— Здравствуйте. Можно?
— Что у вас?
— Да вот… астрофизики кое-что нарыли…И я хотел…
— Нет!
— Что? — изумился Рэм.
— Нет. Не могу. Не сейчас! Не сегодня, — Петрович не отводил глаз от экрана. — У меня и так много работы. Я один остался. Понимаете? Один! Все разбежались! Все меня бросили и завалили работой!..
— Это ненадолго, вы же знаете, — Каверин выпрямился. — Когда экспертная группа выявит наиболее удачный участок для основания поселка, мы обязательно одного из аналитиков перебросив вам на подмогу.
— Не на подмогу, а вместо меня! Пусть сами посидят здесь, не разгибаясь хотя бы три денька без сна и отдыха, а я на них посмотрю! Я вам не мальчик уже, между прочим!
Глеб Петрович действительно был одним из самых старших членов экипажа — ему уже исполнилось тридцать девять лет. Для космолетчика — предпенсионный возраст.
— Хорошо. Двоих сюда, а вас — в поселок, — кивнул Каверин. — И я сам тоже разомнусь. А то мы все тут засиделись.
— Скорее бы! — аналитик дождался окончания бегущей строки, запустил анализ по второму кругу и повернулся к мявшемуся в дверях Рэму:
— Ну, что у тебя там?
Тот неловко шагнул вперед, протягивая флешку.
— Вот. Физики кое-что заметили… в озоновом слое.
— А что не так с озоновым слоем?
— Да там… элементы какие-то не те.
— Что значит «не те»?
— Да они сами не могут понять, как так вышло! Думали сначала, что аппаратура барахлит. Хотят, чтобы вы подтвердили или опровергли…
Аналитик принял у Рэма флешку, вставил в свободный разъем и погрузился в изучение информации. Рэм терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу.
— Вы от физиков? — поинтересовался Каверин. — А почему сами пришли, а не по почте прислали? Быстрее же! И время не тратится.
На «Моле Северном» оставалось не так уж много народа, и оставшиеся были порой вынуждены совмещать две-три профессии. Отчасти это была своего рода тренировка — ведь из двадцати восьми человек двадцать должны будут остаться здесь, на этой пока еще безымянной планете, чье рабочее название «Мола» — пока не прижилось среди людей.
— Так у него тут все заблокировано!.. — пожал плечами Рэм. — Почта не проходит.
— Ага, — кивнул Петрович. — Я нарочно ее заблокировал.
— Почему?
— А чтобы всякую ерунду не слали.
— Это моя-то информация — ерунда? — вскипел Рэм.
— Нет, тут действительно кое-что интересное… — аналитик вместе со стулом переехал к другому терминалу, полез в его память. — Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то тут что-то непонятное.
— А я про что? — всплеснул руками Рэм.
— Объяснитесь, — потребовал Каверин.
— Озон… Вы вот это видите? — Петрович вывел на экран несколько световых линий. — Это — спектры озона. Ничего не замечаете?
— Я не физик, — признался капитан.
— Вот, — аналитик ткнул пальцем. — Этот оттенок. На каждой третьей молекуле озона он присутствует.
— И что это значит? — Каверин не стеснялся признаваться в том, что не всеведущ. Как ни странно, людям это нравилось.
— А то, что здешний озон отличается от нашего, земного. И спектральный анализ свидетельствует о том, что в нем наличествуют кое-какие примеси.
— Аргон, — сказал Рэм.
— А? Что?
— Примерно треть молекул озона связаны с молекулами аргона, — сказал он.
— Но это же инертный газ! Этого не может быть!
— Физики сказали то же самое. Они хотели, чтобы вы проанализировали их открытие и выяснили, может ли такое быть? А еще они выяснили, что здешний озоновый слой… он как бы везде.
— То есть?
— Ну, есть только максимальная граница, выше которой молекул озона нет. А минимальная… эти молекулы встречаются даже у поверхности земли, разве что в минимальной концентрации.
Каверин медленно выпрямился.
— Почему это выяснилось только сейчас, почти через две недели после того, как мы высадились на планету? — промолвил он.
