Когда дело дошло до последней детали туалета, вообще устроил представление. Нет, что-то в этом есть… в эту секунду я, пожалуй, начинала понимать некоторые обычаи Венги. Трусы он стягивал почти минуту, по сантиметру, и двигался так, словно слегка танцевал. Какой же он у меня красивый! Мышцы под гладкой кожей играют, текут и переливаются, так и хочется потрогать, погладить, поцеловать. Этот артист в процессе стягивания трусов повернулся ко мне спиной и очень сексуально вилял попкой. Еле удержалась, чтобы не вскочить и не наброситься!
Удержалась. А этот поросенок соблазнительный повернулся ко мне лицом, уже почти… почти… он и там красивый. Хи-хик, и все еще гладенький. Так, легкий пушок оттенял красоту. И сверкнул на меня глазищами из-под растрепанной челки:
— Что еще пожелаешь? — и рожа хитрая-хитрая!
— Хочу сегодня быть… — я сделала паузу, потом встала, так, что халат полностью распахнулся, — твоей госпожой!
И откинула одеяло, являя миру занимательную подарочную коллекцию.
— Езу-у-у-мдун… — шепот звучал с восторгом и некоторой долей опасения. Шади разглядывал всю эту сексуальную коллекцию, не отрываясь. А потом с легким ехидством поинтересовался:
— А ты этим пользоваться-то умеешь, госпожа моя?
— Чем-то умею, — я, словно невзначай, провела пальчиком по рукоятке мягкого многохвостого флоггера, похожего на роскошный конский хвост. — А чем-то научусь, думаю, — пальчики легонько пробежались вдоль блестящего дилдо. И тоже хитро-хитро посмотрела на замершего Шади снизу вверх. Он сглотнул, и глаза у него заблестели, как у мальчишки перед огромной коробкой шоколадных конфет.
Потом, склонив голову, он посмотрел на меня пристально, словно впервые увидел, и вдруг стал опускаться на колени. Ой… как… меня это… возбуждает?!
А этот хитрец уже терся о мои ноги, прижимался щекой к моему колену, пушисто щекотал кожу растрепанными волосами:
— Мне нравится твоя идея первой брачной ночи, госпожа… — лицо у него было довольное-предовольное, словно у кота, который обнаружил банку сливок.
— А уж как она мне нравится, ты и представить не можешь! — ух, какое у меня мурлыканье получилось, сама не ожидала. А что, если он — как довольный кот, то и мои сливки — не хуже! — Я даже разрешу тебе самому выбрать, чем бы тебе хотелось сегодня поиграть.
— Какая у меня добрая госпожа! — котище продолжал тереться о мои ноги, и с каждым его движением внизу живота скручивало и тянуло все сильнее. А когда его бесстыжие руки скользнули по гладкой поверхности чулка… вниз, к туфельке. А потом вверх, почти до самого кружевного края, почти коснулись обнаженной кожи…
Я резко, со стоном, выдохнула, облизала губы и сама дала волю рукам. Ноготками. Если легонько, по шее, по плечу, по спине! Шади выгнуло от удовольствия, он задышал громко и прерывисто, прогнулся в пояснице, и я не удержалась, наклонилась и достала ноготками до призывно выставленных ягодиц.
— Выбирай быстрее, а то не успеешь! — шепнула я ему на ухо, слегка прикусывая мочку.
Взгляд у него прояснился только самую чуточку. Почти не глядя, он потянулся и взял тот самый пушисто-длиннохвостый флоггер.
— Этим ты точно пользоваться умеешь, — и глазками стрельнул, снова с заметной хитринкой.
— Тогда на кровать, на живот! — скомандовала я, вставая. Ух ты, у меня получилось настолько уверенно, словно я каждый день такое мужу говорю!
Этот паразит послушался. Но КАК он это сделал! Прежде чем лечь, как сказано, он пару секунд увлеченно гладил мой чулок, исподволь забираясь все выше… пока его рука не скользнула у меня между ног. Я едва сдержала стон, но сдержала же, и до сих пор этим горжусь! А Шади поглаживал, ласкал ТАМ, и вдруг все пропало, оставив после себя чувство острой неудовлетворенности.
А мой развратный, нахальный, такой любимый муж демонстративно, по-кошачьи облизал пальцы, несколько раз вдохнул мой запах, и только потом лег на кровать. На спину, паразит!
— Ну же, скажи, что я плохой мальчик, — и смотрит с вызовом!
