Свалившись в воду, Амур с трудом поднялся на ноги. Голова сильно кружилась, на глаза словно налетела мутная пелена, не давая сконцентрироваться. Рассечённое плечо резало болью. Император почти не видел ничего перед собой, лишь сплошной туман. На мгновение зрение восстановилось, император успел заметить, как на него кто-то летел в прыжке сверху. Он выставил перед собой меч ни на что уже не надеясь, сирх попытался увернуться, но лезвие успело задеть ногу. Рухнувший в воду противник быстро поднялся, но его конечность подломилась, и он снова упал. Амур слабо ударил сверху, сирх среагировал, увернувшись, тогда император бросился на него и, вцепившись в горло, стал душить, попутно окуная голову в воду. Резкий вскрик заставил обернуться. Камири неподалёку барахталась в воде, пятясь от нападавшего бойца. Император бросился к ней, в этот момент вниз скатился Тур, сбив сирха с ног, поднялся быстро на ноги и ударил в затылок нападавшего.
Было чувство, что противник никогда не закончится. Бой постепенно переместился с поляны в овраг с ручьём. Амур уже ничего не соображал и почти ничего не видел. Мутная пелена снова окутала взгляд. Хаотично, почти наугад, император размахивал мечём по сторонам.
— Уходи, император! — послышался голос Маргаса где-то совсем рядом, затем по голове снова что-то сильно стукнуло, свалив в воду. Кто-то подхватил за руку и потащил. Амур поднимался, падал, снова вставал, пытаясь идти, ничего перед собой не видя, лишь слабо слыша звуки борьбы и криков. В какой-то момент сознание угасло.
* * *
Амур стоял на выжженной земле у края пропасти. Сильный ветер поднимал едкую чёрную пыль вверх. В воздухе витал противный запах гари и гнили. Император смотрел вниз, не в силах отвести взгляд от тёмной пустоты. Казалось, что дна у пропасти не было. Узкая расщелина в земле, стрелой устремлялась вниз. Он оторвал ногу от земли и медленно выставил вперёд. Амур понимал где-то в глубине души, что так не должно быть, но словно кто-то подталкивал вперёд, заставляя завершить начатый шаг. Пересилив себя кое-как, он убрал ногу назад и поднял голову. Всего в десятке шагов пропасть заканчивалась, а на той стороне, до горизонта, сколько хватало взгляда, раскинулся просторный луг, шумевший высокими травами. Кто-то вдалеке, неторопливо шёл навстречу. Император всматривался в смутные очертания и вскоре заметил светлое платье, расшитое кружевными синими цветами. Дара быстро приближалась, её распущенные волосы трепал встречный ветер, а на лице была заметна лёгкая грусть. Она подошла к обрыву и с тоской посмотрела на императора. Амур хотел многое сказать, спросить, но язык не слушался, губы будто онемели. Он мучительно старался произнести хоть что-то, Дарьяна снисходительно улыбнулась, и он понял, что слова ни к чему. На душе вдруг стало легко. Казалось, словно невидимая ладонь гладила его по волосам, успокаивая как младенца. Дара протянула руку навстречу. Сердце императора сжалось, он посмотрел вниз, затем снова поднял взгляд. Очень хотелось быть с ней сейчас рядом и, взяв за руку идти бесконечно долго по цветущему лугу, но проклятая пропасть не давала ни малейшего шанса. Улыбка Дарьяны стала гаснуть, сменившись снова печальным взглядом. Сердце Амура бешено стучало в груди, голова кружилась от отчаяния. Он уверенно оторвал ступню от земли и шагнул…
* * *
Лицо было влажное. Император открыл глаза. Перед взором горел огонь, а сидевшая рядом Камири, смачивала его лоб куском мокрой ткани.
— Хвала Богам! — произнесла девушка, и поднесла к губам воды плескавшейся в сложенном чашей крупном листе. — Пей, — попросила она.
Амур попытался приподняться, в руку тут же ударила резкая боль, и он рухнул обратно, стиснув зубы.
