Палатон вначале застыл на месте, наклонив увенчанную гребнем голову в сторону источника опасности – почти так же, как лось, готовящийся к поединку, – но тяжесть тела Рэнда лишила его равновесия. Рэнд почувствовал, как тело Палатона придавило его. Мысли вихрем закрутились в его голове, настойчиво призывая освободиться. Чоя, преградившие им путь, внезапно резко остановились, как будто наткнувшись на невидимую стену, и вдруг растянулись на тротуаре, как подкошенные. Мгновенно к ним подскочили охранники Йораны. Чоя резко приказала незнакомцам встать.
Рэнд почувствовал на своей руке руки другой чоя, блестящее лазурное платье которой на мгновение ослепило его. Тем временем Палатон поднялся.
– Они безоружны, – заметил Палатон, досадуя на Рэнда и собираясь с силами. Рэнд пожал плечами.
Его бахдар еще сиял в полную силу. Чоя в голубом платье стояла возле него, и бахдар рванулся к ней, на мгновение соединив их искрящимся мостом. Незнакомое ощущение потрясло Рэнда, и он с отчаянием попытался подавить бахдар. Тот нехотя угас. Как всегда при этом, Рэнда охватила Странная пустота. Чоя в голубом платье, ростом едва ли выше него, шагнула в сторону с улыбкой, поводя ореховыми, со слабым зеленоватым отливом глазами и бормоча извинения. Повернувшись, она еще раз ослепила Рэнда голубым платьем – более пронзительного цвета, чем небо Чо. Рэнд в растерянности смотрел ей вслед.
Йорана стояла возле пленников. Палатон оглянулся, заметил, что Рэнд находится довольно далеко, и шагнул к нему. Его ноздри трепетали, и Рэнд понял, что инстинктивно пилот втягивает аромат только что сгоревшего бахдара.
– Прости, – начал Рэнд, но Палатон взмахом руки остановил его.
– Позднее. С тобой все в порядке?
– Да, – Рэнд взглянул на пленников, которых умело связывали охранники Йораны. – Никто из них даже не успел выстрелить.
– Да, – коротко отозвался тезар. – Это Заблудшие. У них нет бахдара, и потому они не знают, когда лучше всего нанести удар.
Рэнд покрутил головой в попытке расслабить мускулы шеи. Все-таки жизнь полна неожиданностей. Придется когда-нибудь объяснить это Палатону. Самые искусные убийцы галактик, ронины, не полагаются на бахдар, чтобы наносить удары, и этим троим вполне могло повезти.
Йорана отдала краткий приказ увести пленников и отправила с ними четырех охранников. Обернувшись, она нашла глазами Рэнда и Пала-тона.
– Есть проблемы? – спросила она, и ее голоса прозвучали напряженно, несмотря на беспечный тон.
– С нами все в порядке, – Палатон махнул рукой, как бы подтверждая это.
На ее лице появилось выражение облегчения.
– Мы уже почти на месте, – заметила она.
Палатон кивнул, Рэнд чувствовал понимание между ними, от чего немногие слова, которыми они обменялись, приобретали более глубокий смысл. Его вновь пронзила тоска одиночества. Он был один на Чо, и вряд ли это могло измениться. Чоя общались с представителями других народов только за пределами своей планеты или на территории Союза – например, Скорби. Чоя, не вылетавшие за пределы своей планеты, казались ограниченным, страдающим ксенофобией народом.
Рэнд попытался не думать о том, каково будет всю жизнь провести в одиночестве, привязанным к Палатону и не способным даже расстаться с ним. После нескольких минут замешательства процессия двинулась дальше.
Миск и его сообщники потерпели поражение, но Чирек не мог не порадоваться, видя, как быстро продвигается вперед чоя, используя поражение и неожиданную остановку процессии. Рэнд оказался буквально в ее объятиях. Контакт между ними не мог быть более близким. Сердце священника забилось.
После того, как процессия удалилась, он осторожно вышел из убежища, направляясь к заранее условленному между ним и чоя месту встречи. Опустив голову, чувствуя радостные подрагивание гребня, он пробрался в кафе. Успех был в его руках, и не только успех, но и надежда – близилось Преображение.
Он занял место и заказал вино бледно-желтого цвета, лучшее, какое только нашлось в кафе, попросив поставить на столик два бокала. Со своего места он видел мусор на улице, оставленный колонной. Поднимался ветер.
Бутылка вина давно согрелась, когда Чирек наконец поднялся. Он оглядел улицы, на которые вернулась привычная суета, как только закончился ритуал. Чоя возвращались к повседневным делам. Чирек не знал, что и думать – либо она не хотела, либо не могла прийти.
Чоя исчезла.
Кативар наблюдал, как уводят троих чоя. Облаченный в ритуальные одежды Верховного прелата, он мало что мог сделать – оставалось только догадываться. Ему показалось, что перед нападением он заметил в толпе Миска, и этого было достаточно, чтобы возбудить его любопытство. Придется провести церемониальную службу, а затем улизнуть под предлогом заботы о старом Прелате. Он знал, что Йорана допросит всех троих, как только вернется во дворец, но помнил, что до окончания всех церемоний она не имеет права возвращаться к своим официальным делам. Если он поспешит, ему хватит времени на все.
Блеск мемориала войны раздражал его. Он прикрыл глаза, но тут же постарался убрать с лица морщины – ему не следовало выглядеть скучающим или раздраженным. Никогда не стоит выдавать свои истинные чувства или намерения. Надо производить на окружающих только то впечатление, которое он хотел произвести – религиозного фанатика, посвятившего жизнь тяготам служения Вездесущему Богу.
Он поднял голову, наблюдая, как человеку помогают взобраться на помост – человек был ростом выше ребенка-чоя, но ступеньки оказались слишком велики для него. Кативар знал, что ничто в его взгляде не выдает отвращения к этому существу. Он постоянно напоминал себе, что инопланетянин еще может ему пригодиться. Он уже оказал влияние на любовь простолюдинов к тезару Палатону. На врожденной ксенофобии чоя можно сыграть с великим успехом. Сложная ситуация, подумал Кативар, занимая свое место для окончания церемонии. Не забывая о своем плане, он удалился как можно незаметнее.
Оказавшись внутри дворца, он сбросил одежды в отведенных ему комнатах. Кативару не хватило времени сесть и проверить сообщения. Он быстро просмотрел их список, а затем вышел в коридор дворца – потайной, о котором было известно только священникам, хотя, несомненно, существовали ходы, о которых знал и которыми пользовался только император.
Улыбаясь, Кативар шагнул в узкое, пыльное подземелье. Вряд ли Паншинеа и его наследник будут довольны, обнаружив, что во дворце они отнюдь не находятся в безопасности. Чтобы достичь этого, священники веками делали длинные, извилистые ходы в стенах. Этими ходами можно было пользоваться только с помощью бахдара, но священников без бахдара не существовало – настоящих священников, а не жалких подражателей, подобных Чиреку и его братии.