Я только усмехнулась в ответ, провоцирующе и лукаво. Наступила коленом на кровать, нагнулась к нему… и легко-легко подула на гордо стоящий член. Затем откинула края халата и уселась на не успевшего отреагировать Шади сверху, прижав его плоть своей. Слегка поерзала, чувствуя, как там упруго бьется пульс, и наклонилась к его лицу.
И произнесла шепотом, на ухо:
— Ты очень непослушный мальчик! За это я тебя на-ка-жу!
Вот теперь и его окончательно проняло. Мой муж застонал от возбуждения, прогибаясь подо мной:
— Да-а-а-а!
— Да, госпожа, — напомнила я все так же интимно, на ухо.
На меня опять хитро-хитро сверкнули глазищами из-под полуприкрытых ресниц. Если он и пытался скрыть улыбку, получилось у него плохо. Самый непослушный мальчишка на свете резко обхватил меня руками и перевернулся, подминая меня под себя:
— Да, госпожа! Накажи меня… — никогда не думала, что там у меня все настолько чувствительное… он всего лишь легонько потерся членом у меня между ног, а я даже вскрикнула. Когда же горячий, нежный язык лизнул мой сосок…
В общем, когда эта наглая, развратная, сексуальная сволочь скатился с меня и "послушно" улегся попой кверху, рядышком — я готова была его отшлепать безо всяких вспомогательных инструментов. Просто за то, что он остановился!
Ну ничего… ничего… я отомщу! И месть моя будет страшна и ужасна. Он у меня еще не так постонет!
Вот уж не думала, что буду держать эту "кисточку" в руках с таким удовольствием. Я совсем скинула халат, наслаждаясь прикосновением воздуха к обнаженной коже и отмечая, какими жадными глазами смотрит на меня эта "жертва" с кровати.
Мягкими ремешками флоггера, точно как кисточкой, я начала поглаживать его тело, снизу вверх и обратно, от ступней до шеи, особенно задерживаясь между округлых ягодиц. Этим я спровоцировала новый приступ "плохого мальчика", — Шади выгнулся в пояснице и с явным наслаждением, постанывая, потерся членом об одеяло.
Хмыкнув, я легонько хлопнула свободной ладонью по виляющей попе:
— Непослушный мальчишка! Лежи смирно, а то отшлепаю!
Попа под моей рукой на секунду замерла, а из подушки, в которую негодник уткнулся лицом, раздалась целая симфония восторженных стонов. Что-то членораздельное он, судя по всему, произнести уже не мог. Вот та-ак, не все же мне одной изнывать от желания!
Я погладила шлепнутое место, а потом отодвинулась немного, чтобы было удобнее замахнуться. Но первый, пробный удар прилетел не "наложнику", а моему собственному бедру. Я хотела ТОЧНО знать, что это — не больно. Не больно по-настоящему.
Это было… обжигающе приятно.
Шадид голову от подушки оторвал и посмотрел на меня так, как будто сейчас вскочит и отнимет все эти недетские игрушки, но увидел мое лицо и успокоился. А я улыбнулась ему в ответ и занесла флоггер, уже ни в чем не сомневаясь.
Звук удара о тело был необыкновенно приятный, шелестяще-бархатный, возбуждающий. И я занесла руку снова… и снова…
Гладкая кожа на ягодицах быстро наливалась румянцем, но не пугающе-воспаленным, а жарким, нежным и восхитительно-возбуждающим.
Шади стонал и выгибался, а я больше не пыталась его остановить, так это было потрясающе прекрасно. А потом я вдруг отбросила флоггер и жадно впилась губами в эту горячую красноту, поцеловала, несколько раз даже очень легонечко прикусила, жадно впитывая его запах и пробуя на вкус.
Но долго наслаждаться мне не дали. Шади извернулся, подхватил меня, и я сама не поняла, как снова оказалась лежащей под ним.
Какое-то время мы целовались. Жадно, сумасшедше, а потом его губы оторвались от моих, спустились на шею, на грудь, ниже, ниже… и я почти закричала от наслаждения.
Я стонала и извивалась, умоляла о чем-то, выгибалась ему навстречу, но мой безжалостный мучитель каждый раз, доведя меня до грани, отступал, его ласки из требовательных и сжигающих становились легкими и нежными, почти невесомыми. И когда я уже думала, что сойду с ума, пытка прекратилась. Шади приподнялся надо мной, еще раз нежно поцеловал и осторожно, плавно вошел в меня. И мы оба сошли с ума — вместе и одновременно. Резко, почти безумно двигаясь навстречу друг другу, сливаясь в одно бьющееся от наслаждения существо.
