— Прекрасная идея, — сказал Вольф. — Но как мы уговорим абуталов принять нас в свою компанию? И где гарантии, что они не набросятся на нас при первом удобном случае?
— Ты забыл, какими способностями обладает твоя младшая сестра. Неужели после стольких лет нашей любви ты не помнишь, как я умею убеждать?
Она встала, повернулась в сторону джунглей, где, казалось, не было ни души и громко изложила условия сделки. Ответа не последовало. Немного подождав, она повторила свой ультиматум. Вскоре из зарослей вышел офицер — высокий, хорошо сложенный мужчина, чуть старше тридцати лет и довольно красивый — это было заметно даже несмотря на то, что его лицо было размалевано разноцветными кругами. Помимо черных узоров на шее и плечах его украшало изображение птицы иифтарз, нарисованное на груди, — знак отличия командира эскадрильи. За офицером следовала его жена, одетая в короткую юбку из красных и синих перьев морской птицы. Рыжая коса была уложена кольцами на макушке, лицо пестрело зелеными и белыми ромбами, на шее висело ожерелье из костей отрубленных пальцев. На обнаженной груди тоже виднелось изображение иифтарз, вокруг пупка были нарисованы три круга: малиновый, черный и желтый. По обычаю абуталов она сопровождала мужа в бою. Если он погибал, ей полагалось отыскать убийц супруга и либо уничтожить их, либо погибнуть в отчаянной схватке.
Пара приблизилась к подножию холма и по приказу Вольфа остановилась. Вала вновь заговорила. Слушая ее, мужчина улыбался, а его жена внимательно следила за каждым движением властителей.
Офицер Дагарн согласился на капитуляцию только после согласования определенных условий. Он наотрез отказался покинуть остров без компенсации потерь и потребовал, по крайней мере, хотя бы часть того, что илмавиры намеревались захватить в ходе атаки. Вала без колебаний пообещала ему в качестве трофеев домашнюю птицу и животных (морских крыс и небольших тюленей), принадлежавших защитникам деревни. Кроме того, абуталам разрешили изувечить трупы своих врагов и снять с них скальпы.
Обитатели плавучего острова, которые называли себя фрииканами, узнав о таких условиях, начали протестовать. Но Вольф предупредил их вожаков, что, если они не примут предложения, битва будет продолжаться. И он, Вольф, на сей раз не встанет на их сторону. Фрииканы с угрюмым видом согласились выполнить его требования, и абуталы отняли у жителей деревни все, что посчитали ценным.
Властители Лувах, Эньен, Аристон, Тармас и Паламаброн во время сражения отсиживались за высокими стенами. Увидев Роберта, они удивились и с завистью воззрились на его лучемет. Наверное, только Лувах искренне обрадовался появлению Вольфа. Самый низкорослый из всех, с волосами песочного цвета, он мог бы слыть красавцем, если бы не слишком широкий и пухлый рот. Его лицо оживляли темно-синие глаза и россыпь бледных веснушек на щеках и горбатом носу.
Лувах обнял Роберта, прижался к его груди и чуть не расплакался. Вольф не стал вырываться, от души надеясь, что брат не воспользуется случаем, чтобы нанести предательский удар кинжалом. Детьми они были неразлучны; их объединяли не только фантазии и игры, но и полное безразличие к делам и помыслам других честолюбивых братьев. Фактически Лувах не принимал участия в смертельной игре властителей, которая заключалась в том, чтобы убивать или лишать других власти и владений.
— Как отцу удалось выманить тебя из мира, где ты наслаждался счастьем и покоем? — спросил Роберт.
Лувах криво усмехнулся.
— Я мог бы спросить тебя о том же. Возможно, он проделал с нами один и тот же трюк. Ко мне явился его вестник — пылающий гексакулум, — якобы посланный тобой, и сообщил, что ты зовешь меня в гости, ибо, устав от одиночества, хочешь пообщаться с одним из членов семьи, который не желает твоей смерти. Приняв меры предосторожности, которые мне тогда казались достаточными, я покинул свою вселенную. Посчитав эти врата твоими, я вошел в них — и оказался на острове.
Вольф покачал головой.
— Ты, как всегда, поторопился, брат, и поплатился за свою опрометчивость. Но я польщен, что ты пренебрег собственной безопасностью и решил навестить меня. Вот только…
— Только мне следовало быть настороже и убедиться, что сообщение пришло действительно от тебя. В другое время я бы так и поступил. Но в тот момент мне вспомнилось детство, и я затосковал о тебе, мой брат. Сам знаешь, даже у властителей есть слабости.
Вольф помолчал, наблюдая, как ликующие илмавиры тащат домашнюю птицу, животных, ожерелья и кольца из морских зеленовато-желтых камней.
— Мы попали в очень неприятную ситуацию, Лувах, — сказал он. — Конечно, самая опасная персона — наш отец. Но не менее опасны и те, от кого мы будем во многом зависеть. Несмотря на слово чести, мы должны присматривать за нашими союзниками. Поэтому я предлагаю тебе взаимную поддержку. Когда я буду спать, ты будешь сторожить мой сон. Когда ты заснешь, я встану рядом с тобой на страже.
Лувах печально улыбнулся.
— Но даже во сне ты будешь следить за мной. Не так ли, брат?
— Заметив, что Вольф нахмурился, Лувах торопливо добавил: — Не сердись, Ядавин. Нам с тобой удалось прожить так долго лишь потому, что мы никогда не теряли веры в лучшее будущее. И у нас были на то основания. Я часто с печалью вспоминаю, как когда-то все мы, братья и сестры, жили вместе. Мы росли, учились и играли. Мы были чисты, невинны и любили друг друга. А теперь нас превратили в алчных, ненасытных волков, готовых перегрызть друг другу глотки. Но почему? Почему? У меня есть ответ на этот вопрос. Потому что властители сошли с ума. Они возомнили себя богами, хотя все время были простыми людьми и ничем не отличались от этих дикарей. Им просто посчастливилось стать наследниками великой цивилизации, и они слепо используют ее науку и технологию, не понимая даже принципов, стоящих за ними. Они, как злые дети, забавляются, создавая и разрушая целые миры. Великие мудрецы, одарившие их могуществом, давно обратились в прах, их знание и наука на грани вымирания, а добро, присущее космическим силам, низведено до злобных утех властителей, которые пестуют свою неуемную гордыню.
— Мне это известно, брат, — сказал Вольф. — И, возможно, даже лучше, чем тебе, потому что еще недавно я был таким же эгоистичным и порочным существом, как остальные. Но мне пришлось многое пережить, и когда-нибудь я расскажу тебе о своих приключениях. Переживание изменило меня и превратило в человека, которого, я надеюсь, ты оценишь по достоинству.
Илмавиры опустили с абуты огромные шароподобные лестницы с тяжелыми грузами. К ним привязали награбленное добро и с помощью направляющих тросов втянули в отверстия нижней части летающего острова. Туда же подняли планеры, которые можно было починить. Затем наверх полезли абуталы, закончившие грабеж.
