— Лэнгли, хватит ребячиться, — произнёс я, отходя на шаг назад. — Мне сейчас неохота устраивать тренировочный спарринг, да и ты… эээ… как бы… Наряд у тебя больно неподходящий, вот.
— Придуриваешься, Икари? — прищурилась Сорью.
Ну да, а что? Или мне прикажете всерьёз с ней драться? Хотя манеры у девчонки вообще-то просто безобразные — чуть что, сразу кулаки в ход пускать… В детстве, что ли, не добрала чего? Возможно, возможно…
— Придуриваюсь? — невозмутимо поднял я бровь. — Не понимаю, что ты имеешь в виду, Лэнгли. Кстати, я тебя, кажется, уже предупреждал о рукоприкладстве…
— Да я уже поняла, что с тобой неинтересно… — недовольно буркнула Аска, скрещивая руки на груди. — Чему ты тут у себя в Японии учился? Каратэ? Айкидо? Кунг-фу?
— Армейский рукопашный бой. И меня учили в первую очередь избегать драки, а уж если бить, то бить с максимальной эффективностью.
— Oh, mein Gott, — закатила глаза девушка. — Мне достался в напарники мальчишка с повадками армейского сержанта… Ты ещё и, небось, спишь с пистолетом под подушкой, верно?
— Верно. А под рукой держу ещё один, чтобы в случае чего среагировать на угрозу как можно быстрее.
— Ты маньяк, Икари, — резюмировала Аска. — Сумасшедший, двинутый маньяк и солдафон. И как тебя только допускают к пилотированию?..
— Да, Лэнгли, ты тоже образец добродетели и смирения, как я вижу, — невозмутимо парировал я. — Тебя не учили в детстве не бросаться с кулаками на первого встречного?
— А почему бы и нет?
— А потому, что этот самый первый встречный может оказаться сильнее и быстрее тебя…
— Это ты сейчас про себя, что ли? — ехидно произнесла девушка. — Тогда для полного комплекта стоит добавить, что ещё ты очень красивый и умный. Ну и что-нибудь ещё на выбор…
— …а ещё у него в кармане может оказаться нож или пистолет.
— Ты сейчас говоришь, как один мой инструктор, — фыркнула немка. — Всё! Довольно лекций! Я от них устала.
Я от тебя, кстати, уже тоже маленько устал… Или даже не маленько…
Подошли к лежащей в транспортном отсеке Еве-02. А неплохая у неё тут «ванночка» со стенками высотой метра в четыре, кажется, из стали. Так, а здесь у нас, наверное, будет вход…
Охраняемый, между прочим. Стоят себе двое немцев (судя по нашивкам) при полном параде — разгрузки, бронежилеты, каски, в руках — новенькие G-36. И, что мне не очень понравилось, при моём приближении всё это дело начало разворачиваться в мою сторону.
Я на всякий случай дисциплинированно замер, а то мало ли что? Вдруг у них тут жуткая секретность и страшно охраняемая зона (это, кстати, как пить дать), а по случаю всеобщего кризиса и экономии предупредительные и выстрелы на поражения производятся одновременно?..
— Чего встал? Пошли! — видя, что я отчего-то затупил, Аска схватила меня за руку и потащила вперёд. Я для порядка сделал пару намёков на сопротивление (очень символических, нужно признать).
— Привет, парни, — кивнула Лэнгли солдатам. — Я к своей Еве.
Видимо, из вежливости ко мне она обратилась к охране на английском.
— Извините, Frau Unterleutnant (прим. (нем.) Фрау унтер-лёйтнант. Госпожа младший лейтенант), но посторонним туда нельзя, вы же знаете, — вежливо, но твёрдо заступил нам дорогу один из солдат.
Это я-то посторонний? Ну, вы, ребята, вообще…
— Он не посторонний. Он пилот НЕРВ-Япония и мой будущий напарник.
— Ваши документы, пожалуйста, — включился в разговор второй боец.
— Bitte, — достал и протянул я ему удостоверение.
Откуда-то появился небольшой сканер, чем-то похожий на радар гаишников. Красноватая вспышка лазерного луча, короткий писк, и удостоверение возвращается ко мне.
— Всё в порядке, Herr Leutnant, проходите.
То-то же.
Аска уверенным движением дёрнула пару рычагов, дверь с шипением открылась.
— Прошу, — величественным жестом пригласила меня девушка.
— О, нет! Только после вас, FrДulein, — возразил я, всё ещё не выходя из амплуа галантного рыцаря.
— Моё дело предложить, — весело заявила Лэнгли, проходя вперёд.
Последовал за ней, вошёл внутрь, и оказался на каком-то возвышении. Слегка поёжился — в отсеке было несколько прохладно, и начал с интересом рассматривать немецкий Евангелион.
— Это — моя Ева, — гордо приосанилась Аска. — Первый и пока что единственный образец, предназначенный исключительно для боя. Нулевой был всего лишь экспериментальной моделью, а твой Ноль-первый прототипом настоящих боевых машин, и, естественно, они были очень несовершенны.
— Вот здесь я с тобой не могу согласиться, Лэнгли, по крайней мере, в отношении моего юнита, — возразил я. — На сегодняшний момент именно Ноль-первый — самая мощная Ева. У него крепче броня, мощнее АТ-поле…
— …и, разумеется, куча детских болезней, как у любого прототипа, — лениво закончила за меня девушка. — Ноль-первый мощнее, но и одновременно тяжелее моего юнита, а значит, менее скоростной и манёвренный. На Ноль-втором стоит более новая электроника, и наконец-то исправлена проблема с контактной капсулой… Каково, Икари, а? Я ведь в курсе того, что на Нулевом и Ноль-первом были проблемы с системой катапультирования. Про постоянно заедающий основной люк я вообще молчу.
— Есть такое дело, — скривился я. — Но это не так уж и фатально. Пустяки.
— Из исправления таких пустяков и рождается нормальная боевая машина, — снисходительно произнесла Аска. — У вас ещё и внутренние батареи старого образца — что на Нулевом, что на Ноль-первом. Пять минут — это даже не смешно. Вот на моей Еве стоят батареи уже на семь минут работы, и это ещё не предел…
— То-то вы их в пути почти в ноль разрядили, и нам пришлось новые батарейки сюда тащить…
— Лишняя перестраховка, — отмахнулась Сорью. — Даже если возникнет какая-то угроза в пути, смысла включать Еву-02 не будет.
Девушка вздохнула.
— А жаль… Я бы хотела попробовать и её, и себя в НАСТОЯЩЕМ деле…
— Не зарекайся, Лэнгли, — покачал я головой. — Этот грёбаный мир имеет обыкновение подкидывать самые отборные гадости именно тогда, когда их меньше всего ждёшь.
— Да что может случиться, пока мы…
Где-то вдали резко и тревожно взвыли ревуны, и послышался раскатистый грохот стартующих ракет.
МАТЬ ТВОЮ ЗА НОГУ ЧЕРЕЗ КОЛЕНО В ЛОБ, БАШКОЙ В СТВОЛ И В ЗАДНИЦУ ДОСЫЛАТЕЛЕМ!!! Гадский Ангел!!! Всё-таки напал, мразь!!!
— Опять учения? — нахмурилась девушка. — А почему нас в этот раз не преду…
— Engelhuren!!! — удержавшись от рвущейся наружу тирады в духе Малого Петровского Загиба, почти вежливо выругался я. Впрочем, Аске и этого вполне хватило, чтобы покраснеть. — А, по-моему, Лэнгли, это ни хрена не учения, verdamte Scheisse! Задницей чую, что случилась какое-то дерьмо!
