Повисло гнетущее молчание. Взгляды Елены и Леи скрестились. В тот момент они напоминали кинжалы, и остальные присутствующие понимали, что вмешиваться не стоит. Ибо только они вдвоем знали все секреты проекта, тщательно оберегаемые даже от самых близких людей.
Наконец, Лея сдалась.
— Возможно, ты права. — Вздох. — Итак, Катарина, не могла бы ты озвучить свои сомнения по поводу ценности Санчес, но не в форме отчета, а как бы в неформальной беседе? Все сомнения, намеки, личные выводы — ничего, что достойно подотчетной записи?
— Да, я считаю, что она не просто статист, которого нам подсунули, — начала Катарина после долгого задумчивого молчания. — Это не выходка, как и не ошибка «по пьяни». Это другое.
— Что же именно?
— Мне сложно объяснить. Понимаете, он выбрал ЕЕ. Не Лопес, не Маркес, не Хуарес, а именно Санчес, одну из миллионов. И это не просто так.
У нашего мальчика поразительная интуиция, почти всегда он оказывается прав, положившись на эту сеньору. Вот и сейчас: это не влюбленность, он не любит ее, но в необъяснимом порыве пожертвовал всем, что имеет, поставил себя под угрозу конфликта с вами. — Она внимательно осмотрела членов заседания, отдельно остановившись взглядом на ее высочестве. — Пожертвовал личной свободой, которая ему очень пригодится в будущем, о чем ему известно. И, наконец, дал вам в руки веревочку, говоря: «Смотрите! Вот за эту штуку вы можете дергать, чтобы я вас слушался!» И все это сделал ОСОЗНАННО, отдавая себе отчет о последствиях. Так не бывает, не может быть в принципе, и я считаю, эта Санчес еще проявит себя. Я не знаю как, не знаю, с какой стороны, но верю в его способности.
Катарина помолчала.
— Он — мод, военная разработка, все секреты которой мне неизвестны. И я склоняюсь к мысли, что это — одна из вложенных в него функций, определение «нужных» людей с помощью «биоэнергетической» интуиции. Он попытается отдалить Санчес, безусловно. Но в итоге, не сейчас, а много позже, она останется в игре. И нам придется ее учитывать.
Повторюсь, не знаю, как это проявится, какие будет нести угрозы проекту и их высочествам. Наверняка только скажу, что с нею не все чисто, и он ее не любит. Пока это всё. Решение за вами.
— Ну что, сестренка, ты и теперь захочешь рисковать? — усмехнулась ее высочество.
Лея сидела, бледная, как смерть. Думала. И выпад проигнорировала. Наконец, все-таки приняв решение, облегченно вздохнула.
— Катарина, спасибо за предупреждения. Неформальные. — Лока Идальга в ответ кивнула.
— Да, это риск. Но мы ее берем, девочки. Как бы там ни было дальше, выбора у нас нет.
Итак, тебе задание — повернулась она к Сирене. — Разработай оптимальный план защиты семейства Санчес от всякого хулиганья и клановой нечисти. Мне не нравится район, подумай, стоит ли их переселить, или это привлечет лишнее внимание. Так же подумай, чьими силами этот план лучше реализовать. Завтра с утра отчитаешься. — Сирена так же кивнула. — Мишель — Златоволосая подняла глаза. — На мониторинг их, круглосуточный.
— Слушаюсь! — бодро отрапортовала та. — Уже!
— Отлично. Алиса.
Ее высочество перешла во внимание. — Пока пусть твои люди продолжают стеречь их, в обычном режиме. Минимум до завтра, пока мы утвердим персональный план.
Ее высочество скривилась, но прилежно кивнула — свои аргументы она уже высказала, а прямой приказ есть прямой приказ.
— Тебе же по-прежнему наблюдать, — перевела Лея глаза на Катарину. — Делиться выводами. ЛЮБЫМИ выводами! — выделила она это слово. Катарина понимающе склонила голову. — Елена?
— Все в порядке. Пара боссов, ранга бригадиров, была недовольна нашим появлением на их территории, но сейчас все вопросы сняты. Никто не убит, не покалечен — не думаю, что кто-то из местной шпаны доставит проблемы.
— Хорошо. Тогда расходимся. — Лея хлопнула в ладоши. — Всем спасибо, до завтра!
Когда все разошлись, Лея несколько раз прошлась по кабинету. Остановилась напротив одного из шкафов с бумагопластиковыми томами, отсчитала и вытащила с нужной полки нужную книгу. Вытряхнула из нее слегка пожелтевший от времени блокнотный листок. На нем было написано всего девять строчек, сделанных слегка размытыми от времени чернилами, но любая разведка мира, узнай, что они означают, продала бы душу дьяволу только за возможность их прочесть.
Октябрь 2421, Венера, Альфа.
— Ау! Подъем! Подъем, кому говорю! Вставай, давай!
Кто-то безбожно тряс ее за плечо. Небытие, в котором она находилась, переставало быть таким сладостным. Хотелось послать всех к черту, закрыться поглубже, чтобы ничего не слышать и не чувствовать, но голос был слишком настойчив.
— Мишель, отвали! — Она, наконец, пришла в себя и попыталась отпихнуть белобрысую ногой. Естественно, безрезультатно.
— Ах так, ваше высочество? Ну, сама напросилась! — воскликнула та, и через секунду Лея оказалась на полу. Холодном и очень некомфортном. На который приземлилась, мягко говоря, не мягко.
— Ты чего творишь? — включился, наконец, боевой режим, окончательно вышвыривая ее в реальный мир — Ты вообще сдурела?! Мутант хренов!..
— Встать! — перебила ее белобрысая командирским тоном. — Встать и подтянуться! Ты — инфанта, а не пьянь или шлюха с Пуэнте де Барко!
Подействовало. Рефлекс, вбитый в нее с подачи матери. Она — принцесса, и как бы весело ни проводила время, когда «труба зовет», должна занимать свое место. И работать, невзирая на похмелье и гул в голове.
— Да, да… Хорошо… Так точно!.. Слушаюсь!..
Лея поднялась и села на кровать, обхватывая голову руками. Та раскалывалась, и это сказано слабо. Мир кружился, качался — алкоголь еще не вышел из крови, а значит, ей предстоит весьма неприятная процедура, имя которой «детоксин».
— Что случилось? — потянула она, борясь с отдающим в голове набатом. Мишель усмехнулась.
— Ваша мама, ваше высочество, жаждет лицезреть вас в своих покоях два часа назад. И она весьма сердита, ибо по ее приказу полчаса назад из нашего номера были вышвырнуты почти все гости, многие из которых с точки зрения ссоры с влиятельными семьями планеты не заслуживают подобного обращения.
В руке белобрысой появился серебристый запаянный шприц. Лея поежилась.
— Что-то произошло из ряда вон, — усмехнулась Мишель, следящая за ее взглядом. — Где-то что-то мы учудили, ибо Марселла сказала, королева орала.
— Орала?
Лея потрясла головой. Действительно, что-то случилось — мать никогда не повышала голос, тем более на охрану. Она давила, но давила интонацией и делала это умеючи — была мастер своего дела. Кричать, как базарная торговка, не позволяла себе никогда. В чем же дело?
