Неведомые тени - Игорь Волков

Вы открыли третью книгу цикла «Касание пустоты» и я хочу предупредить вас, что это очень опасно. Если вы не читали первые книги серии, закройте ее, сделайте два глубоких вдоха и исправьте эту ошибку. Вы можете проигнорировать совет, но тогда ответственность за нанесенный вашему восприятию реальности вред целиком ляжет на вас! Здесь содержатся спойлеры, после которых начало цикла будет восприниматься иначе, чем если бы вы читали с первых книг.

Я благодарен за внимание всем читателям. Спасибо, что ждали продолжения! Меня очень вдохновляют лайки и комментарии к книге. Честно сознаюсь, я регулярно обновляю страницу автора, чтобы не пропустить их. Но, очень прошу, в комментариях к этой книге быть аккуратными и любые замечания, касающиеся сюжета, прятать под плашку «спойлер».

А теперь, прежде чем открывать следующую страницу, еще раз убедитесь, что первые две книги цикла уже прочитаны.

А вы настойчивы. Листаете страницы. Что же, ничего не могу с этим поделать. Но помните, открывая первую главу книги, вы должны быть готовы принять последствия своего решения. И если уверены… да хранит вас неопределенность Гейзенберга! Листайте дальше и ставьте книге сердечки.

Приятного чтения!

Что такое реальность? Как мы ее воспринимаем, оцениваем, примеряем к себе?

Люди вокруг меня слышали мои крики, хрипы и стоны. Но кричал ли я внутри своей реальности? Нет. Я рождался. Как песчаная буря в пустыне, я собирался из песчинок своего прошлого бытия, ведомый ветром привязанностей и ценностей прошлого мира. Ощущал ли я боль? Нет. Я ощущал рождение. Из пустоты, из бесконечного пространства, я извлекал себя. Незрячими глазами я видел это таинство — воссоединение частиц в облик и попытки облика обрести сознание.

Но я слишком долго не был собой. Так долго, что рождение не давало мне меня. Оно выплюнуло лишь тело, которое теперь корчилось в кашле, пытаясь раскрыть бесполезные легкие, металось по земле, вспоминая, что значит жить — дышать, мыслить, совершать поступки и нести за них ответственность.

Это тело не помнило, что есть глаза, которые могут посылать в мозг зрительные сигналы. Уши, которые передают звук. Голосовые связки, способные воспроизводить речь. Но сейчас ему это было и не нужно. Сейчас следовало лишь научится дышать, чтобы выжить в этой реальности.

Легкие обжигало будто огнем, но они продолжали раскрываться, а я, кажется, дышал, захлебываясь кашлем. Перед глазами сменяли друг друга световые пятна. Сфокусироваться на них я пока даже не пытался, все силы уходили на дыхание.

Я не знал, что я такое. Из чего состою, кроме горящих огнем легких. Я чувствовал движение вокруг. Возможно, даже движение себя самого, но не понимал, что и где двигалось.

Позже пришли звуки. Я не различал их, как продолжал не различать световые пятна, но слышал.

Кто я? Что со мной происходит? Зачем я?

Ко мне возвращалась чувствительность. Было странно, что теперь я оказался довольно компактно расположен в пространстве. Подчинить мозгу свои части не получалось — они жили собственной жизнью. Еще не выстроились нужные связи.

Откуда я знал это? Не представляю. Но я терпел. Чувствовал, что нужно ждать. Покорился своему бессознательному.

Спустя какое-то время из общего звукового фона выделился отдельный звук, который начал меня раздражать. Он был монотонный, повторяющийся, все время один и тот же. Остальные звуки лились волнами, то набегая, то исчезая. А какие-то были столь деликатны, что не причиняли неудобств. Но вот именно этот назойливый звук никак не прекращался.

Пока я пытался бороться с ним, обнаружил, что со светом дела тоже не ладятся. Свет менялся. Он становился то ярче, то темнее. Подчинялся какому-то собственному ритму, но иногда в него кто-то вмешивался и свет разгорался прямо у меня на сетчатке глаза, выжигая ее, как бумажку. В такие моменты где-то рядом появлялись и особые звуки, отличающиеся от обычных. В них ощущалась какая-то последовательность и эмоции. Система, организованность. Это был не пустой шум.

Я продолжал ждать. И был вознагражден за это. В какой-то момент световые пятна начали складываться в рисунок. Мой мозг узнавал его, но пока не передавал информацию в сознание. Однако я понимал, что рисунок мне нравится. Почему? Не знаю. С каждой сменой яркости света, я видел его все четче. Мог уже разглядывать не только крупные детали, но и мелкие.

«Окно», — однажды прорвалось в мое сознательное. «Стена, дверь».

Я всматривался, пытаясь и остальные детали вывести на сознательный уровень. Но тут то, что я уже осознал оказалось загороженным тем, что пока еще было не осознано.

Меня коснулся организованный набор звуков. Мозг соотнес их с тем, что видели глаза, и отдал на уровень сознания информацию, что организованные звуки издает этот объект.

Я сфокусировался на нем, но его облик на уровень сознательного никак не выходил. Пришлось оставить попытки. Я перевел взгляд на поддавшуюся осознанию дверь и только тогда заметил еще два объекта, похожие на первый, неопознанный. Они так же издавали организованные звуки и кажется, взаимодействовали друг с другом.

Я перетерпел их присутствие, и когда они наконец исчезли, снова стал разглядывать окно и стены. Из разрозненных пятен один за другим складывались образы окружающих меня предметов. Среди них я неожиданно нашел источник назойливого звука. Он был недалеко, но заставить его замолчать я не мог.

Объекты продолжали периодически появляться, нарушая мой установившийся порядок изучения внешнего мира. Я понял, что свет высокой яркости, который периодически попадал мне в глаза, делал это не случайно, а его приносили с собой объекты. И в очередное их появления попытался увернуться от направленного света. Объекты оживились. От них стало исходить много звуков, а мне очень хотелось, чтобы они ушли. Но тут мозг поднял из памяти новое понятие — человек. Передо мной был человек. Звуками он обменивается информацией с другими людьми. Привлекает к себе внимание. «Разговаривает». И вот сейчас, судя по тому, что я видел, он привлекал именно мое внимание. Набор звуков повторялся, и человек, продолжая говорить, положил руку на мое плечо.

Толчком пришли новые понятия — плечо, руки, голова, грудь. Я дернулся и поднял часть себя, которой до этого не способен был управлять. «Рука», — подсказал мозг. Я перевел взгляд со своей