Сергей Ким
Звездный мятеж. Красное знамя, "черная дыра"
Глава 1. О вопросах без ответа и покровительстве Фортуны
— …Сколько раз я тебе, дебилоиду, говорил — следи за предохранителями? Сколько, а?!
Маленький толстый и лысый как коленка человечек в белом комбезе орал, брызгая слюной, на худого и бледного парня, который стоял перед ним по стойке «смирно». Распекаемый имел такой вид, как будто он с минуты на минуты свалится то ли с обмороком, то ли с инфарктом…
Чёрт, ну и зачем же, скажите мне на милость, так орать? Голова же болит…
Или она болит вовсе не от этого?..
— …Знаешь, сколько стоит эта установка, знаешь?! — продолжал распаляться недомерок. — Даже внуки твоих внуков не сумеют расплатиться хотя бы за эти траханные предохранители, мать их! А если ты сломал весь сканер или, не дай Бог, испортил образец…
И тут этот толстопуз кинул взгляд на меня, прикованного к какой-то вертикально стоящей панели…
Стоп.
Прикованный?
Чегооо?!
Что вообще происходит? Где я?! Да я сейчас вам всем!..
Так. Спокойно, Александр, спокойно…
Вспышка молнии перед глазами, рассекает иссиня-чёрную бездну космоса. Всё застывает вокруг, словно бы замороженное криобомбой.
Со мной что-то не так. Со мной, чёрт побери, что-то не так.
Имя, привычное с детства имя, отозвалось неожиданной пустотой в голове, которую начала стремительно заполнять боль. Имя металось внутри, рикошетя от стен черепной коробки, пытаясь найти что-то ещё, но… но…
Ничего не находило.
Любая попытка вспомнить хоть что-то отзывалось лишь только новым взрывом противной ноющей боли, пробирающей до самых корней зубов. Казалось, что ответы лежат совсем рядом, стоит лишь заглянуть за край Вселенной… Стоит лишь только заглянуть за край, заглянуть в лицо Бездны и найти ответы…
Но Бездна не прощает наглецов, что тревожат её покой.
Господи, что со мной?..
Недомерок как-то странно переменился в лице (видимо, увидев, что я на него смотрю, кривя лицо от боли), подскочил поближе, вцепился своей клешнёй мне в подбородок и начал крутить мне голову.
— Пресвятая Дева Мария, пусть только с ним будет всё в порядке, пусть с ним ничего не случилось… — запричитал толстяк, пристально вглядываясь мне в глаза.
Что за?..
— Лапы убери, виллан, — словно помимо собственной воли отчеканили мои губы. — Что ты себе позволяешь, ничтожный?
Ого! Вот как я, оказывается, могу-то… Причём ведь так естественно это у меня получилось, что просто диву даёшься…
Недомерок смертельно побледнел, сделавшись одного цвета со своим медкомбинезоном, а в его глазах застыл настоящий океан ужаса. Бескрайний и беспредельный, как моря на Пацифиде, где я когда-то…
Чёрт, чёрт!.. Моя, голова!.. Пацифида? Откуда? Откуда я это знаю?
— Это смерть… — потерянно прошептал толстяк, пятясь от меня. — Император этого не простит…
Боль утихла так же внезапно, как и появилась.
Император.
Им-пе-ра-тор…
Из глубин памяти всплыло всего лишь одно слово, стоявшее в одном ряду со странным именем «Император»…
Отец.
В голове словно взрывается сверхновая звезда, выжигая своим светом всё, что только можно. Я кричу от жуткой боли. Кажется, что в каждую клеточку моего мозга вонзается раскалённая игла. Нет. Нет сил! Не могу выдержать!..
А затем неожиданно словно бы наступила какая-то оглушающая тишина. Тьма перед глазами рассеялась, из ушей как будто вытащили затычки.
— …Быстрее же, идиот, быстрее! — верещал толстяк. — Нужно его уничтожить как можно скорее!
Это кого ты собрался уничтожить, виллан? Меня, что ли?! Ах ты, тварь!..
Недавно получивший разнос парень с трясущимися руками открыл какую-то коробку, извлёк из неё зловещего вида шприц-пистолет и вставил в него ампулу.
Лысый тут же выхватил инструмент из его рук и почти что прыжками метнулся ко мне. Вцепился жирными и потными пальцами в левое плечо, занёс шприц…
— Стой.
Этот голос заставил меня вздрогнуть. Что-то нечеловеческое слышалось мне в нём…
— Посмотри мне в глаза.
Толстяк, дрожа всем телом, взглянул мне в лицо.
— Отпусти меня.
Это… Это я говорю, что ли?
— Прочь, ничтожный.
Мой неудавшийся убийца попятился назад. С его лысины скатывались крупные капли пота, лицо было всё ещё бледным… Но самым жутким зрелищем оказались его глаза. Совершенно пустые и безразличные. Такой пустоты не бывает даже в открытом космосе. Такой пустоты просто не бывает…
— А теперь сдохни, — бушующие внутри ярость и ненависть, вызванные попыткой моего убийства, прорвались всё тем же тихим шипящим голосом.
— Есть! — в глазах толстяка мелькнула какая-то безумная радость, и он с размаха всадил иглу себе в шею. Тихий пшик пневмопривода, и недомерок с перекошенным лицом медленно осел на пол.
— Так. Теперь ты, — между тем я вспомнил, что в комнате есть и ещё один человек, помимо меня и этой жирной падали. — Подойди сюда. Быстро.
Бледный парень подошёл поближе. В его глазах мгновенно образовалась уже знакомая пустота.
— Освободи меня.
Сказано — сделано. Всё-таки как же люблю я хороших исполнителей…
Мягко спрыгнул на обрезиненный пол, слегка размял затекшие суставы. Бросил недовольный взгляд на всё ещё топчущегося рядом парня.
— Ты мне больше не нужен, так что тоже можешь подыхать на здоровье.
Походкой сомнамбулы человек наклонился к валяющемуся на полу пистолету-инъектору, взял и его и пошёл к открытому кейсу. Я с лёгким, хотя и несколько брезгливым интересом наблюдал, как он достаёт из кейса новую ампулу, вставляет её…
Стоп.
Так мне же, кроме этого виллана и расспросить-то больше некого! Как я узнаю, где я и кто они такие? Чёрт!
— Стой! Остановись! Я тебе приказываю!..
Поздно.
Парень флегматично воткнул иглу себе в плечо, нажал на сенсор… И начал медленно оседать на пол.
Я по своей извечной привычке скрестил руки на груди и недовольно нахмурился.
Здорово, Алекс. Просто великолепно. Оценка «отлично» — сто баллов! Ты только что, поддавшись глупым эмоциям, уничтожил оба имеющихся под рукой источника столь необходимой тебе информации. Ты же ведь даже не знаешь, где находишься!
Нда, давненько со мной уже такие промашки не случались… Пожалуй… ну да, пожалуй с того занятия по тактике, когда я самым феерическим образом угробил весь свой флот, нанеся виртуальной эскадре Демсоюза «чудовищные» повреждения в виде пары отлетевших листов брони… Ух как Ястреб тогда рассвирипел-то! Я же потом неделю с полигона для простой пехоты не вылезал…
