Эта мысль волновала Малкадора. После коллапса усилий в паутине, его надежды на человечество пошатнулись. Был только один, кто мог победить Гора, и только один, кого хотел победить Гор.
И Гор никогда не начинал бой, который не мог выиграть.
Сгорбив плечи и стиснув зубы, Малкадор ускорил спуск, липкий кулак предчувствия сжал его сердце.
Дверь открылась с приближением Сигиллита, древнее дерево распахнулось, показывая небольшой вестибюль, расположенный вблизи намного большего входа в Имперскую Темницу. Деревянные створки тихо закрылись за его спиной, когда он переступил через порог и махнул рукой, а факелы вдоль стен вспыхнули пламенем.
Алебастр местами потрескался, от настенных росписей осталось немногим больше, чем воспоминания об увядшем цвете. Плитки мозаичного пола были столь же неразборчивыми, став почти ровными и бесцветными спустя поколения хождения по ним.
Не было никаких других дверей, а вся мебель состояла из двух кресел с высокой спинкой, стоявших напротив друг друга за круглым столом. На столе, рядом со светлой деревянной коробкой, лежала восьмиугольная доска из гранита и белого мрамора, и на расчерченных клетках стояли двадцать фигурок для игры.
Малкадор прислонил посох к спинке кресла, сел и задумчиво посмотрел на фигуры. Все они были простыми, вытянутыми, словно веретено, и безжизненно серыми. На одной стороне стола лежала колода тонких кристаллических пластин, “рубашка” каждой была отмечена руной Сигиллита. Он снял верхнюю карту, но она, как и ожидалось, оказалась пустой.
Малкадор отложил карты, и когда поднял взгляд, то заметил, что напротив него сидит человек. Он был высоким, с алым капюшоном на плечах. Выражение лица казалось суровым, но не жестоким, совершенно ничем не примечательным, кроме сиявшей в глазах силы. Волосы были тёмными и собранными в короткий хвост. Пусть в мерцании факелов кожа выглядела замшевой, жёсткой и потрёпанной долгой и равнодушной жизнью, но возраст не коснулся её – в разительном контрасте с обветренной и иссохшей плотью Малкадора.
Это напомнило Малкадору старый рассказ о проклятом портрете, но прежде чем он успел что-нибудь сказать, заговорил его компаньон:
– Хочешь быть магистром войны? – спросил Откровение.
Малкадор начал расставлять перед собой красные фигурки, но его соперник покачал головой, не дав закончить.
– Нет, мы начнём сначала, – произнёс Он.
Мозолистая рука стала расставлять фигурки по клеткам в центре доски, формируя группу вокруг прямоугольного просвета такого же размера, что и кристаллические карты. Когда всё было закончено, фигуры изменили цвет, став тёмно-синими.
Малкадор взял карты и перетасовал их.
– Зачем ты делаешь это? Они сейчас все пустые.
– Привычка, – усмехнувшись, признался Малкадор. Он всё равно продолжил тасовать кристаллические пластинки ловкими пальцами, прежде чем эффектно завершил, перемешав две половины колоды таким образом, чтобы над каждой картой лежала её коллега из второй половины. Один из множества незначительных навыков, которые он выучил за долгую жизнь, и до относительно недавнего времени в основном держал при себе.
Он положил карты на место и внимательно осмотрел доску, поставив локти на твёрдый стол:
– Как и карты, они все одинаковые, – произнёс Откровение. – Не важно кого ты выберешь.
– Должно быть важно, – проворчал Малкадор. – Я чувствую, что должно. У каждого решения есть последствия.
– Да, но ты уже выбрал – просто признайся в этом себе.
Хмыкнув, Малкадор положил палец на скульптурный наконечник ближайшей фигуры – как он поступал во всех играх с самого начала. При его прикосновении поверхность фигуры пошла рябью и стала статуэткой. Она выглядела абстрактно, так что руки и ноги заканчивались гладкими обрубками, а не пальцами, также она не выделялась ни сзади, ни спереди. Только лицо обладало некоторой детализацией. Точнее лица, смотрящие в разные стороны.
Её называли Близнецы.
Сигиллит снял верхнюю карту тонкими пальцами и перевернул. Цвет закружился в психоактивном кристалле, сложившись в многоголовую Гидру.
