— Отведу от вас мир животный, тварей всяческих, драконов и мантикор злобных… И войдете вы в леса чистые, добрые и поймете, велика сила моя… Весь мир даю вам, для жизни и счастия, верой преисполненные, идите по миру, вершите дела добрые и славные, во имя Иллара… А когда, в конце пути, вы подойдете к ногам моим, дам вам силу духов, и в мире моем обретете вы благость вечную, за дела ваши благородные…
Аттон встал перед чудовищем и аккуратно вырезал кусок мяса, из той части туши, что еще не была тронута. Дракон опустил голову вплотную, глядя на действия человека умными желтыми глазами. Аттон, чувствуя, как горячее дыхание обжигает затылок, выдавил немного крови из отрезанного куска на плоский камень, и повернувшись, слегка поклонился чудовищу. Дракон открыл пасть, и Аттон на мгновенье замер, увидев, как возносятся над головой белые сабли клыков, каждый с его руку длинной. Из пылающей жаром глотки, показался узкий, длинный язык. Дракон слизнул кровь, и подхватив остатки туши, с шумом расправил огромные крылья и оттолкнувшись лапами так, что вздрогнула земля под ногами, взлетел, и через мгновенье скрылся в облаках. Аттон подошел к Мерризу и кинул кусок мяса на камень.
— Ему не понравилась твоя проповедь… Ты цитировал Четвертую Книгу Возвышения, не так ли?
— Драконы понимают что-то в древней литературе?
— Не знаю… Приляг, пока… Что-то ты плохо выглядишь…— Аттон принялся собирать хворост для костра. — Я видел нескольких драконов… Эти существа огромны и загадочны, так и хочется сложить о них пару легенд… На самом деле они безобидны… Они нападают на стада, но редко, и берут не много, и не режут, как гурпаны или мантикоры, направо и налево… И, конечно же, у них нет никаких сокровищ… Зачем животному золото? Главное их сокровище — это яйцо, которое дракониха откладывает раз в восемьдесят лет. Вот тут и случаются охотники за сокровищами. На ярмарке в Маэнне за яйцо дракона давали пятьсот золотых. Но, насколько мне известно, еще никому не удавалось похитить у дракона его сокровище…
— Но ведь драконов убивали…. Есть история о некоем рыцаре, убившем больше десятка…
— История о рыцаре Гумбольдте? Сказка… У дракона нет уязвимых мест. Лет двести назад, дружинники барона Тогха, убили спящего дракона, проткнув ему прозрачное веко колом, отравленным ядом голубой каракатицы… Впрочем, дракон умирал долго и перед смертью успел порешить всех, в том числе и самого барона… И это был очень молодой дракон. А рыцарь Гумбольдт бился со своей старой уродливой женой и застарелым геморроем… Но исправно платил уличным поэтам…
— Почему Вы считаете, что я соглашусь на ваше предложение, барон? — Манфред сидел в глубоком кресле и смотрел на молодого человека в дорогом камзоле, цвета взбитых сливок.
— Мы спасли вас, Ваше Высочество… Многим, очень многим, при этом рискуя… К величайшему нашему сожалению, мы не смогли спасти вашего брата Виго… — Молодой человек говорил красивым, хорошо поставленным голосом, непринужденно, при этом, поигрывая черной тростью, с навершием в виде драконьей головы. Весь его вид, от тщательно начищенных сапог из баснословно дорогой кожи ледяного исчадия, до напомаженных волос, словно напоминал Манфреду, что в мире еще остались уголки, где проводятся балы и светские рауты, где подают данлонские вина и проводят время с прекрасными женщинами.
— Вы не похожи на моего спасителя, барон… Судя по вашему внешнему виду, вам более подходит роль мажордома, при каком-нибудь ландграфе.
— Мелко, мелко Ваше Высочество… Хотя, когда вы станете королем, то я сочту за честь служить вам, хотя бы и мажордомом…
— Вам не занимать наглости, молодой человек… — Манфред с тоской посмотрел в узкое окно, на расстилающийся до горизонта, мрачный лес. — Быть может, вы скажете мне, где я нахожусь?
— В моем замке Каппри, Ваше Высочество.
— Никогда не слышал о таком…
— Мало кто слышал… Видите ли, местоположение этого замка давно стерлось из памяти большинства людей… И мы стараемся хранить эту тайну.
— Значит я ваш пленник?
Молодой человек звонко рассмеялся. В комнату бесшумно вошла невысокая девушка в темном облегающем верховом костюме и вопросительно посмотрела на них. У неё было странное, но тем не менее, необычайно красивое лицо. Длинные волосы, стянутые сзади в хвост, казались то иссиня—черными, то отливали всеми цветами радуги.
— Послушай, милая Таэль… Наш добрый принц полагает, что мы будем удерживать его силой!
Девушка пожала плечами, присела в свободное кресло и уставилась на Манфреда огромными черными глазами.
— Позволю себе разубедить вас, Ваше Высочество… — Молодой человек положил трость на сгиб руки. — Вы свободны… Можете уйти прямо сейчас. Вас никто не держит. Вам укажут дорогу и снабдят всем необходимым. Но ведь вы сразу же броситесь в Баргу, или в Тарр, искать справедливости… Так вот… Боюсь вас разочаровать, Ваше Высочество, но справедливости в этом мире не существует. Уже добрых две тысячи лет… Все, чего вы добьетесь — это бесславная гибель, где-нибудь в канаве, с арбалетным болтом в затылке.
— Вы считаете, барон, что я не в силах постоять за себя?
— Я твердо знаю это, Ваше Величество. По вашему следу пущены очень опытные охотники, не чета тем, у которых мы вас отбили… Ваше счастье, что противник оценил вас намного дешевле, чем вашего брата, иначе и мы вряд ли бы успели.
— Но, если я обращусь к своему отцу…
— Боюсь, до короля вы дойти не успеете… Впрочем, у вашего отца серьезные проблемы.
— У моего отца всегда была серьезная проблема. Высокая такая, с узким горлышком… Мой отец никогда не был дураком, как его воспринимала вся Лаора. Вот только после смерти моей матери…
— Я знаю, Ваше Высочество… — Я знаю, что Венцель начал пить после того, как вата мать умерла, во время родов. Как и мать вашего брата.
— Это несчастье, барон. Оно преследует нашу семью из поколения в поколение… Слишком многие королевы умирали, рожая своих детей. Мой отец еще не так стар, и я думаю, что эту аведжийскую суку… — Манфред осекся и посмотрел на Таэль. Девушка невозмутимо смотрела ему в глаза. — В общем, вы поняли, что я имел ввиду, барон.
— У королевы Шелоны уже есть сын. Наследник Нестского престола, и если у Фердинанда не будет детей, то и Аведжии… В этом и заключается проблема вашего отца. Великий Герцог Аведжийский Фердинанд Восьмой очень рассчитывает на свою сестру. Но пока зря… Фердинанд предложил Венцелю разделить Бадболь и Данлон, между собой. Не беря в расчет, естественно, правителей этих государств, подданных, между прочим. Империи… У короля всегда были напряженные отношения и с Бадболем, и с Данлоном. И, тем не менее, он отказался…
