— Знаю.
— Навид, выйди из душа, и давай поговорим.
— Мне холодно.
— Вылезай из этого проклятого душа, Навид. Вылезай и расскажи мне, о чем ты думал, когда сотворил все это?
Мурза лишь удивленно заморгал, отчего с ресниц закапала вода.
— Остальные вернулись?
— Еще нет.
— Силия?
— Пока никто не пришел.
— С ними ведь все будет хорошо, да? — пробормотал Мурза. Его голос снова стал невнятным.
— Из-за тебя – нет, — отрезал Хавсер, но немного смягчился, увидев затравленный взгляд Мурзы. – Уверен, с ними все будет хорошо. С ней все будет в порядке. Мы готовились к к таким ситуациям. У нас ведь есть запасной план, для подстраховки. Мы же не дураки.
Мурза кивнул.
— Но вот насчет тебя я не уверен, — добавил Хавсер.
Мурза скривился и приложился к графину. Амасека в нем уже значительно убавилось. Мурза сделал один большой глоток, а потом с шумом прополоскал им рот, словно простой водой. Когда он сплюнул, Хавсер заметил, как в хромированный сток вместе с амасеком потекла кровь.
— Что ты сделал, Навид? — спросил он. — Что, черт возьми, ты сделал с тем человеком? Где ты научился этому?
— Пожалуйста, не спрашивай.
— Что ты сделал?
— Спас твою жизнь! Я спас твою жизнь, не так ли?
— Не уверен, Навид.
Мурза впился в него взглядом.
— Мне не стоило делать этого. Но я спас твою жизнь.
Он снова сплюнул, и в воде оказалось еще больше крови.
— Выходи оттуда, — приказал Хавсер. – Ты должен мне все объяснить.
— Не хочу, — разозлился Мурза.
— Сейчас же выходи из кабинки. Я вернусь через десять минут. Ты должен быть готов объясниться. Тогда я решу, что мы скажем остальным.
— Кас, никто больше не должен знать об…
— Выходи, и мы обсудим это.
Хавсер спустился гостиную, снова наполнил стакан и сел в кресло, пытаясь собраться с мыслями. Он просидел так пять минут, когда начали возвращаться другие. Первыми пришли Польк и Лешер, затем близнецы из Одессы, следом Зириан и его бледный, заплаканный помощник Марис. Наконец, когда Хавсер действительно начал волноваться, вернулась Силия в сопровождении Тхамера.
— Все здесь? — спросила она, стараясь казаться уверенной, несмотря на усталость и страх. Несколько человек уже ушли мыться и переодеваться.
— Да, — сказал Хавсер.
— А Навид? — спросила она.
— Да.
— Ублюдок, — пробормотал Тхамер.
— Я собираюсь поговорить с ним, — сказал Хавсер. – Не вмешивайтесь, пожалуйста.
— Хорошо, — сказал Тхамер, но, судя по всему, это его не убедило.
Хавсер попросил Полька и близнецов приготовить ужин и заставил Лешера с Зирианом начать обдумывать другие варианты, чтобы их путешествие не оказалось пустой тратой времени. Он знал, что в конечном итоге именно таким оно и окажется, но работа хотя бы отвлечет их от сегодняшних неприятностей. Хавсер не мог выбросить из головы образ пистолета. Перед глазами у него до сих пор стояло черное дуло направленного на него оружия.
Он поднялся наверх. Душ был выключен, а сам Мурза сидел на краю кровати, уже одев майку и камуфляжные штаны. Судя по всему, Навид не потрудился вытереться. С его волос капала вода. Мурза налил амасек в небольшую фарфоровую чашечку и, осторожно взяв сосуд в ладони, немного отхлебнул. Графин стоял на полу рядом с ним.
— Нам не стоило в это ввязываться, — без предисловий начал Хавсер.
— Да, — не поднимая глаз, согласился Мурза.
— Это была твоя идея, и она оказалась плохой.
— Согласен.
— Ты убедил нас, что все разведал, и нам ничего не грозит. Не стоило тебя слушать. Нужно было самому все проверить и пригнать машину на случай отступления.
Мурза взглянул на него.
— Да, — сказал он. – Но ты не этого сделал, потому что доверял мне.
— Зачем ты делаешь это, Навид?
Мурза пожал плечами, поднес ко рту палец, провел им под губой, словно у него там шатался зуб, и вздрогнул.
— Ты стал жадным? — спросил Хавсер.
— Жадным?
— Я знаю, каково это, Навид. Мы одного поля ягоды. Нами движет настоящий голод. Мы жаждем найти и сохранить потерянные сокровища нашей расы. Это достойное и благородное дело, но также навязчивая идея. Уж я-то знаю. Ты же понимаешь, что мы похожи друг на друга куда больше, чем нам самим хотелось бы признать.
Брови Мурзы удивленно поползли вверх.
— Иногда ты заходишь слишком далеко, — сказал Хавсер. — Я тоже так делал. Боролся слишком жестко, платил слишком много взяток, заходил туда, куда не следует, подделывал документы.
Мурза насмешливо фыркнул.
Хавсер сел на кровать рядом с ним.
— Но ты переходишь границы, Навид, — сказал он.
— Извини.
— Такое чувство, будто тебе все равно, кто пострадает. Такое чувство, что ты пожертвуешь кем угодно, лишь бы только заполучить желаемое.
— Извини, Кас.
— Это совершенно иная степень жадности.
— Я знаю.
— Это заставляет меня думать, что твоя жадность совсем другого толка. Недостойного, эгоистичного.
Мурза потупил взор.
— Я прав? — спросил Хавсер. – Это действительно эгоизм, как ты думаешь?
— Да. Да, думаю, ты прав.
— Хорошо.
Хавсер поднял стоявший у ног Мурзы графин и наполнил свой стакан. Потом плеснул немного амесека в чашку Мурзы
— Послушай меня, Навид, — сказал он. – Сегодня из-за тебя мы все могли пострадать или даже вообще погибнуть. Это полный провал. Подобное случалось и прежде. Но я не допущу, чтобы это повторилось вновь. У нас есть правила. С этого времени мы больше не пренебрегаем безопасностью и не рискуем понапрасну. Ладно?
— Да. Да, Кас.
— Тогда на этом все. Конец. Разговор закончен. Завтра начнем с чистого листа. Но на самом деле меня беспокоит не это. Ты понимаешь, о чем я?
Мурза кивнул.
— Этим вечером в тени трупа собора ты кое-что сделал. Я не знаю, что это было. Я никогда не видел и не слышал ничего подобного. По-моему, ты сказал слово, или что-то вроде него, тому головорезу с оружием, и его сбило с ног.
— По-моему… — очень спокойно произнес Мурза. – По-моему я вполне мог его убить, Кас.
— Фуг меня подери, — пробормотал Хавсер. — Я должен узнать, как подобное возможно, Навид.
— Нет, не должен, — ответил Мурза. – Разве мы просто не можем забыть об этом? Если бы я ничего не сделал, он бы убил тебя.
— Это я понимаю, — сказал Хавсер. — Я понимаю, что у тебя были веские причины. Понимаю, что ты спас мою жизнь и отреагировал на чрезвычайную ситуацию. Но я должен знать, что ты сделал.
— Но зачем? — спросила Мурза. – Будет лучше, если ты не будешь ничего об этом знать.
