«Тальпе» не было маячков: их легко обнаружить. А вот твой пушистый бессловесный дружок оказался идеальным тайником — ты ведь всегда таскаешь его с собой, не так ли?
Шушпанчик! Сол попыталась вспомнить момент, когда она выпустила талисман из рук. Кажется, да. Там, на Станции Виты она положила его на стол, чтобы подписать бумаги…
— Однако когда обнаружилось, что ты не собираешься искать Альтаира Фортима, нам пришлось в срочном порядке перекраивать наши планы. Увы, командование Умбры принципиально до мозга костей. Тебя они не выдали. Но кое-кто оказался сговорчивее, — вновь негромкий снисходительный смех. — Это было нелегко… Но важен ведь не процесс, а результат, правда? Так или иначе — мы своего добились. Альтаир клюнул на приманку, ловушка захлопнулась, и теперь, наконец, вы в наших руках, вы оба. А главное — ключи от автономных баз мафии. Хватит играть в благородных пиратов. Для вас игры кончены.
До Сол постепенно доходил весь чудовищный смысл сказанного.
— За что вы так ненавидите Йорфс и его жителей? — процедила Сол сквозь зубы. — Не понимаю! Это ведь люди, такие же, как и мы! Что такого чудовищного они совершили?
Голос замолчал на несколько секунд, будто говоривший размышлял, стоит ли отвечать на вопрос, и насколько подробно.
— За миллиарды лет своего существования человечество пережило многое и через многое прошло. — Он говорил медленно, с ощутимым наслаждением, словно читал лекцию любимым студентам. — А любое развитие циклично. Периоды прогресса сменялись периодами стагнации и декаданса, на смену которому вновь приходил прогресс. Но в какой-то момент воинственные настроения в одной из префектур вышли за рамки, а центральные власти не успели взять ситуацию под контроль. Шантаж — дешёвый, грязный и безыскусный приём, недостойный мудрого стратега и хорошего политика, но подкреплённый таким весомым козырем, как ядерное оружие, шантаж способен выйти на совершенно иной уровень. У Единства никогда не было внешних врагов, — нашего врага породили мы сами: своей беспечностью, безалаберностью, мягкотелостью, изнеженностью, своей слепой верой в гуманизм и пацифизм как апофеоз человеческого самосознания. Гражданская война — позор для государственности, а её зачинщиков и сторонников следовало испепелить, выжечь на корню, как раковую опухоль. Однако и здесь идеи гуманизма одержали верх. Несостоявшихся революционеров не уничтожили, как следовало бы, а отправили на одну из планет, ограниченно пригодных для жизни. На RX-11. Да, условия планеты далеки от идеальных и отнюдь не способствуют долголетию, однако даже короткая жизнь в ссылке лучше чем смерть.
Сол бросила отчаянный взгляд на Альтаира. Он по-прежнему не подавал признаков жизни.
— Значит, население Йорфса…
— Потомки давних смутьянов, чуть не развязавших галактическую войну. Сотни поколений информацией владел лишь один-единственный сотрудник Гвардии, всякий раз передавая её своему преемнику. Все эти годы мы наблюдали за планетой, всё сильнее убеждаясь, что потомки преступников, когда-то пошатнувших мирную жизнь наших префектур, не очень-то отличаются от своих предков. Они агрессивны, воинственны, жестоки, они убивают ради забавы и развязывают кровопролитные войны из-за тщеславия и гордыни. Они не способны жить мирно, страсть к разрушению у них в крови. Они даже природу родной планеты умудрились уничтожить. Загадили свой собственный дом. Мы убедились: их нельзя подпускать к цивилизации ближе чем на дюжину центиллионов.
— Они не все такие, — прошептала Сол. По её лицу катились слёзы. Но самое ужасное: она понимала, что голос чертовски прав. Да, его слова звучали неприятно, цинично и мерзко, но это была правда.
Ведь правда далеко не всегда бывает изящной, красивой и благородной. Порой она неприглядная, неудобная, неловкая, хромая, косая и безобразная. Но от этого она не перестаёт быть правдой.
— Они не все такие, — упрямо повторила Сол, глотая рыдания. Почему-то ей казалось очень важным сказать это вслух. Впрочем, что стоят её слова?
— Почти все, — голос спорить не стал. — У меня нет сейчас желания заниматься демагогией и объяснять, почему бессмысленно рыться в навозе в поисках жемчуга. Возможно, правильнее было бы казнить преступников сразу — а не позволять им плодиться и размножаться, но что сделано, то сделано. Сорок тысяч лет твой драгоценный Йорфс жил своей жизнью. Сорок тысяч лет тайна оставалась тайной, и о злосчастной планете никто и слыхом не слыхивал. Так и должно было оставаться — ради нашего всеобщего блага. Так и было — пока пилот по имени Альтаир Фортим всё не испортил.
— Испортил? — воскликнула Сол. — Он хотел спасти Йорфс! А вы… Вы устроили на планете геноцид! Вы хотя бы осознаете масштабы содеянного?
— Геноцид? О чём ты? — голос издевательски расхохотался. — Вирус ведь попал на планету благодаря мафии. Значит, это ваша работа.
Сол почувствовала себя так, будто в её мозгу вспыхнула яркая лампочка. Картина произошедшего обрела резкость.
Инфицировав груз смертоносным вирусом, власти решили, очистить планету от коренного населения — а заодно покончить с мафией, убедив всех, что именно мафия виновна в случившемся. Шах и мат.
— То есть, вы, действуя чужими руками, уничтожили миллиарды, а свалить вину за это хотите на других? — Сол была вне себя от гнева. — Это не просто скотство и свинство — этому нет наименования даже среди нецензурной лексики!
— Убить двух мурров одним ударом — красиво, согласись, — польщённо произнёс голос.
Сол перевела дыхание. Шах и мат.
— Ничего у вас не выйдет, — её трясло от еле сдерживаемой ярости, и лишь всё ещё продолжающееся действие парализатора не позволяло ей вскочить на ноги. — Правда о Йорфсе известна не только мне! Вы не сможете заткнуть рты всем и каждому. Силёнок не хватит.
— Бог с тобой, Сол, какая правда? — притворно изумился голос. — Когда на RX-11 прилетят, то не найдут там ни души. А коли нет свидетелей — о чём разговор? Виновники изобличены и примерно наказаны. А планета без населения быстренько восстановит свою экологию. Эко-активисты будут в восторге.
— Я знаю правду!
— Да кто тебе поверит, после всего, что ты натворила?.. Впрочем, что касается тебя, Сол Кеплер, всё ещё можно переиграть. Ты рано потеряла родителей, сочувствую, — в голосе не было и тени сочувствия. — Из родных остался только младший брат… Ты ведь дорожишь им, не так ли?
— Что-о?! Рудис здесь не при чём! — закричала Сол. — Только троньте его!
Когда появился Рудис, ей было лишь десять. Тогда братец не вызывал ничего кроме раздражения, но сейчас Сол в полной мере осознала: она для Рудиса единственный родной человек. И если с ней что-нибудь случится, брата больше некому будет защитить.
— Вот значит, как? Решили найти козла отпущения, а самим остаться чистенькими? Не получится! Правда всё равно всплывёт наружу, пусть даже пройдёт ещё сорок тысяч лет!
Голос