— Лежи. Пей! — вновь попросила девушка.
Император поднял голову, сделал глоток.
— Где мы? — тихо прохрипел он.
— Не знаю, — пожала плечами Камири.
— А где все?
— Кто?
— Бойцы где? Сибур, Маргас, все…
— Нет никого, только Тур с Кубаем, — кивнула она в сторону, где неподалёку горел огонь. — Я им не разрешила здесь ложиться, чтобы тебе не мешать. У Тура порез легкий на ноге, он спит тоже, Кубай весь цел, дозорным ходит. Сначала тебя по ручью тащила, пока солнце высоко не поднялось, потом эти двое появились сзади, догнав. Ты сначала сам шёл, потом упал и больше не поднимался. Уж рассвет новый скоро, а ты всё спал, думала, не проснёшься уже, — Камири с грустью смотрела на императора и осторожно поглаживала его лоб.
— Идти нужно.
— Куда идти хочешь? Ты ранен сильно, — недовольно буркнула девушка. — Лекаря нет, рана вздуться может. Я промыла её, но этого мало.
— Что я за воин, что с каждой царапины, бревном валяться буду! — ответил Амур.
— С таких царапин к праотцам быстро отправиться можно.
Император сделал ещё попытку и осторожно поднявшись сел. Предплечье было обмотано какой-то тряпкой, а рукав куртки отсутствовал.
— Развяжи! — кивнул император.
Девушка не стала спорить, послушно размотала повязку и удивлённо уставилась на рану.
— Живы будем, — пробормотал Амур себе под нос, — завязывай обратно.
— Но как…?! — с недоумением спросила девушка, наматывая лоскут на руку. — Только вечером она была рассечена, что кость виднелась, а сейчас выглядит, будто много дней уж заживает…
— Не знаю, женщина, но разве это плохо?
— Нет, это не плохо, но…. Ты точно не вахр?! — посмотрела она недоверчиво.
— Нет, Камири, не вахр, — рассмеялся вдруг Амур, потом глубоко вздохнул, мгновенно переменившись в лице. — И чего тебе не сиделось под отцовским крылом? С твоей красотой, могла бы набиться в жёны к какому-нибудь соседу-правителю… — задумчиво спросил он, глядя на девушку.
— Странный ты, император, — закончила она заматывать руку и посмотрела пристально в ответ. — Говоришь одно, делаешь другое, думаешь совсем об ином…
— Ты о чём?
— О том, что толкаешь меня в жёны какому-то правителю, ради чего?! Ты жизнь свою говоришь, нашел настоящую!? Где отыскал её!? На троне своём?! — с каким-то недовольством заглядывала Камири ему в глаза. — Нет! Она, жизнь эта, забрезжила рассветом, как трона лишился. Отчего же мне желаешь того, о чём не ведаешь?!
— Прости, женщина, забудь слова недостойные твоего слуха, — тихо произнёс Амур и поднялся на ноги.
— Иль думаешь, мне всласть будет, ради звона золота и песнопений слуг в мою честь, томиться в холоде, стелиться шёлком перед мужем, который мне может противен будет? — не унималась она. — Чем хуже я, император, что желаешь подобное!? Я обиду нанесла тебе, впервые встретив, но поверь, это сжигает меня изнутри, словно железом белым от жара, что отдала бы многое лишь бы вернуть обратно всё и поступить иначе. Ты мстишь мне, мучая каждый миг, за что? Может быть желаешь, чтобы голову склонила пред тобой?! — Взгляд девушки был безумный, в глазах быстро скопилась влага и стала скатываться по щекам. Она вдруг встала на колени. — Вот она я, дочь правителя Дакана, склоняюсь перед тобой! Впервые в своей жизни и ни перед кем более. Может многие склонялись побеждённые в жизни твоей, но я по собственной воле! Делай что пожелаешь. Я теперь в рабстве твоём, император! — Камири крепко стиснула зубы, и плечи её задёргались от частых всхлипов.
