94, вел отсчет экран, против 123.
Серебряные не сражались с врагами, а только разрезали их, дробили на небольшие кусочки и, словно по конвейеру, передавали в жерло кратера, где тех ждала серебряная жидкость.
94, вел отсчет экран, против 87.
Это была промышленная эксплуатация. Создания «Веры» не сражались, а вели погрузку, и, казалось, искренне не понимали, что груз сопротивляется. А когда операция вошла в завершающую стадию, ее темпы лишь ускорились.
93, вел отсчет экран, против 43. 93 против 9.
— Корпускулярные лучи? — совершенно спокойно спросила Кир.
— Нет, не по кратеру, — так же бесстрастно ответил Фурд.
93 против 0.
— Я имею в виду по ним, коммандер, если они нападут на нас.
— Они не нападут. Она с нами наигралась. Теперь Она пойдет на Шахру.
На мостике все молчали. Они думали об одном и том же, но никто ничего не говорил вслух. Они все ушли во тьму, повторял Фурд про себя, они все ушли во тьму и стали Ее частью. Его мысли занимали не треугольники, которые вернулись на «Веру». Не синтетики «Чарльза Мэнсона», которых расчленили и отправили в кратер, или еще раньше вместе с листами унесли с «аутсайдера» и их поглотил кратер; они были всего лишь «железом», материей.
Коммандер думал о тех пяти фигурах. «Мы, моргая, смотрели на себя, стоя в пробоине, которую мы сами сделали. Мы сами. В тех пяти теплились наши души, и теперь они стали Ее частью. Не стали, а всегда были».
— Я сейчас думаю, — сказал он, — о невозможном. И вы все думаете об этом. Нам надо поговорить.
— А я думал, что здесь мы держим мысли при себе, — заметил Смитсон.
Фурд не обратил внимания на его реплику.
— Эти пять фигур, мы с самого начала знали, что они — это мы. Мы видели это в их глазах. Все наши воспоминания, желания. Даже души, если у нас они есть. Их оживляло то, что оживляет нас.
И Ей было известно обо всем. Она воспользовалась этими знаниями, когда создала нас заново и поставила в жерло кратера. А потом все забрала, когда поглотила тела. Я думаю, «Вера» всегда знала, кто мы такие. Еще до того, как мы начали существовать.
— Коммандер, — мягко сказал Тахл, — мы отвернулись от Содружества. Мы сами не знаем, кто мы такие. И кому мы сейчас принадлежим?
— Возможно, сейчас мы скорее принадлежим Ей, чем Содружеству. Ему мы никогда не отдавали так много. — «Что я сейчас сказал?»
— Коммандер, — спросил Смитсон, — вы понимаете, что сейчас сказали?
— А вы об этом разве не думали?
— Коммандер, это вы с нами говорите? — спросила Кир.
— Она имеет в виду… — начал Тахл.
— Я знаю, что она имеет в виду. Ей интересно, кто сейчас беседует с вами: я или Она?
На мостике опять воцарилась тишина.
— С вами говорю я. — Сам Фурд был в этом не совсем уверен. — Я не покорюсь пассивному подчинению высшей силе — Ее или Содружества. Никто, кроме меня, не имеет права знать мою душу. Я никогда по-настоящему не понимал, что значит термин «орудия самих себя», даже когда говорил о нем, но теперь понимаю. Именно это.
Фурд взглянул на экран, где как будто неподвижно парила «Вера». Теперь Она находилась на расстоянии ста пятидесяти тысяч футов от «Чарльза Мэнсона» и шла быстрее прежнего, но экран держал увеличение, «аутсайдер» летел тем же курсом и с той же скоростью, а в Пропасти не существовало ориентиров. Казалось, оба корабля не двигались, а Она по-прежнему находилась в шестнадцати сотнях футов и будет так близко всегда.
— Содружество отняло у нас немало, но не столько, сколько Она. Содружество — всего лишь машина, а не бог. А мы должны сразиться с богом. Мы должны убить Ее, невзирая на то что узнали. Не может быть иных пространства и времени, кроме тех, что понадобятся нам на Ее уничтожение. — Фурд осознавал, что его речь практически бессвязна, но продолжил: — Нет пространства впереди, позади ничего не осталось. Нет времени до, после или сейчас.
Он понимал лишь половину из собственных слов и понятия не имел о том, что потом скажут другие члены экипажа, понятия не имел, что потом скажет сам. Ему так и не довелось об этом узнать, потому что его прервали.
— Коммандер, — сказал Тахл, — мы принимаем входящий сигнал.
— Кажется, я уже говорил вам не…
— Он идет не с Шахры, коммандер. И не с Земли. Он идет от Нее.
«Вера» послала сигнал открыто, не пытаясь замаскировать источник. Она даже последовала стандартным корабельным протоколам Содружества, предварив его кодом на обычной частоте приветствия; по существу это был формальный запрос на прием связи, который они столь же формально отклонили. «Вера» проигнорировала отказ и попыталась обойти защиту, отправив сигнал прямо на экран мостика.
— Тахл, заблокируйте его, пожалуйста.
— Коммандер, возможно…
Фурд пристально взглянул на него.
— Заблокируйте.
Изображение подернулось статическими помехами, такой побочный эффект от блокировки входящего сигнала был нормальным, а главное, временным. Когда процедура завершалась, «снег» с экрана исчезал; и это уже должно было произойти.
— Тахл?
— Сигнал усиливается, коммандер. Я пытаюсь…
— Тахл, экран.
Никогда раньше он не отключался во время боя. От неожиданного отсутствия света у экипажа случилось визуальное удушье, словно на мостике кончился воздух. Тахл переключился на резервное питание, на экране вновь вспыхнуло изображение, забитое помехами; а потом наступила темнота. У системы было немало запасных путей и предохранителей, шахранин использовал все, но безрезультатно.
— Смитсон, — начал Фурд, тщательно следя за интонациями в голосе, — мы…
— Да, коммандер, мы по-прежнему видим Ее на сканерах, и Она не сменила курс. — Он замолк.
Экран включился. Он мерцал мягким молочным светом, но, что было гораздо хуже мрака, оставался совершенно пустым. А потом начал меняться вопреки всем особенностям своей конструкции: трансформация затронула текстуру и контуры его поверхности.
Экран покрывал вогнутую стену мостика тонким, очень плотно прилегающим слоем, больше похожим на краску; теперь же он пошел волнами, как шелк, и что-то пыталось пробиться из-под него, обрести форму, совершить невозможное. Прямо перед Фурдом пытались вырваться наружу две фигуры, овал и находящийся под ним прямоугольник. Коммандер прекрасно понимал, что они означают, так как те походили на голову и плечи, словно сквозь шелковый саван пыталось взойти на мостик какое-то человекоподобное существо.
— Ее лицо, — сказал Тахл. Он словно говорил сам с собой.
— Нет! — закричал Фурд. — Не на моем экране, не в моем командном отсеке, здесь этому не место. Тахл, мы не хотим это видеть. Пожалуйста, заблокируйте сигнал.
