– Мне кажется, слово «явление» не слишком подходит… Оно слишком мягкое… Неверно описывает будущее… Ведь пятый управитель, или, как говорите вы, любезный Иван Денисович, Дунай, свершит судьбу Обители Света!
– Но что это значит – «свершит судьбу»?
– Это значит, что предназначение планеты реализуется… Это будет напоминать роды… или смерть от старости, – задумчиво пробормотал Вохур.
– Ваша метафора ускользает от меня, – признался Индрик. – «Роды»… «Смерть от старости»… Кто будет рожден? Кто умрет от старости? По геологическим меркам Глагол как планета вовсе не так уж стар!
– Не столь важно, является ли Обитель Света молодой в геологическом смысле. Важнее то, что ее необычайная жизнь подходит к концу. Ее внутренняя сущность уже вызрела и готова реализоваться… Роды близки… Ее сыновья уже почти готовы к самостоятельной жизни вне ее тела! И пятый управитель лишь поможет им родиться… – словно в легком трансе повторял Вохур, глядя перед собой помутившимся взором.
– Я снова не понимаю, учитель. Вы говорите о планете так, будто она – беременная женщина.
– В каком-то смысле так и есть!
– Но в каком же?
– Я был лучшего мнения о вашей осведомленности, любезный мой Иван Денисович, – разочарованно вздохнул Вохур. – Разве вы не знаете, что таит в своем чреве Обитель Света?
– Я этого не знаю.
– Да это же матка! Гигантская матка, наполненная свирепыми крылатыми демонами! – Вохур темпераментно воздел к потолку руки.
– Бесплотными демонами, я надеюсь? – уточнил Индрик скептично.
– О нет! Демоны имеют земляную плоть, каменную плоть, огненную плоть! Многие сотни лет эта плоть росла… твердела… усложнялась… и вот пришло время обрести движение. Познать пространство! Показать себя! Расправить крылья! Увы, все это будет означать смерть для нашей доброй Апаоши. Выполнив положенное ей, она перестанет существовать. Такова же и смерть от старости – исполнив свое предназначение, творение возвращается к Творцу.
– Но при чем здесь пятый управитель?
– Случится так: пятый управитель войдет в плоть Обители Света и расколет ее надвое. – Глаза Вохура загорелись черным, запредельным пламенем и он принялся говорить, глядя в сумеречную пустоту у нас над головами. В тот миг он стал действительно походить на безумца и я испытал ту самую эмоцию гадливого страха, которая всегда сопровождает наше соприкосновение с иными, особенно чуждыми нашим, пси-измерениями. – Эти осколки снова распадутся – еще раз надвое, а те осколки – снова надвое и так шестьдесят четыре раза. Красный туман, туман цвета крови, спрячет все. Плоть Обители Света будет дробиться еще и еще. Пока у каждой стаи демонов не станет по собственному дому… Но Сыны Света не увидят этого – они будут далеко, во дворце Уш, под хрустальным куполом Отца Всего Разумного, в Чертоге Освобождения…
– Вы хотите сказать, что планета не выдержит близкого прохождения пятого управителя и перестанет существовать как целостный объект? – тоном кабинетного сухаря уточнил Индрик. Возможно, именно его тон возвратил Вохура к реальности. Его глаза погасли и он вновь превратился в смешливого старичка-киноведа…
– Нет, не выдержит. Расколется. Все погибнут.
– Неужели Сыновья Света намерены оставаться здесь до последнего?
– Да. Таково наше предназначение.
– Но ведь это не что иное, как массовое самоубийство!
– С точки зрения обычного человека – да. Но ведь мы не обычные люди… Мы ждали Великого Освобождения многие десятилетия! Мне сложно объяснить непосвященным всю сладость этого мига, но поверьте, смерть физической оболочки – ничто по сравнению с возможностью войти в те сферы бытия, вход в которые обычным людям навсегда заказан! Искупить проклятие рода человеческого и узреть Творца, стоящего над добром и злом, можно, лишь совершив жертву, испепелив свое физическое тело в божественном пламени невиданной мощи! Этот пламень узрим все мы, когда пятый управитель сойдется с Обителью Света…
– Но расчет траектории Дуная показывает, что импакта не будет! – воскликнула Таня.
Вохур лишь печально усмехнулся в ответ.
«Настоящий фанатик!» – подумал я.
– Тем не менее он будет. И если вы, моя прекрасная принцесса, не желаете стать свидетельницей Великого Освобождения, вы должны спешить. Первые демоны явят себя уже через несколько часов!
– Постойте, но ведь только что речь шла о нескольких стандартных сутках! – заметил Индрик, не скрывая иронии. Мне было ясно – он верит в расчеты Локшина, а не в романтические манихейские предания.
– Демоны появятся раньше.
– Но вы сказали, что первые демоны появятся лишь после того, как планета расколется после этого… мифического столкновения? Что они, так сказать, «родятся»? – вновь встряла как всегда очень внимательная к словам Таня.
