Симова и священники оставались на все том же месте, когда Кальпурния вернулась к ним. Они закончили молитвенные песнопения, и Симова просто наблюдал, как она диктует рапорт Куланну, чтобы тот передал его по воксу. Она заставила его ждать, с гримасой на лице разминая плечо, чтобы изгнать из него ноющую и подергивающую боль, и не показывала, что заметила, как руки Симовы мелко дрожат от оставшегося адреналина и как он то и дело бросает взгляд на пустое место, где раньше висела клетка Струна. Побоище, похоже, на какое-то время присмирило остальных кающихся – воздух очистился как от криков, так и от экскрементов.
Наконец, она отправила Куланна вниз, на уровень дороги, чтобы он подготовил для нее «Носорог», и повернулась к Симове, убрав влажные волосы с отмеченного шрамами лба. На Гидрафуре стоял конец влажного сезона, когда становится так прохладно, что хочется двигаться, чтобы согреться, но при этом настолько влажно, что как только начинаешь двигаться, выделяется пот. В целом ощущение было неприятное.
– Вы неслучайно явились сюда сегодня, – сказал Симова. Он не спрашивал, и Кальпурния не стала притворяться, что это вопрос. – Это была самая тщательная засада, какую я могу представить, – продолжал он. – Подготовленная так, чтобы обезвредить все составляющие спасательной операции до последней. Вы точно знали, где будут находиться эти люди и что они собираются делать.
Кальпурния даже кивнула ему.
– Вы знали все их планы до буквы. Вы, наверное, засекли их приближение… хм, насколько давно могли…
– Довольно давно. Симандис не так хорошо умел скрывать свою деятельность, как Струн. К тому же он слишком грубо действовал, когда добывал оборудование и угонял дирижабль наблюдения. Подобные вещи становятся известны информаторам.
– В ячейке Струна были ваши информаторы? – с нажимом спросил Симова. Понадобилось несколько мгновений под пристальным льдисто-зеленым взглядом Кальпурнии, чтобы он задумался над вопросом и попытался его смягчить. – Арбитр, если бы мы хотя бы немного скооперировались, что ж, мы могли бы убрать Струна, чтобы до него не добрались эти спасатели, или поставили бы у клеток стражу из Адепта Сороритас.
– Симандис был достаточно умен, чтобы узнать, каким именно образом Министорум установил клетки. Не думаете ли вы, что наличие охраны его бы насторожило?
Нечто во взгляде Кальпурнии снова заставило Симову почувствовать дискомфорт.
– Это… ну, арбитр, я понимаю, что это ваши собственные, э…
– Нам нужно было сделать так, чтобы Симандис чувствовал себя достаточно уверенно для личного участия в попытке спасения, – спокойно продолжила Кальпурния. – Нам нужно было гарантировать, что они уверуют в благополучный исход столь рискованного предприятия.
– И посмотрите, что из этого вышло! – Симова ткнул пальцем в то место, где взяли Струна. Удушающий дым оставил на рокрите желтые пятна, которые останутся здесь еще на несколько дней, пока не поблекнут. – Струн успел достичь земли и пуститься в бегство, пока вы его не достали! Подумайте, что могло бы произойти! Если бы вы арестовали их, как только они сюда сунулись, то они бы спокойно сидели бы сейчас в цепях, а мы бы не потеряли одну из клеток!
– При этом Симандис остался бы на свободе, мы бы не перестреляли и не подвесили на «Носороги» их сборище подручных и марионеток, а Струн не находился бы под надежной охраной.
Чем громче становились протесты Симовы, тем тише становился голос Кальпурнии, вплоть до того, что священнику пришлось сделать шаг вперед, чтобы ее слышать.
– Арбитр, я не потерплю, чтоб вы говорили со мной подобным образом. Струн был узником святых Адептус Министорум, как вы можете понять, если вспомните его висящим в клетке над авеню Соляр. Фактически, по декрету епарха, эти клетки считаются служебными помещениями Экклезиархии наравне с алтарями и нефом самого Собора. Пока Струн был заключен в одной из них, вы с ним вообще не должны были иметь никакого дела.
– Если вы заметили, то это не наш ловчий ястреб вытащил Струна из клетки, – ровно проговорила Кальпурния. – Фактически, мы даже не начинали активных действий, пока Струн не выбрался. А когда известный мятежник использует просчеты своих пленителей, чтобы сбежать, это, определенно, дело Арбитрес.
– Это роль Экклезиархии – воплощать и распространять божественное слово Императора… – начал Симова.
– А роль Арбитрес – следить за исполнением законов и декретов и обеспечивать, чтобы все Адептус Императора были полностью преданы и верны своему долгу, – спокойно закончила за него Кальпурния. – Я, конечно же, уверена, что вы и ваши коллеги из Министорума таковыми и являетесь. И все-таки я считаю, что нужно всегда проявлять максимальную тщательность. Хотя меня вынуждают удалиться другие дела, я назначила претора-импримис Дастрома своим представителем, который подготовит полный пакет документов по расследованию этого дела. Не буду оскорблять вас лекциями о совместной работе, но упомяну, что Дастром будет считать вас ответственным за всю постороннюю рабочую силу, которую вы привлекли для установки клеток.
– Вы позволили побегу свершиться, – Симова побледнел, его губы вытянулись в тонкую линию. – Вы знали, что у них есть план освобождения Струна. И вы дали этому произойти, чтобы Струн выбрался из клетки и попал вам в руки.
Его слова звучали уверенно, но уверенность постепенно уходила из голоса. Кальпурния уже выяснила, что спокойным взглядом можно добиться подобного эффекта.
– Об этом узнает епарх. Как и канонисса Феоктиста.
– Буду рассчитывать на это. Мы с епархом уже шесть месяцев как планируем встретиться и лично пообщаться, но нам никак не предоставится такая возможность. И было бы неплохо снова поговорить с почтенной канониссой. Если вы хотите прямо сейчас отправиться в Августеум, сэр, нет причин задерживаться ради меня. Я тоже жду транспорт.
После этого оставалось только смотреть кюре в глаза, пока он не отвернулся и не зашагал обратно туда, откуда они пришли.
Стена, Босфорский улей, Гидрафур
– Кажется, он воспринял это хорошо, мэм, – сказал Куланн, – учитывая обстоятельства.
– Он достаточно умен, чтобы понимать, что у него нет выбора, – ответила Кальпурния, – особенно когда он за пределами улья, а Арбитрес превосходят его людей числом. Мне бы следовало, пожалуй, оставить кого-то из вас рядом, чтобы до него быстрее дошло. Впрочем, неважно.
Гигантская крепость, известная как Стена, заключала в себе казармы Арбитрес и суды для всего Гидрафура и целых систем вокруг него. Она начиналась среди зданий, которые теснились у подножия Босфорского улья, и поднималась по всему склону горы, оканчиваясь громадными укрепленными Вратами Справедливости, врезанными в стену Августеума, что на самой вершине. Кальпурния не знала, сколько понадобится времени, чтобы пешком добраться от нижних входов на дне улья до ее покоев в высочайшем бастионе Стены, и думала, что никто и никогда не пытался это сделать. Они с Куланном ехали в грохочущем вагоне фуникулера, который тянулся по всей длине огромной крепости в самой высокой точке строения, под самым сводом крыши. Кальпурния стояла у одного из окон вагона, глядя наружу, Куланн сидел на скамье, идущей вдоль стены.
