Андрей Негрий - Мост в Ниткуда

Андрей проснулся среди ночи. Это была последняя ночь перед отлетом эскадры в дальний рейд к центру галактики, на поиски пресловутого «нового» оружия Хшшерр'хов.

Светящиеся стрелки командирских часов показывали четверть третьего, а в голове кружили обрывки давно забытых событий. «Не к добру…» — подумалось вдруг. Картинки были настолько яркими и реальными, что он тряхнул головой, отгоняя это наваждение. Рядом беспокойно зашевелилась Лоан, закинула на него ногу, обняла рукой за шею и умиротворенно затихла, чуть слышно посапывая. Он с нежностью всмотрелся в любимое лицо, поправил локон, чтобы он ей не мешал и снова постарался уснуть.

Но стоило закрыть глаза….

Темень ночи встретила его холодным дыханием, как только за спиной захлопнулись тяжелые гермодвери Сооружения. Вдохнув морозный колючий воздух, старший лейтенант, удобнее перехватив свой «дипломат», зашагал по «бетонке» прочь.

Фонари не светили, но полной Луны, застывшей в промерзшем небе, было достаточно. Вот и КПП-2. Сонный солдат пробурчал что‑то себе под нос и, поменяв пропуск, снова плюхнулся на стул. Казалось, что он воспринял это как один из эпизодов сна.

Пальцы руки, сжимавшей ручку кейса, озябли. Воинов подышал на них, согревая, и бросил взгляд на часы. «Так, уже четыре…» — отметил он для себя и направился через лес к воротам части. Нужно было тропиться.

Андрей до сих пор с болью в груди вспоминал предательство жены: после летнего отпуска она забрала ребенка и, пока он был на боевом дежурстве, уехала с каким‑то капитаном, с которым познакомилась в отпуске, в неизвестном направлении — «у них случился роман». Уже потом пришло письмо, без обратного адреса, с просьбой не искать их, что все у нее замечательно, и она ни о чем не жалеет. Первый шок от ее поступка уже прошел. Это теперь, по–прошествии нескольких месяцев, Андрей более — менее спокойно стал относиться к ситуации. А в то лето….

Недельный запой облегчения не принес, только ноющую боль в сердце и нежелание жить дальше. Он узнал адрес, куда «беглецы» уехали, и несколько раз заказывал переговоры, пытаясь переубедить, уговорить, заставить Валентину вернуться. Постепенно стали приходить другие мысли: а была ли любовь? Что их связывало все эти годы? Близость? Особенно близки они никогда небыли…. Дочь? Да, пожалуй, только этот любимый человечек и держал в последнее время их вместе. Ну и еще, наверное, самолюбие и секс. Этот анализ принес некоторое облегчение. «Потерять жену, ещё не значит потерять любимого человека», вспомнил он чье‑то высказывание. Оказывается и так бывает. И все сразу становится на свои места, и уже не так больно и обидно…. Вот только не хотелось мириться с тем, что он больше не увидит своего маленького, но самого главного человечка — дочь. И это был самый печальный факт на данный момент.

«Ты перелётная птица, счастье ищешь в пути…» — всплыла в голове песня Игоря Талькова. Андрей усмехнулся — сегодня он должен был подтвердить свое согласие на развод, о котором его просила жена последние полгода. Поэтому и шел в четыре часа утра к первой электричке, оглядываясь по сторонам, и отгоняя невеселые мысли. «Что ж, от разводов еще никто не умирал, — размышлял старший лейтенант на ходу, — зато появится реальный шанс заняться своей карьерой! Может перевестись в другой гарнизон?»

Пропускной пункт был заперт изнутри. Пришлось долго стучать в окно, пока дневальный не понял, чего от него хотят, и не открыл двери. Дежурный прапорщик, разомкнув слипающиеся глаза, проводил офицера мутным взглядом еще не протрезвевшего человека, и его голова вновь бессильно откинулась на изголовье кушетки.

Андрей вышел на дорогу: прожектор с крыши контрольно–пропускного пункта заливал бетонную площадку тусклым, желтоватым светом, но чуть дальше начиналась непроглядная тьма. Воинов перешагнул зыбкую границу и уверенно зашагал в темноту.

Тишина стояла необыкновенная, какая бывает только глубокой ночью. Зрение быстро адаптировалось к темноте. По обе стороны «бетонки» чернел лес. Призрачный лунный свет отражался от серебристых луж, теряясь в угольно–черной грязи кюветов. Шаги гулко звучали в окутывающей офицера тишине, придавая телу дополнительное ускорение. Не из пугливых, Воинов невольно поежился от ощущения полного одиночества. Да и видео заронило в подсознание некоторые устойчивые отрицательные эмоции. «Ночь оборотней…» — хмыкнул Андрей на неприятный холодок между лопаток.

До главной трассы он дошел довольно быстро. Ходьба согрела и отвлекла от всяких дурных мыслей, но настроение, в общем, было хреновое. Ветер с востока подгонял рваные клочья облаков, которые подбирались к Луне и грозили скрыть ее от посторонних взоров таких вот «полуночников».

За спиной оставались новые метры асфальта. Воинов уже подсчитывал, за сколько минут он доберется до дома, чтобы переодеться, когда подошел к мосту.

Над Днепром висело вязкое марево плотного тумана: лениво колышущаяся масса, казалось, притягивала к себе. Андрей остановился очарованный — такое он видел впервые. Казалось, что впереди исчезло все — дорога, деревья, дальние огни, и остался только мост, теряющийся в молочном, непроницаемом для взгляда, тумане. «Мост в Ниоткуда…», — откуда всплыла эта ассоциация Андрей не задумывался, необычное явление должно носить нестандартное название. Наконец он встряхнулся, вздохнул, возвращаясь к прозе жизни и, перехватив кейс в другую руку, ступил на мост.

Большое облако почти полностью поглотило свет Луны. С каждым шагом становилось все темнее. Лейтенант с удивлением обнаружил, что пробираться сквозь туман — не такое уж простое дело, словно он не пускал его в свои недра, приобретя упругость густого киселя. Несколько удивленный и обескураженный этим обстоятельством, вспомнив, что до электрички не так уж много времени, Воинов усилил напор.

И туман расступился….

Вначале Андрей ничего не понял: он просто шел по ровной поверхности асфальта, в кромешной мгле и старался разглядеть хотя бы что‑то впереди. Но кроме черной, всепоглощающей тьмы, ничего не видел. Офицер остановился.

Действительно, темнота была такая реальная, обволакивающая, что казалось, можно дотронуться до нее рукой. Интуиция, которая редко подводила Андрея, подсказала — что‑то здесь нечисто. Неприятно засосало под ложечкой, а на лбу выступила испарина. Сердце, казалось, билось около гортани, и лейтенант понял, что сильно напуган.

— Эй! — крикнул он в полсилы и тут же смолк: со всех сторон на него обрушился шквал голосов, многократно усиленных непонятно чем. Андрей потряс головой, унимая звон в ушах, вздохнул полной грудью и… внезапно успокоился.