грязный дым. Имперец потянул пусковой рычаг, а затем взялся руками за громоздкие рулевые колонки.
План был прост. Конрад сделает всё от него зависящее, чтобы посадить гигантский самолёт с открытой кормовой рампой. Антон задним ходом выведет машину-танк наружу и взвод Бэйна присоединится к богу-машине и Чёрным Храмовникам в битве с орочьими захватчиками.
— Страйкер, мы готовы, — сообщил Джелкус пилоту по микропередатчику.
— Опускаю, — ответил лётчик. Раздался глухой металлический удар, звучный грохот и звон. Узкий лучик пронзил тёмный трюм бомбера и превратился в жёлто-белый поток, когда рампа начала опускаться и внутрь хлынул солнечный свет.
Выглянув наружу, сержант увидел в нескольких километрах к югу изгибавшуюся стену рифтовой долины. Скалы удалялись, а потрескавшаяся выжженная земля приближалась. Конрад снижал бомбардировщик над пустыней.
— Держитесь, — обратился он к легионерам. — Может немного потрясти.
Пыльная равнина становилась всё ближе. Ближе. Ближе…
Аппарель с громким лязгом ударилась о землю. Гвардейцы почувствовали, как вздрогнул огромный самолёт, но так или иначе вопреки всему бомбер летел ровно. Только Императору ведомо какую битву ради этого вёл Страйкер с системами управления.
— И это он называет “немного потрясти”? — воскликнул Гюнт.
Рампа подняла кучу камней и пыли, громыхая на неровной скалистой поверхности. Гудящий “бомбила” мчался всего в нескольких метрах над землёй. Вполне возможно, что лопастям пропеллеров оставались считанные сантиметры до катастрофического соприкосновения с дном долины.
Обороты двигателей заметно изменились, стали ниже и громче. Бомбардировщик замедлялся.
— Готовы отсоединить блокировочные болты, серж? — спросил Верхоеф, перекрикивая ревущий за кормой ветер, ритмично вращавшиеся винты и грохот аппарели о камни. Броек собрался ударить прикладом лазгана по большому переключателю, который торчал из стены трюма.
— Страйкер! — позвал Бэйн. — Мы должны выгружаться.
— Так выгружайтесь! — прямо ответил пилот. — Шасси не выходят и я не смогу остановиться.
— Но что будет с вами? — спросил Джелкус, зная ответ.
— Не беспокойтесь, сержант, просто отправьте их в ад и за меня. Хорошо?
Больше сомнений не было. Они оба понимали, что ему не выбраться отсюда живым.
— Уходите! Пошли! — прокашлял Конрад в микропередатчик.
— Броек? Бей по переключателю! — приказал Бэйн.
С грохотом ударил приклад. Послышалось шипение сжатого воздуха, а затем громкий лязг, когда громадные зажимы высвободили траки и мощные колёса боевой фуры.
Хрипло взревели работавшие на ископаемом топливе двигатели, загремели гусеницы и Верхоеф выехал из кормы бомбилы. Чудовищная машина шумно свалилась с рампы, подняв в воздух ещё больше пыли и песка — вокруг легионеров образовалась пепельная пелена.
Транспорт-танк со скрежетом остановился, а самолёт с шумом нёсся вперёд. Мотор набрал обороты, Антон переключил передачу и вдавил педаль в пол. Ещё раз взревев, фура двинулась к толпе орков, багги, грузовиков и боевых мотоциклов.
И затем “бомбила” упал.
Страйкер почувствовал и услышал, как легионеры покинули хвостовую часть самолёта, пока он сражался с неудобным штурвалом, стараясь сохранить управляемость. Конрад понимал, что отказ систем — это вопрос времени. По гулу трёх двигателей было ясно, что топлива почти не осталось, а один из винтов и вовсе вращается только благодаря ветру, который дул в наклонные аэродинамические лопасти. Но если получится контролировать полёт, то можно помочь бывшим компаньонам. Он так и так погибнет пойманный в ловушку внутри “Здорового ублюдка”. Зато есть выбор: можно попытаться поднять нос самолёта выше хвоста и тогда он разобьётся где-то вдали за равниной. Или он может направить бомбер в орду зелёнокожих и забрать их с собой.
Мышцы груди болезненно ныли, тело била сильная дрожь, но пилот крепко сжимал штурвал.
Возможно времени хватит только на последнюю молитву, прежде чем он присоединится к Нему на том свете, который ждёт отдавших жизнь за Империум. Лётчик обратился к Императору, вверяя Ему свою бессмертную душу, чтобы сражаться рядом с Ним в загробном мире против сверхъестественных врагов.