— Пробы воздуха брались на разной высоте. Либо там, — Рэм ткнул пальцем вверх, либо у самой земли роботами. Там на десять заборов всего две или три молекулы озона.
— М-да, подкинула нам планета сюрприз… Что ж, разбирайтесь! Справитесь? Или вам кого-нибудь отрядить в помощь?
— Отрядите, — кивнул Палкин.
— Я могу пока помочь, — предложил Рэм.
Петрович без слов указал ему на свободное кресло.
Каверин вышел.
Прошло больше двух недель с тех пор, как «Мол Северный» сел на планету, пока названную Молой в честь корабля. Люди понемногу осваивались. Было основано четыре временных поселка — один развернут прямо на месте посадки корабля, тут в основном были лаборатории, и три стояли в стороне от него. Экспертная группа выждала положенные трое суток и отправилась с инспекцией, которая должна была продлиться еще девять дней — по три дня группа должна была прожить в каждом поселке, изучить местность и условия жизни. Потом будет составлено заключение, согласно которому два из трех поселков будут свернуты, и их обитатели переселятся в последний, заложив начало колонии. Корабль должен будет оставаться на месте в течение минимум половины оборота планеты вокруг местного светила. И только после этого, убедившись, что все идет хорошо и люди начали адаптироваться к местным условиям, «Мол Северный» стартует в обратный путь, к Земле. Следующий корабль прибудет только через несколько лет, привезет новую партию колонистов, оборудование, технику, вакцины — в общем, все, что потребуется новопоселенцам. При условии, конечно, что колония здесь будет основана и просуществует достаточно долго. А то ведь были случаи…
Владигор затряс головой. Он не хотел об этом думать, но следовало учитывать и тот факт, что космос иногда подкидывает людям неприятные сюрпризы. Из шести колоний выживали только четыре.
И, словно подтверждая его опасения, дорогу ему заступила Мария Краснохолмская.
Главный врач экспедиции была одной из немногих, кто практически не покидал корабля — лишь несколько раз выходила она наружу, и то наблюдая за самочувствием членов экипажа. Но при этом зорко следила за их состоянием и регулярно брала у них на анализы кровь и другие жидкости, а также мониторила общее состояние системы. Если не сидела в лаборатории, она сновала по кораблю, отлавливая коллег для медосмотра.
— Что, я пропустил свою очередь? — попробовал пошутить Каверин, когда врач устремилась ему навстречу.
— Не помешало бы, — кивнула Мария. — Но я хотела попросить вас об одолжении. Даже о распоряжении.
— Я вас слушаю!
— Отправьте меня наружу. На планету!
— Что?
Обычно врача приходилось чуть ли не силой выпихивать из корабля. Что же произошло?
— Произошло то, что половина экипажа вот уже несколько дней круглосуточно находится на поверхности планеты практически без средств защиты, подвергая организмы влиянию местной окружающей среды! — отчеканила Мария Краснохолмская. — Пока они находились возле корабля и могли в любой момент вернуться в его привычную среду, я была спокойна, но теперь… Неизвестно, какие сюрпризы готовит нам планета! Какие микробы и болезни ждут поселенцев! И неизвестно, чем уже успели заболеть будущие колонисты! Мой долг, как врача, хотя бы приостановить развитие эпидемии…
— Какой эпидемии? — опешил Каверин. До сих пор он был уверен, что ему докладывают обо всем. И вдруг…
— Пока еще не знаю, — отмахнулась Краснохолмская. — Сведения, которые мне поступают, весьма скудные. Я должна убедиться на месте, что не происходит ничего серьезного…
— Но что происходит-то?
— Слепота. В трех опытных группах — четыре случая временной слепоты.
— Люди ослепли?
Каверин задохнулся. Вот тебе и удачливый капитан! Они на планете только две недели, а из двадцати восьми человек четверо уже выведены из строя!
— По счастью, явление оказалось временным, — отмахнулась Краснохолмская. — По крайней мере мне так доложили. Я хочу отправиться на места стоянок и осмотреть пострадавших.
— Вы? Но ведь в группах есть врачи…