– “Везде и нигде”, – произнёс Малкадор. Он поставил фигуру на домашних клетках прямо перед собой.
Откровение дотронулся до фигуры, и под Его прикосновением она превратилась в ворона, который сидел на пробитом черепе и когтями копался в кости. Открытая карта почернела, и Откровение также передвинул свою фигуру в сторону.
– “Тени сгущаются”, – мрачно произнёс Он.
Следующая карта в пальцах Малкадора стала блестяще-красной, как свежая кровь. Он переставил фигуру в угол, где она стала воином, покрытым шрамами и опустившимся на колено:
– Король Ничего.
Убийца в капюшоне и лохмотьях, и карта призрака с завязанными глазами:
– Слепая Тьма.
– Парящий Ястреб.
– Повелитель Облаков.
– Избранный.
Они продолжали, по очереди активируя каждую фигуру, и ставя на стартовые позиции, как указывали карты. Когда всё было расставлено, по десять статуэток у каждого, игра началась всерьёз. Как игравший за магистра войны, Малкадор сделал первый ход. Он медлил, его пальцы остановились над фигурой, которая стала Повелителем Сердец, статным человеком, облачённым в броню и опиравшимся на плечи двух соратников:
– То, что произошло, не может быть изменено, – сказал он. – Мы играли в это сто раз.
– Сделай мне одолжение.
– Предатели в пути. Они будут в Солнечной системе раньше, чем мы закончим. У нас нет времени.
Откровение откинулся на спинку стула, и положил руки на колени.
– Тогда зачем ты пришёл? – спросил Он. – Я должен отвлекать тебя от твоих бед?
– Как и всегда я хочу найти ответы, – ответил Малкадор. – Я ищу Вашу мудрость, Ваше понимание.
– Зачем?
Вопрос оказался таким неожиданным, что регент не сразу смог найти ответ.
– Я… – он посмотрел на непроницаемое выражение лица своего повелителя и задумался, знал ли Он ответ. Откровение сидел спокойно, являя собой само воплощённое терпение. Малкадор тяжело сглотнул, выпустив сдерживаемое внутри признание. – Я боюсь.
Он взял Повелителя Сердец. Статуэтка казалась такой благородной.
– Всё не началось с этой фигуры, – произнёс Откровение. – В чём причина твоего страха?
На этот раз ответ пришёл быстро и легко.
– Подвести вас, – сказал Сигиллит.
– Не умереть?
– Если я умру, то жалеть будет не о чем. Жить, потерпев поражение, – вот истинное мучение.
– Тебя успокоит знание, что в случае победы Гора твоё сожаление не продлится долго? Можно даже сказать, что оно будет мимолётным.
– Мгновение или вечность – это не имеет значения.
– Ходи, – указал Повелитель Терры.
Малкадор отпустил Повелителя Сердец, и его пальцы коснулись Избранного. Он подвинул его к Повелителю Сердец. Затем перевернул карту, глаз в золотом ореоле.
– “Пробуждение”, – пробормотал Сигиллит. Обе фигуры покраснели, когда он положил карту рядом.
Откровение поставил Гидру назад в центр и взял карту. Древний комплект идеально сбалансированных весов:
– “Разделение”, – объявил Он. Фигурка Близнецов стала двумя совершенно одинаковыми статуэтками. Без колебаний, Он поставил одну перед Малкадором, а другую перед Собой.
Сигиллит попытался переместить Совершенство в безопасное место, представленное безупречным на вид алмазом, но Откровение сыграл “Амбицию”, и крошечный, но уродливый изъян появился в глубине драгоценного камня.
– Вы всегда жульничаете, – сказал регент. – Вы контролируете карты, а не я.
– Я? – без смущения переспросил Откровение. – Или просто кажется, что я?
– Они настроены вами и только вами, – продолжил Малкадор. – Кто ещё мог заставить их измениться?
– Возможно, это только потому, что ты смотришь с такой точки зрения. Это может быть твоей повторяющейся интерпретацией. Или, возможно, игра подстроена против тебя, как ты и утверждаешь. Если это так, то почему ты настаиваешь на том, чтобы играть со мной?
