Вдалеке позади себя они услышали резкий треск взрывов гранат, за которым последовало рявканье нескольких контролируемых очередей из болтера. Двести тридцать метров, прикинул по звуку Сор Талгрон. Снайпера больше не было.
— Капитан, третий эшелон заметил высадку Ультрадесанта в тайном месте, предположительно — коммуникационном аванпосте.
— Где?
— Триста километров к западу. Мне указать это место в качестве цели для удара с орбиты?
— Нет, — ответил Сор Талгрон. — Пошли за моим десантным кораблем.
— Капитан?
— Враг оборонял этот мир с большим умом и упорством. Я не допущу, чтобы последних из них уничтожили с орбиты. Они умрут так же, как жили — с честью.
— Если бы ситуация развернулась наоборот, проявили ли бы они к нам такое же уважение, капитан? — спросил Дал Ак. — Какая разница, как они умрут?
Он вновь подумал о своем прежнем учителе и выпавшей на его долю участи.
— Это важно для меня, — произнес он.
Гигант опирался на стол закованными в бронзу кулаками.
Он был огромен. Такими были все примархи, но Сор Талгрону доводилось стоять рядом только с одним из них — Лоргаром Аврелианом, генетическим отцом Несущих Слово.
Рогал Дорн был гораздо крупнее.
Не будь нынешняя эпоха секулярной, примарху Имперских Кулаков, несомненно, поклонялись бы как полубогу. Ни один смертный не смог бы находиться возле него и не испытывать страха.
Его лицо было неумолимо, словно камень. Коротко стриженые волосы обладали белизной снега. Глаза были жесткими и ледяными, как бриллианты, и излучали холодный острый ум.
И злость. Глубокую беспощадную злость, которая физически чувствовалась в каждом его движении и выражении лица.
Стол перед ним был громадным, вырезанным из темного дерева, давно исчезнувшего на Терре. Его покрывали планы, сводки, орбитальные сканы и инфопланшеты. Обилие информации подавляло, однако она была упорядочена — ничего неуместного или же ненужного.
Само помещение было просторным, аскетичным и практически лишенным мебели. Кресла отсутствовали. С одной стороны пространство от пола до потолка занимали сводчатые окна. По виду за ними становилось ясно, что комната расположена высоко над отрогами Гималазии, выше линии облаков. Небо снаружи было темным и испещренным булавочными остриями звезд, но снизу сквозь толстые усиленные панели лилось резкое промышленное освещение.
Когда Тибер Аканф сообщил о его прибытии, шло собрание. Бюрократы, политики, гильдийцы, Администратум — Дорн распустил их одним словом. Уходя, мало кто осмелился хотя бы взглянуть на Сор Талгрона. Это были архитекторы нового Империума, обладавшие настоящей властью, и Сор Талгрон испытывал к ним отвращение. Они понятия не имели о крови, смерти и ужасах, познанных теми, кто придал Империуму форму. Скорее всего, никто из них вообще никогда не покидал планету. Один, длинный и худой, как скелет, с чертежами и инфопланшетами в руках глянул на него сверху вниз, с пренебрежительным выражением на узком лице. Пока он удалялся, Сор Талгрон вперил в него взгляд, ненавидя его и весь его слабосильный род. Вот за этих они сражались? Его тошнило от этого.
Тибер Аканф удалился, закрыв за собой огромные деревянные двери. С Дорном остались двое. Никого из них не представили.
Одного Сор Талгрон знал по временам своего пребывания на Терре — Архам, магистр свиты хускарлов Дорна. Суровый, гордый человек, генетическое наследие которого было очевидно — его черты сильно напоминали примарха.
Другой был не из Имперских Кулаков. Его доспех имел однотонную окраску с потертой оливково-зеленой отделкой. Офицер Гвардии Смерти.
Этот капитан был совершенно лысым, его кирасу и горжет украшал стилизованный взлетающий орел. Его взгляд был суров и непоколебим. Сор Талгрону он показался цельным. Надежным. Стоическим. Сор Талгрон не знал, кто это, однако почувствовал инстинктивную симпатию. Это был солдат, которого он мог уважать.
Загадка личности воина оказалась забыта, стоило только Дорну заговорить. Когда он закончил, повисла тяжелая тишина.
Сор Талгрон долгий миг глядел на капитана Гвардии Смерти, наморщив лоб. Затем его взгляд вновь переместился на Дорна.
— Это… — наконец, произнес он. — Это трудно представить.
— Поверь в это, — сказал Рогал Дорн. Его голос напоминал раскаты грома.
— Исстван-Три будет навеки проклят в анналах истории, — добавил Архам. Сор Талгрон посмотрел на него, прищурившись. Хускарл держался чересчур горделиво.
— Четыре Легиона обратились против своих же. Обратились против Императора, — произнес Сор Талгрон, качая головой. — Это безумие.
— Верно, безумие, — сказал Дорн. — Безумие наихудшего толка.
Примарх оттолкнулся от стола и сжал кулаки. Казалось, ему хочется по чему-нибудь ударить. Сор Талгрон сомневался, что какое-либо живое существо пережило бы подобный удар, вложи примарх в него всю мощь своей ярости.
Колосс пересек комнату. Его движение было неотвратимо, каждый шаг тяжело отдавался и сопровождался механическим гулом и скрежетом доспеха. Он остановился перед окнами, глядя вниз по склону хребта. Горный откос купался в лучах множества прожекторов, которые придавали громадной стройке внизу острую рельефность. Резкий белый свет озарял черты Дорна, подчеркивая глубокие морщины и контуры лица. Он стоял настолько сурово и неподвижно, что казался вырезанным из гранита.
Какое-то время примарх оставался на месте, неотрывно глядя вдаль. Тишина подавляла. Архам и неизвестный капитан Гвардии Смерти, не моргая, смотрели на Сор Талгрона.
— Как вы узнали об этой резне? — наконец, спросил Сор Талгрон, нарушив молчание. — Мои авгуры и астропаты уже несколько месяцев ничего не слышали из-за границ сегментума, их слепят варп-штормы.
Примарх повернулся и с мрачным выражением на лице зашагал обратно к массивному столу из темного дерева. Сор Талгрону потребовалось заметное усилие воли, чтобы не отступить на шаг при его приближении. В бою это было бы устрашающее зрелище: закованный в золото гигант, который надвигается на тебя с намерением убить. Ни одно смертное существо не продержалось бы дольше одного удара сердца.
— Хор астропатов молчал, — прорычал Дорн. — Мы ничего не слышали из системы Исствана с тех пор, как это началось.
