— Ты знаешь меньше, чем думаешь, — прошипел Небунефер и хотел сказать еще что-то, но замолчал и сурово уставился на жрецов, все еще стоявших вдоль стен. — Оставьте нас, — приказал он.
Когда они вышли, Небунефер настороженно посмотрел на Экреба, но Рак-амн-хотеп упрямо скрестил на груди руки и произнес:
— Он, как и я, заслуживает того, чтобы услышать это. А может быть, и больше, чем я.
Небунефер нахмурился, помолчал и пожал костлявыми плечами.
— Ну хорошо, — вздохнул он. — Ты знаешь, почему Неферем лишает наши заклинания силы?
Разетрийский царь подумал и ответил:
— Потому что она олицетворяет Соглашение между богами и людьми. Поэтому Сеттра много сотен лет назад и уговорил Жреческий совет позволить ему жениться на Дочери Солнца. Он хотел, чтобы Священное Соглашение скрепило его власть над всей Неехарой, и еще хотел, чтобы Жреческий совет Махрака никогда не смог обратить свое могущество против него.
— Но, — поднял Небунефер палец, — великий царь так и не понял до конца значения своей женитьбы. Дочь Солнца не олицетворяет Священное Соглашение, она — само это Соглашение во плоти.
Рак-амн-хотеп нахмурился, глядя на жреца, и спросил:
— Зачем боги это сделали?
Небунефер едва заметно улыбнулся:
— Как знак веры. Веры в то, что наши потомки будут помнить свое обещание приносить дары и поклоняться богам.
— А Нагаш объявил Соглашение своей собственностью… Боги на небесах, он узурпатор во всех смыслах этого слова!
Небунефер печально покачал головой и сказал:
— Несмотря на весь свой хваленый ум, Нагаш пока не до конца понимает, что он сделал. Если бы он пожелал, он мог бы распоряжаться силой богов в обмен на жертвоприношения и поклонение. Как ни ужасно обстоят дела, все могло быть даже хуже, если бы не самонадеянность Нагаша.
— Это мы еще посмотрим, — проворчал Рак-амн-хотеп. — Раз Неферем — само Соглашение, она является проводником могущества богов.
Старый жрец кивнул.
— Наши подношения больше не доходят до богов, и они больше не благословляют нас своими дарами, — признался он. — Нагаш перекрыл источник нашего могущества, о великий. Мы до сих пор ничего не сделали, потому что не могли.
Рука царя метнулась к горлу.
— Но то, что сейчас сделали жрицы… — начал он.
Небунефер вздохнул.
— Пожизненное поклонение богам изменяет нас. Наши души впитывают божественную силу. И это все, что у нас осталось. — Он кивнул на дверь. — Те четыре жрицы отдали часть своих душ, чтобы ты мог снова подняться на ноги.
— О великие боги, — прошептал Рак-амн-хотеп. — Как же нам остановить это чудовище? Мы должны остановить его у Врат Заката!
— Мы не можем здесь остановить Нагаша, — сказал Небунефер. — Врата плохо укреплены, а твое войско и так сильно пострадало.
— Зато храбрости моим людям не занимать! — прорычал разетрийский царь. — Особенно сейчас, когда зверь дышит у них на пороге.
Небунефер хмыкнул.
— После всего, что совершили твои воины, никто не посмеет сомневаться в их храбрости, — сказал он. — Но если они останутся здесь, то к рассвету будут уничтожены. Спроси своего полководца, если не веришь мне.
Царь посмотрел на Экреба. Тот нахмурился, но неохотно кивнул.
— Он прав, о великий. Стена недостаточно высока, чтобы сдержать врага. Твои люди будут сражаться, если ты прикажешь, но долго они не продержатся.
— И что же нам в таком случае делать? — спросил Рак-амн-хотеп у жреца.
— Уходить, — ответил Небунефер. — Возвращайтесь к себе в города и восстанавливайте армию.
— А как же Нагаш?
— Нагаш намерен завоевать Махрак, — сказал старый жрец. — Он долгие годы мечтал нас унизить, и теперь у него есть такая возможность. — Он посмотрел в лицо царю. — Ты прав, о великий. Настало время и нам уплатить свою десятину крови. Мы будем сражаться с Нагашем у Города Надежды до тех пор, пока вы с Хекменукепом не вернетесь и не прорвете блокаду.
— На это могут потребоваться годы, Небунефер, — отозвался царь. — Ты только что сам сказал, что Жреческий совет бессилен.
На лице Небунефера снова мелькнула слабая улыбка.
— Я не употреблял слово «бессилен», о великий. У нас еще есть ушебти, и город защищен чарами, которые даже Нагашу не так-то легко разрушить. Не бойся. Мы продержимся столько, сколько нужно.
Рак-амн-хотеп начал расхаживать по тускло освещенной комнате. Колени еще дрожали, но, узнав, что пришлось сделать, чтобы вернуть ему подвижность, он хотел пользоваться этим в полной мере.
— А Ламия? — спросил он. — Эти развратники вообще ничего не сделали даже тогда, когда Нагаш завладел дочерью их царя и убил ее сына! Сколько же еще они будут сидеть в сторонке и смотреть, как пылает Неехара?
— Мы много раз отправляли посланников в Ламию, — сказал Небунефер. — Но до тех пор, пока Неферем привязана к Узурпатору, они ничего не будут предпринимать.
Царь горестно хмыкнул.
— По мне, так это и есть самая главная причина, чтобы действовать. — Он посмотрел на Экреба. — Который час?
— Час до полудня, о великий.
Рак-амн-хотеп вздохнул. Еще столько всего нужно сделать, а времени так мало!
— Войско должно выступить отсюда к середине дня, — сказал он полководцу.
Экреб даже сумел усмехнуться.
— Опять долгий поход, — сказал он. — Люди скоро начнут сожалеть о том, что молились о твоем скором исцелении.
— Несомненно, — согласился царь. — Но по крайней мере на этот раз они пойдут домой. — Он повернулся к Небунеферу. — Любые припасы, какие вы можете дать нам…
— Они уже на пути сюда, — перебил его жрец. — Можете взять и повозки тоже. Мы надеемся, что вы вернете их в должное время.
Царь кивнул Экребу. Тот поклонился и торопливо вышел. Несколько мгновений спустя стало слышно, как он резким голосом отдает приказы командирам, ждавшим в большой комнате.
Небунефер низко поклонился Рак-амн-хотепу.
— С твоего позволения, о великий, я должен идти, — сказал он. — В Махраке нужно многое сделать до появления армии Узурпатора.
Царь кивнул, но лицо его оставалось угрюмым.
— Не стану говорить за Ливару, но я и мой народ вас не оставим. Правда, не могу точно сказать, когда мы придем. Возможно, вам предстоит держаться очень долго.
Небунефер улыбнулся и ответил:
— С помощью богов возможно все. До встречи, Рак-амн-хотеп. Или в этой жизни, или в следующей.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Вечный Царь
Кхемри, Живой Город, 62 год Ку’афа Коварного
(—1750 год по имперскому летосчислению)