– Первыми появятся демоны-наблюдатели… Это будет через несколько часов… Демоны-повитухи… Они будут помогать планете разрешиться от бремени… Они не будут нуждаться в собственных домах… – пробормотал Вохур.
– Но откуда они появятся?
– Вам известно о существовании Жерла на дне Котла?
– Да. Мы видели его на карте, которую любезно предоставили нам ученые со станции «Рошни».
– Жерло – шейка этой матки… Демоны появятся из нее. В отличие от других демонов эти не были выношены маткой. Но лишь спали в ней до времени, наблюдая за тем, чтобы все шло хорошо… Так решили Гости…
«Гостей» я тогда пропустил мимо ушей – вся эта сумасшедшая демонология смертельно утомила меня, мне стало не до тонкостей… Я уже не сомневался, что Вохур безумен. И всё, что касается Великого Освобождения, – не более чем сказки венского леса (а в данном случае, конечно, леса манихейского). А это значило, что все самое важное мы выяснили. И что пора уходить.
Мы с Индриком обменялись быстрыми озабоченными взглядами. В его глазах читались приблизительно те же мысли. И те же вопросы, половина которых начиналась со слова «неужели». «Неужели манихеи действительно ни в чем не виноваты?», «Неужели прохождение Дуная вблизи Глагола в состоянии спровоцировать эффекты, хотя бы отдаленно похожие на те, которые своим поэтическим слогом описывал Вохур?»
Но над всеми теоретическими вопросами главенствовал один практический: «Как вернуться к своим?»
– Спасибо вам, учитель. Это очень интересное и содержательное сообщение. Но, мне кажется, нам пора возвращаться… Признаться, из разговора с вами, – уважительным жестом, которым пользовались только клоны, Индрик указал на Вохура, – я узнал о манихеях больше, чем за месяцы работы с научными материалами. Надеюсь, наше знакомство окажет самое существенное влияние на дальнейший ход мировой истории.
– Мировой истории? Творец свидетель – я невероятно польщен! Ведь я всего лишь старый глупый старик. – Вохур тряхнул своими седыми кудрями.
– Единственное, о чем я хотел бы вас попросить… это…
– Только умоляю вас, не просите о жабрах!
– О жабрах?
– Да. Чаще всего гости просят меня научить их дышать под водой. Я бы и рад, но сам не умею!
– С вашего позволения, у меня более практичная просьба.
– Вохур к вашим услугам!
– Помогите нам выбраться наверх! На дно Котла.
– Ах это… Здесь вы можете на меня рассчитывать. И на вашем месте я бы поторапливался! Моя прекрасная принцесса выглядит изможденной… Ей тяжело здесь…
Таня нежно улыбнулась учителю и вздохнула, дескать, еще как тяжело.
– Но прежде чем я помогу вам, – продолжал учитель, – мне тоже хотелось бы кое-что спросить.
– Спрашивайте!
– Как я уже говорил, когда-то я был большим поклонником книги Достоевского «Идиот». Я хорошо знаю это произведение. По моему мнению, оно составляет одну из основ великой русской души, устремленной вглубь, внутрь самой себя… По моему искреннему убеждению, князь Мышкин живет внутри каждого русского человека. И мои наблюдения, а ведь я учился в МГУ и даже был женат на одной русской девушке, которую я тоже звал прекрасной принцессой, подтверждают это. Так вот… Я до сих пор не могу понять, как люди, внутри каждого из которых живет Идиот, наивный и непрактичный, светлый и беззащитный, смогли сделать свою культуру такой экспансивной? Как вы смогли возобладать над злом своего мира, будучи такими чистыми и нежными по своей сути? Где вы нашли силы для того, чтобы творить, преобразовывать материю, покорять удаленные планеты? Я понимаю, это глобальный вопрос… Но сейчас вопросы меньшего масштаба меня уже не интересуют.
Мы с Таней с надеждой воззрились на Ивана Денисовича – ведь он самый опытный из нас, самый образованный, значит, ему и отвечать. Однако Индрик задумчиво молчал, подперев щеку кулаком. Он молчал так долго, что мне показалось, будто он уже никогда ничего не скажет. И тогда меня прорвало:
– Я не знаю, какого мнения об этом важном вопросе Иван Денисович… Но молчать я просто не могу. По-моему, секрет силы русских очень простой. Мы никогда не стеснялись быть идиотами. Когда все вокруг верили в Рынок, мы верили в Бога. Когда все верили в Закон, мы верили в Любовь. Когда все верили в Порядок, мы верили в Чистоту и Благодать. Мы никогда не боялись быть немного… юродивыми. Иванушка-дурачок всегда выезжает на охоту на Коньке-горбунке, в дырявом кафтане и сбитой набекрень шапке, а возвращается – с царской дочерью и сундуком золота. А все потому, что о себе Иванушка-дурачок самого скромного мнения. Он не требует от мира побед и даже не надеется победить. Ему до лампочки успех, справедливость и даже царская дочка. Но вот ему-то небеса победу и вверяют. Потому что знают – только Иванушка-дурачок распорядится этой победой правильно. И царской дочке понравится с ним, обязательно понравится…
