них! Но это нужно смертным, не богам, и когда служители богов начинают жадничать, забирают себе власть и право говорить от имени бога.
Он покачал головой, а жрецы вдруг повалились оземь, одного, кажется, даже хватил удар. Лошадкин моментально оказался рядом, вколол ему поддерживающей смеси, крикнул.
— Жрецу Урхагу плохо! Врачей сюда!
— Не выдержал мощи небесной правды, - прошептал кто-то.
— Осознал, что жил неправильно, - откликнулся другой.
Лошадкин передал жреца и снова окинул всех взором. Не только жрецы, но и масса горожан, прислушивавшихся в отдалении, тут же передающих его слова другим.
— Чтобы обычный смертный мог возвыситься до бога, ему нужно посвятить этому всю жизнь, и нужно, чтобы другие выполняли за него обязанности! Такое недопустимо и народ, увлекшийся возвышением, вымрет! Но и те, кто не ищут способов стать чище и лучше, тоже погибнут, превратятся в зверей и их истребят соседи, убьют, как убивают взбесившихся зверей! Нужно идти к небесам, но вы не можете посвятить этому свою жизнь и перекладываете такие дела на жрецов! Это верно и им, служителям богов, следует искать способы, как всем смертным вокруг стать чище и лучше! Но чтобы возвышать себя и смертных вокруг, жрецам следует и самим быть чистыми! Не впадать в нищету и самоуничижение, но и не искать чрезмерных даров, роскоши, материальных благ, затмевающих дорогу в небеса! Этот путь труден, тяжел и тернист, так как не бывает легких путей к небесам! То, что достается легко, то и не ценится, и распахнись сейчас небеса, разве стали бы вы лучше? Построить небеса здесь, на земле, чтобы сами боги сошли с небес и признали вас равными, вот достойная цель!
Слова Лошадкина были встречены ошарашенным молчанием, сменившимся угрюмой задумчивостью. Не наломали бы дров от усердия, подумал Лошадкин, но что делать? Исправлять прошлые перегибы и следить, чтобы сейчас не выгнуло чрезмерно в другую сторону. Пусть запишут «небесную правду», попробуют следовать ей, а там видно будет, может через тысячу лет и станут лучше, гуманнее, чище, как это случилось на Земле.
На Земле, которая и сама не прошла еще свой путь, если говорить прямо. Имел ли право Лошадкин, далеко не образец чистоты и живолюбия, произносить такие проповеди? К счастью, некому было задать эти вопросы, поставить под сомнение слова Лошадкина – некому, кроме живых экспедиции, а они промолчали, не явились вживую.
— Повелитель, вы, наверное, устали с дороги.
— Не особо, - отмахнулся Лошадкин, - я все же плыл, а не трясся в седле.
— Купальни подготовлены к вашему визиту.
В другой раз Лошадкин так и поступил бы, а то выходило натуральное «с корабля на бал». Но сейчас его сжигало злое нетерпение – успеть! Сделать еще что-то, пока не пришлось улетать! Да, он не определился со своим настроем, но ясно представлял, как все будет. Гипермаяк подаст сигнал, прилетит земной корабль и Лошадкин поднимется на борт вместе с остальными. Вернется на Землю и некоторое время будет вздыхать и размышлять о союзе народов, а потом все затянется дымкой времени.
— Никаких купален!
— Но, повелитель, там…
— Но? – вспылил Лошадкин. – Мне уже указывают в собственном дворце?
Желающие перебивать его и вылезать с ценным мнением резко закончились и Лошадкин прошел в общий зал, думая о том, что не стоило так смешивать. Ведь было же здание совета вождей, делегации других народов стоило принять там. Причем принять завтра, на свежую голову, вникнув и получив информацию, кто они такие и чего хотят, как давно приехали, о чем говорят и так далее.
Да, хорошие времена, когда можно было никуда не торопиться.
— Да начнется пир! – объявил он.
Некоторое время все пили, ели, говорили, бросали взгляды в сторону Лошадкина. Он исподволь изучал делегации, сидевшие скромно в стороне. На почетных местах, но не как свои, тонкости местного этикета. Изучал и знакомился с информацией, собранной у Алекса, подгрузил их языки в манопу. Соседи по внешнему виду и происхождению, схожие языки, схожая история, просто географическое разделение. Как и полагается соседям, вражда у них с родственными народами, то есть мордахами и хрокагами, выходила лютая, до крови на всю степь и леса, гор трупов, и прочего.
Отсюда возникал вопрос истинных целей их прибытия. Желание дружить или страх перед новой силой, ожидание резни за прошлую вражду и попытка заранее, если не умаслить, так хоть разведать? Птицелюди и правда были похожи на птерахов, которые их старательно обхаживали. Похожи, но в то же время крупнее, ближе к птеродактилям по облику, и в голове Лошадкина крутились мысли о воздушной кавалерии, только легкой. Тяжелая на ящерах, легкая на этих, птерахи сами по себе и дирижабли в роли авианосцев.
Первый голод был утолен, заиграла музыка, выскочили местные скоморохи, и заплясали танцовщицы. Голод телесный утих, но нетерпение нарастало или это только, казалось, Лошадкину, так как его самого грызло изнутри?
— Прежде чем мы перейдем к развлечениям, - объявил он, вскидывая руку, - надо разобраться с делами.
— Верно!
— Мудро!
— Вначале – дела, потом развлечения, так и завещаю внукам!
— У повелителя всегда дела, надо иногда и развлекаться!
— Для посланца богов наши дела – развлечения!
Выкрики, шутки, смех, Лошадкин мысленно поставил себе плюс. Атмосфера была вполне дружеской, но без амикошонства, сохранялось уважение и в то же время готовность высказать правду в глаза. Долго ли это все продлится? Он не знал, но мысли о том перескакивали на скорый отлёт, и нетерпеливый червяк внутри Лошадкина снова вонзал зубы ему во внутренности.
— Сюда прибыли посланцы иных народов, соседей нашего союза! Их приняли хорошо, несмотря на прошлые обиды, и я доволен, - провозгласил Лошадкин. – Давайте теперь выслушаем их самих!
Возникла заминка, делегации не знали, кому выступать первыми.
— Если смогут, га-га-га!
— От величия Дружбы подвело языки!
— Слишком крепкая выпивка!
Посыпались новые шуточки, но теперь уже с уклоном в сторону прошлых обид.
— Нет смысла меряться первенством выступления, - вскинул руку Лошадкин, - главное, чтобы слова были произнесены и услышаны. Пусть первыми выступят ардахи!
— Да, повелитель!
— Мудрое решение!
— Верные слова!
— Перед небесами все равны!
Ардахи вышли вперед, уважительно поклонились, преподнесли дары и свитки. Лошадкин развернул один из них, вчитался, стараясь не выказывать эмоций на лице. В свитке содержалась масса пустых слов, и пара мелких просьб, по крайней мере так их пытались представить. Чтобы Лошадкин приказал
