Ознакомительная версия.
– Майор? – позвал ее юноша. – Адмирал Трехо готов вас принять.
Вестибюль был просторный, с колоннами песочного цвета, с креслами и диванчиками, рассчитанными на сотню человек. Элви находилась здесь одна.
– Доктор, – сказала Элви.
Он недоуменно переспросил:
– Простите?
– Я предпочитаю называться доктором. Майор – это почетное звание. А докторскую степень я заработала.
– Да. Доктор Окойе. Конечно. Адмирал…
– Готов меня принять, – договорила она, вставая и оправляя китель. – Ведите.
Встреча состоялась не в обычном помещении. Здесь не было кабинетных столов, объемных дисплеев и толпы людей, склоняющихся перед властью, добиваясь места в ней. Только она и Трехо, в приватной столовой. Он ел простой завтрак: кофе, фрукты и пирожное в сахарной глазури. Такой же приготовили для нее. Окно – почти во всю стену – выходило на укрытую снегом территорию дворца и землю за ограждением – до горизонта. Мысль о потрясшей все это битве здесь казалась несколько непристойной. И то, что они встретились не в надежном подземном убежище, тоже выглядело ложью.
– Адмирал, – поздоровалась Элви, садясь за стол.
Молодой человек тут же скрылся. Трехо сам налил себе кофе.
– Мы нашли Илича, – сказал он вместо приветствия. – Вернее, его тело. Он и двое из охраны убиты сепаратистами.
Элви ожидала от себя каких-то чувств по этому поводу. Знакомый, профессионально внимательный к ней сотрудник погиб. Она его никогда больше не увидит. Она не впервые теряла коллег. Когда никто еще не называл ее майором, а она училась в Верхнем университете, трое с ее факультета умерли в течение одного семестра. Она лишилась почти всех сотрудников на «Соколе», и та потеря ее оглушила. А эта нет. На месте положенных потрясения и грусти была океанской глубины отчужденность. Элви даже не взялась бы сказать, к какому имени она относится. Дуарте. Трехо. Холден. Ко всем вместе.
– Плохо, – произнесла она, решив, что надо же что-то сказать.
– Он был предан империи, – ответил Трехо. – При всех его недостатках он был предан.
На это она не нашла, что сказать, поэтому ничего и не сказала.
– Наше положение снова переменилось. – Трехо прервался, чтобы подуть на свой кофе. Адмирал выглядел не просто измученным. Он выглядел на десять лет старше, чем когда вернулся на планету, а уже тогда все было непоправимо поломано. Еще несколько таких лет, и Трехо станет старейшим из живущих, независимо от возраста. Ей вспомнился миф о человеке, пожелавшем вечной жизни, но забывшем попросить к ней молодости. Он все дряхлел и усыхал, пока не превратился в цикаду. Она задумалась, вспомнит ли Фаиз, о ком эта история.
Элви сообразила, что Трехо ожидает ответа. Она не знала, каких слов он ждет, и не хотела знать.
– Вы здоровы, майор?
– Доктор, – поправила она. – Думаю, вам лучше называть меня доктором. И я здорова. На меня в последнее время многое навалилось. Вы, конечно, понимаете.
– Понимаю. Конечно, понимаю, – сказал он. – Строительные платформы. Их называли «лунами из палочек». Именно они привлекли внимание верховного консула к Лаконии. Вы не знали? Он разглядел их на первой волне сканов после открытия врат. На одной было недостроенное судно – что-то похожее на судно.
– Я об этом слышала, – согласилась Элви. Кофе был хорош. Пирожное, на ее вкус, слишком приторное.
– Они стали фундаментом власти Лаконии.
«Господи боже, – подумалось Элви, – когда это Трехо успел стать лицемером?» Или она просто слишком раздражительна?
– Они выиграли у нас очко, – продолжал он. – Признаю. Разыграли грязный трюк, и мы на него попались. Это не повторится. Я надеюсь, вы отложите другие темы, которыми занимаетесь. На время. Знаю, что вы хотите сказать: «Опять первоочередное задание?»
– Да, с этого я бы начала, – согласилась Элви.
– Утрата платформ – это утрата самых мощных из созданных человечеством кораблей. И утрата производства антиматерии. И регенераторов. Без них наша власть не выходит за пределы этой системы. А для войны – с террористами или с тем, что кроется за кольцами врат, – нам нужна сила.
