Чарльз Ингрид
Несущий перемены
Человека было легко различить в потоке чоя. Его маленькое, неуклюжее тело напряженно двигалось среди настоящего парада гибкой плоти. Волосы сбивались в пряди, тонкие по сравнению с роскошными гривами, обвивающимися вокруг горделивых роговых гребней. Даже на своей планете этот человек никогда бы не достиг подвижности чоя – строение его тела было совсем иным. Едва заметив Рэнда, священник уже не спускал в него глаз. Поразмыслив, Чирек решил, что даже если бы он не сумел заметить человека, то вряд ли пропустил бы Палатона, шагающего рядом с ним. Надменность тезара, отстраненность его от других чоя воспринимались совершенно естественно благодаря его качествам пилота и безупречному сочетанию грации и силы.
Народ чоя гордился тезарами. Без них звезды и по сей день оставались бы недостижимыми для этого народа, да и само его существование оказалось бы под вопросом. Чоя могли бы с легкостью стать добычей прожорливых абдреликов. Эти лилово-зеленые амфибии путешествовали от планеты к планете в поисках добычи и знаний. Помимо них, существовали ронины с гривами из ядовитых игл – более осторожные, но не менее опасные. Чирек пожелал себе никогда не встречаться с подобными врагами.
Без тезаров чоя пришлось бы полагаться на милость других народов. Потому священник, исповедующий незаконную религию, прощал Палатону его высокомерие и надменность. Без таких, как он, Чо давно бы уже не существовала среди звезд и планет. Благодаря тезарам, чоя стали не добычей, а лидерами, народом искусных пилотов, с которыми старались поддержать лучшие отношения даже абдрелики и ронины – правда, без большого желания.
Да, именно заметная фигура наследника императора привлекла взгляд Чирека, и только потом он обратил внимание на маленького, странного инопланетянина, следующего за теза-ром, как тень.
Второй наблюдатель нетерпеливо взял Чирека за двойной локоть.
– Видишь его? – спросил Чирек.
– Вижу. Его трудно не заметить.
– Должно быть, и твои помощники его заметили, – продолжал священник, и его двойные голоса подрагивали от волнения. Роговой гребень Чирека уже давно изнывал от беспокойства. Палатон и его спутник-инопланетянин не оставались еще столь незащищенными с тех пор, как внезапно началась и так же внезапно окончилась Двухдневная война. – Такого получая нам может долго не представиться.
Стоящий рядом чоя, неуклюжий, низкорослый, с тонким, обычным для простолюдинов гребнем, был одним из Заблудших, «не видящих Бога», и, подобно всем им, не обладал тем талантом, который имел Палатон. В горле у него послышался хрип, и чоя сплюнул себе под ноги.
Священник раздраженно взглянул на спутника.
– Почему ты медлишь? Мы лишимся последней возможности, если ты затянешь время.
Миск мрачно ответил:
– Никто не захочет прикасаться к нему. Он не с нашей планеты.
Священник пробормотал ругательство, едва слышное в их тайном наблюдательном посту.
– Он – Вестник Преображения, а не смерти. Думаешь, ему бы позволили разгуливать по столице так свободно, будь он заражен?
Миск прищурился.
– Это ты так думаешь, Прелат, но не мы. Еще никто не слышал пророчества, что Преображение принесет вот такое существо. Нас всегда учили, что Вестник появится на самой Чо, а не прилетит из космоса, – пожав одним плечом, он поднес ко рту микрофон и включил связь. – Начинаем, – произнес он, слегка поклонился Чиреку и покинул секретное убежище, чтобы присоединиться к своим сообщникам.
Чирек наблюдал, как он быстро растворился в толпе, движущейся по улицам города. Даже при большом желании путь Миска нельзя было бы проследить – этот чоя преуспел в искусстве быстрых исчезновений.
Несмотря на это, священник продолжал испытывать неуверенность. Миск служил Кативару, а Кативару было трудно доверять. Кативар уже слишком высоко продвинулся по ступеням иерархии официальной религии Чо, стал помощником престарелого и почтенного Риндалана. И все-таки он рисковал всем, посещая подпольную секту Чирека. Кативар исповедовал веру в Вестника Преображения и преуспел в том, что его собратья по официальной религии сочли бы ересью.
Но не только двуличность Кативара тревожила Чирека. Этот чоя двигался по ступеням иерархической лестницы быстрее, чем можно было предположить, и прочно стал правой рукой Риндалана. То, что Риндалан попал к мятежниками чуть не стал их жертвой, казалось Чиреку совсем не случайным. Каким образом Верховный прелат оказался среди разъяренной толпы в сопровождении одного лишь Кативара, и почему Кативар не сумел защитить его? Неужели он намеренно заманил Прелата в ловушку? И если так, какими были мотивы этого поступка? Ясно, что Кативар не стал бы совершать его исключительно ради Чирека.
У Чирека не было ни доказательств своих подозрений, ни оснований для них, к тому же Кативар считался его главным союзником, хотя и не слишком надежным. Отчасти союзничество С Кативаром ценилось только благодаря его высокому положению, почти неограниченной свободе и переданными Риндаланом властью и полномочиями. Чирек помнил, что в ночь мятежа Кативар последовал за Риндаланом добровольно, а Прелата постигла роковая участь. До сих пор Риндалан пребывал в коматозном состоянии, на грани между жизнью и смертью, и боролся за жизнь каждым вздохом.
Чирек моргнул. Мне везде чудится опасность, думал священник, беспокойно двигаясь в своем укромном углу. Обитатели Чо, обладающие незначительным бахдаром или полностью лишенные его, считались существами низшего сорта по сравнению с чоя из правящих Домов, и хотя твердые религиозные убеждения поддерживали в Чиреке веру, что когда-нибудь бахдар вспыхнет во всех них, он уже научился быть предусмотрительным. Только Вестник способен свершить метаморфозу с чоя. Чирек был далеко не первым среди тайных священников, но надеялся, что не является последним. Только бы Вестник появился – хоть когда-нибудь! Ради этого стоило жить.
В этом отношении Верховный прелат Риндалан, рожденный в Доме, и жалкий простолюдин Чирек не слишком отличались: каждый был исполнен веры до мозга костей. В отличие от многих Верховных прелатов Домов, Риндалан всегда служил народу. Вероятно, в этом следовало искать ответ на невысказанный вопрос Чирека – почему Риндалан отправился к мятежникам, пытаясь остановить бурю, которая в конце концов могла обратиться против самих чоя. Именно за такое сходство Чирек скорбел о приближающейся смерти Риндалана.
На улице послышались крики. Движение замедлилось, колонны приближались к мемориалу, сооруженному в память о столь стремительно завершившейся Двухдневной войне. Еще разгоряченные мятежом, чоя были готовы напасть на себе подобных, и абдрелики осмелились нанести удар, угрожая всей планете. Война произошла так быстро, что большинство жителей Чо узнали о ней намного позже, когда завершились беспорядки и мятежи. Но едва рассеялся дым пожарищ, и чоя узнали, как близко они были от гибели.
