— Тогда мы подставим крейсерам борт, — сердито возразила Торрес. Так говорили как годы обучения на флоте, так и здравый смысл.
— Хоть какой-то из этих кораблей уже попал в нас из своих орудий? — спросил Чевак, взбегая обратно по лестнице. Торрес уставилась на него с молчаливым упрямством.
— Нет, — ответил Клют за нее.
— Это не случайность, — сказал Чевак. — Они не собираются взрывать этот корабль, потому что здесь есть кое-что, нужное им.
— Вы, я полагаю? — резко спросила Торрес.
— Нет, — довольным голосом ответил Чевак и протянул руку Клюту. Тот вытащил из-под мантии золоченый «Атлас Преисподней» и передал своему начальнику. — Вот оно. Азеку Ариману нужен этот корабль с живой командой и этот драгоценный артефакт, в целости и сохранности. Запомните мои слова, — повернулся он к капитану. — Он не уничтожит «Малескайт», но если догонит и возьмет на абордаж, то медленно убьет всех, кого найдет на борту.
Снова капитан и инквизитор сошлись в бою за здравый смысл на глазах у всей команды, и Рейнетт Торрес проиграла.
— Лейтенант, развернуться, — приказала она. — Куда мы направляемся?
— К синей звезде, — ответил высший инквизитор.
— Вы мне ясно сказали: не приближаться к этой звезде, — фыркнула капитан.
— Да, сказал, — согласился Чевак. — Но тогда — это тогда, а сейчас — это сейчас. Проложите курс к звезде, на экваториальный восток, отклонение от оси −23°26.
Экипаж мостика повиновался, «Малескайт» совершил резкий мощный поворот и помчался к синей звезде на субсветовой скорости. Когда длинный корпус торгового корабля оказался под прицелом бомбардировочных пушек, торпедных шахт и лэнс-орудий преследователей, вся палуба затаила дыхание. Как и предсказал Чевак, обстрел прекратился, и стая хаоситских кораблей совершила тот же маневр. Чевак не надеялся уйти от преследования лишь на одном субсветовом двигателе. Но он рассчитывал, что ему не придется это делать.
Торрес поежилась. Дыхание Клюта начало клубиться, а по затуманенной внутренней поверхности сводчатых окон поползла изморозь.
— Что с инженариумом? — быстро сказал Чевак. — Закончил ли технопровидец ремонт, пока меня не было?
— У нас только один рабочий субсветовой двигатель, нет щитов и поврежден варп-двигатель, — скорбно сообщила Торрес. Малескайт превратился в развалину, и Чеваку едва хватало духа, чтобы изложить ей свои дальнейшие планы. — У нас хватает энергии на субсветовой полет, работу жизнеобеспечения, гравитации и поля Геллера.
— Капитан, то, что я сейчас попрошу, скорее всего, вызовет шок и ужас, — попытался подготовить ее Чевак, — однако я настоятельно советую воспринять это как единственный способ спасти корабль.
— Давайте, инквизитор, — покорно согласилась Торрес. — Шокируйте и ужасните меня.
Чевак кивнул.
— Я хочу, чтоб вы связались по воксу с технопровидцем и дали приказ перегрузить субсветовой двигатель до критического состояния, чтобы он расплавился.
На мостике повисло изумленное молчание. Торрес расхохоталась.
— Вы хотите, чтоб я сделала… что?
— Вы слышали меня, капитан. И у вас не так уж много времени, чтобы принять решение. Доверьтесь мне.
Воздух вокруг пронизала стужа, на эполетах капитана начал нарастать тонкий слой инея, как и на рунических банках и палубе.
— Может быть, вы лучше скажете, что уже творите с моим кораблем? — изо рта Торрес вырвались клубы пара.
— Буду краток, — начал высший инквизитор. — Это Око Ужаса, и законы реальности, не говоря уже о законах физики, зачастую здесь неприменимы. Звезда, к которой мы летим, известна как Крионова. Она горит холодом, капитан. Это звезда, но она вытягивает тепло из окружающего космоса, а не излучает его, как обычно. Расплавление двигателя может дать достаточно тепла, чтобы спасти «Малескайт», но если вы не начнете сейчас — повторяю, именно сейчас — то корпус корабля растрескается от сверхнизких температур и распадется вокруг нас.
Прошло мгновение.
Торрес перевела взгляд с Чевака на Клюта, с Клюта на Саула Торкуила. Реликтор мрачно кивнул.
Палубный офицер поднял над собой вокс-рожок на спиральном кабеле и вывел его из трансепта. Опершись на покрытые изморозью перила кафедры, Торрес взяла микрофон.
— Технопровидец Автолик, говорит капитан. Я собираюсь дать вам приказ и хочу, чтоб вы ему последовали. Не желаю слышать ни о том, что может подумать об этом Омниссия, ни о машинном духе «Малескайта». Это мой корабль, и я знаю его лучше, чем кто-либо на борту. Это не результат варп-лихорадки и не порождение безумия, — добавила Торрес, пристально глядя на Чевака. — Мы знаем, что делаем. Следуйте моему приказу до последней буквы. Я хочу, чтобы вы намеренно ввели правый субсветовой двигатель в состояние критической перегрузки и эвакуировали инженариум. Сделайте это сейчас, пожалуйста. Конец связи.
Торрес передала вокс-рожок обратно лейтенанту, и все на мостике успели услышать ответ технопровидца Автолика, которого, судя по голосу, едва не хватил удар.
— Отлично, капитан, — одобрил Чевак. — Это было хорошо…
— Не смейте, — прорычала Торрес.
Уходили драгоценные мгновения. Металл палубы и инструментов источал сильнейший холод, от которого немела кожа. Сводчатые окна полностью покрылись белым, и люди на мостике начали сжиматься от леденящего холода в комки.
— Давай же, давай, давай… — прошептал высший инквизитор.
— Чевак, — позвал Клют, кутаясь в мантию. — Возможно, стоит эвакуировать корабль. Вывести всех через Затерянный Свод.
Чевак улыбнулся своему сострадательному другу.
— Время еще есть, — ответил он. — Кроме того, я не думаю, что капитан Торрес уже готова сдать свой корабль.
Они ждали, а тем временем Крионова высасывала тепло из корпуса корабля, замораживая его внутренности. Инструменты начали шипеть и отключаться. Клют посмотрел вверх, услышав, как суперструктура корабля сжимается и скрипит. «Малескайт» стенал, как какой-то зверь из бездны. Мучительное напряжение металла эхом звенело по всему кораблю, архитектурные сооружения искажались, броня на корпусе пошла трещинами.
Торрес снова потянулась к вокс-рожку, и лейтенант передал ей устройство неуклюжими, онемевшими руками. Капитан с хрипом втянула воздух, который от мороза стал острым, как лезвие бритвы.
— Технопровидец… — выдавила она, но в тот же миг ожили и завыли гудки и сирены командной палубы. Мостик залило красным светом, из решеток в полу и стенах повалил пар. Аварийные системы по всему кораблю выпускали жар, отводя его от правого двигателя и инженариума. Все это время, невидимые ни для кого на корабле, плазменные реакторы постепенно перегружались, приближаясь к точке расплавления. Катастрофический урон, нанесенный кораблю, запустил термоплазменную цепную реакцию, которая расходилась по всей его структуре, преодолевая глубокий нестерпимый холод, излучаемый Крионовой.