– Итак, то, во что превратился верховный консул, – на полку, – подытожила она. – Попытки разобраться в природе врага и его атак на целые системы – на полку. Тайну бессмертия – на полку.
– Я слышу досаду в вашем голосе и разделяю ее, – сказал Трехо, – но факт остается…
– Нет, я не против. Но создание нового оружия – не первый приоритет, – перебила она. Достала наладонник, вывела свои заметки и передала ему. – Вот. Это для меня главное.
Трехо взглянул на экран так, словно она всучила ему необыкновенно мерзкое насекомое.
– Система Адро?
– Большой зеленый алмаз, видимо, содержащий записи всей цивилизации протомолекулы. Ее возвышения и падения. Я бы могла, вероятно, добиться лучших результатов, если бы «Сокол» отремонтировали и снабдили специально подобранной под этот проект командой. Несколько имен я уже прикинула. Я перешлю их вам.
– Доктор Окойе…
– Я понимаю, что не в состоянии вас ни к чему принудить. Но я вполне уверена, что все, с чем нам приходится иметь дело, взаимосвязано и что это, – она указала на схему гигантского алмаза, – больше всего похоже на Розеттский камень. Так что на него я и нацелю все усилия. Для меня как для профессионала он значит больше, чем устройство взрывов или поиски источника вечной молодости.
Трехо отложил ручной терминал. Его кофе выплеснулся через край чашки, испачкав белую скатерть.
– Идет война…
– Ну, это вам тоже придется исправить.
– Простите?
– Вам нужно прекратить войну. Прислать подполью корзинку с фруктами или еще как. Начать мирные переговоры. Не знаю. Лишь бы сработало. Я это уже говорила, и не шутя. Если хотите мира, проигрывайте красиво. У нас проблемы посерьезнее.
Она доела пирожное и запила его остатками кофе. Горькое после сладкого показалось еще вкуснее. Трехо сидел с каменным лицом. Элви встала.
– Делайте, что нужно, – сказала она. – Я соберусь на работу, а потом буду в университетских лабораториях. Если решите бросить меня в тюрьму за нарушение субординации или как там у вас, военных, говорят, найдете меня там. Если захотите исправить дело, дайте знать, когда будет готов «Сокол», и я сообщу вам все, что выясню.
Он не ответил. Она отрывисто кивнула и вышла. Надеялась, что ей полегчает, и действительно полегчало. Но совсем чуть-чуть.
Большое небо Лаконии расчистилось. Снежные тучи уплыли, воздух был ярким и хрустким, с легчайшим намеком на мятный запах свежей лаконской земли. Стайка – или рой – летела высоко в небе, исчезая на фоне солнца и снова проявляясь за ним на пути к югу. Какие-то организмы следовали температурной кривой, или градиенту питания, или еще какому-то инопланетному стимулу, неизвестному ей. Никому не известному. Пока еще.
Когда-нибудь они узнают. Если она сумеет все наладить.
Когда она вернулась в комнату, Фаиз сидел на краю их кровати в мягкой полотняной пижаме, полученной от щедрот Лаконской империи. И массировал себе новую ногу, как велел врач. Он поднял обеспокоенный взгляд на Элви. Фаиз тоже не спал с прошлой ночи. Они тогда вернулись к себе усталыми, и замерзшими, и пораженными новым открытием. Она была пешкой в игре Холдена. И Холден вывел ее на край доски и сделал ферзем.
– Ну, как Трехо? – язвительно осведомился Фаиз, добавив с надеждой: – Приговорил нас к изгнанию?
– Увы, нет, – ответила Элви. – Может, попозже.
– Все равно можно сбежать.
Он лишь наполовину шутил. Элви представила, как это могло бы быть. Вернуть «Сокол». Или другой корабль. Выбраться бы с Лаконии, а потом куда угодно. У Трехо не хватит сил на погоню. Сейчас – не хватит. Можно будет вернуться в Сол, или в Бара Гаон, или в какую-нибудь новую развивающуюся колонию. Оставить все это дерьмо за спиной.
Только вот что-то извне вынюхивает их разумы. И сражаться с ним лучше всего отсюда. Тюрьма для нее – не Лакония. И тюремщик – не Трехо. Их лишила выбора тайна, которую так необходимо разгадать, и то, что Элви подходит для этого лучше всех.
Ознакомительная версия.
