Комиссар нажал клавишу коммуникатора, вызывая своего заместителя, непосредственно руководившего операцией.
– Сворачивайте поиск и возвращайтесь в город.
– А как же…
– Скорее всего, они проскочили оцепление и уже далеко. Будем искать оперативно-разыскными методами.
Комиссар отключил связь. Завтра предстоит идти на ковер к министру, а перед этим нужно выспаться, больше сегодня он уже ничего сделать не сможет.
Три дня Дескина никто не беспокоил, никто, кроме голода: последнюю крошку хлеба он съел в середине второго дня. Ночью к голоду добавлялся холод. Ближе к утру у Вольдемара зуб на зуб не попадал. Однако вылезти из своего убежища и хоть немного размяться он не рискнул. Во-первых, не хотел попасть в объектив какого-нибудь полицейского тепловизора, во-вторых, экономил энергию. О том, что операция по поиску беглецов продолжается, свидетельствовали полицейские катера, несколько раз появлявшиеся над горами. Дважды он их видел, но чаще слышал, вжимаясь в камни и стараясь не шевелиться.
К концу третьей ночи, проведенной у ручья, Вольдемар понял, что если задержится здесь еще на какое-то время, то рискует просто потерять силы и не выбраться отсюда вообще. На рассвете он двинулся в путь, стараясь держаться естественных укрытий и постепенно спускаться вниз, надеясь рано или поздно выйти к людям, лучше, конечно, раньше, пока силы не оставили его окончательно. К полудню, когда винтовка уже потяжелела втрое, Вольдемар наткнулся на пастушеский домик с загоном для овечьего стада. Возле дома стоял грузовой транспортер, куда и грузили животных. Похоже, не один Хоффман промышлял в этих горах экологически чистыми баранами.
Дескин не знал, что после окончания полицейской операции и разблокирования дорог выращенное в естественных условиях мясо спешили доставить жаждущим его гурманам в столицу. Дождаться, пока уедет грузовик, и нанести визит? Но там, кроме овечек, есть еще и пара собачек весьма звероватого вида. Тихо поживиться не удастся, а на то, что здесь живет второй Хоффман, рассчитывать глупо. Нет, можно, конечно, не оставить свидетелей. Против лазера собаки не помогут, а хватятся пастуха не скоро. К тому времени Вольдемар будет уже далеко, но хладнокровное убийство за кусок хлеба претило всей его натуре. Видимо, еще не настолько оголодал. Интересно, а есть ли предел, после которого офицер республиканского флота капитан третьего ранга Вольдемар Дескин перешагнет через свои моральные принципы? Голод – страшное чувство, он отупляет, подавляет все остальные чувства и мысли. Слабого духом он превращает в животное, доводит до людоедства и трупоедства. Только сильный человек может удержаться на грани и не переступить ее. Не хотелось бы проверять.
Вольдемар сорвал несколько стеблей травы, пожевал и выплюнул. Не понравилось. Определил направление ветра и начал обходить это горное ранчо так, чтобы собаки его не почуяли. Часа через три Дескин вышел к дороге, а на дороге… На дороге стоял грузовой транспортер, тот самый, с овцами в кузове. Или с баранами, кто их разберет. Подобравшись ближе, он увидел водителя. Тот лежал под грузовиком и что-то там делал. Мелькнула мысль обзавестись колесами, более удобный случай трудно себе представить. По здравому размышлению от этой мысли пришлось отказаться. Вольдемар не был уверен, что справится с этой тяжелой машиной. С истребителем справлялся, а грузовиком управлять еще не приходилось. Водителя за руль посадить? Все равно дальше первого поста не уехать, да и хватятся грузовик самое позднее сегодня вечером, когда он не привезет животных, и сразу начнут искать. Нет, не годится оставлять такой явный след, пусть едет.
И тут опять проявилась улыбка фортуны. Закончив стучать какой-то железкой, водитель выбрался из-под машины и решил перекусить. Достал пакет с бутербродами, термос, присел прямо на подножке. Однако спокойно поесть ему не дал вызов коммуникатора. О чем шел разговор, Дескин не слышал, но, судя по жестикуляции, водитель в чем-то оправдывался. Ну, конечно, в задержке. Водитель отшвырнул пакет и полез в кабину: экологическая культура у местного населения ниже плинтуса. Не успела осесть пыль на дороге, как Вольдемар уже вцепился зубами в содержимое пакета. С трудом удержался от того, чтобы не съесть все сразу, кусок хлеба оставил на следующий день. Жить сразу стало веселей, даже винтовка казалась легче. Завтра эти проблемы встанут снова, но это будет завтра. А сейчас он жив и свободен, даже почти сыт. Что еще нужно человеку для счастья?
Против лазера замок продержался недолго. Вольдемар вихрем ворвался в магазин. Прикинув, где может висеть одежда его размера, схватил первое, что попалось под руку. В свете уличного фонаря увидел кассовый аппарат. На Онате там должны быть деньги в виде местных монет. Второго удара прикладом аппарат не выдержал. Как ни торопился, но монеты выгреб аккуратно, стараясь не оставить отпечатков пальцев. Затем подхватил с пола брошенную одежду и выскочил на улицу. Завывания полицейской сирены были слышны совсем рядом.
– На первый взгляд обычное ограбление, но замок был вскрыт с помощью лазера. – Начальник городской полиции заметно волновался.
– Отпечатки пальцев нашли?
– Эксперт продолжает работать.
– Значит, не нашли. Видеозапись есть?
– Магазин не оборудован…
– Понятно. Что похитили, известно?
– Да, дневную выручку из кассы, несколько курток и брюк, но часть украденного он потом бросил.
– Когда произошло ограбление?
– Сигнализация сработала в четыре ноль восемь.
– Так почему вы докладываете только сейчас?
– В темноте никто не обратил внимания на способ вскрытия замка. Эксперт приехал только утром, но как только мне доложили, я немедленно…
– Срочно пришлите мне описание украденной одежды и дайте всем постовым ориентировку на человека, одетого во что-то подобное, в руках у него может быть тубус или футляр от музыкального инструмента. Сами задерживать пусть не пытаются, только вызывают группу захвата.
– Слушаюсь, господин комиссар!
Комиссар выключил коммуникатор. Ну как можно так работать? Один из беглецов совершил ограбление более шести часов назад, а он только сейчас узнает об этом. Комиссар нашел этот городишко на карте. Куда он мог податься? Если успел воспользоваться монорельсом, то уже мог уехать за пределы столичного округа. Мысли о том, что беглец мог направиться в столицу, где на каждом шагу полицейские патрули проверяют документы, у комиссара не возникло.
На небритого и не очень хорошо пахнущего субъекта пассажиры поезда подозрительно косились, но полицию никто не вызвал. Вел он себя тихо, сидел в углу, держал между ног какую-то обмотанную тряпками штуку, никого не трогал, ни с кем не разговаривал. Да и не было в поезде полицейского патруля, после четырех дней усиленного режима несения службы часть полицейских еще отдыхала. Контролерша, наморщив носик, проверила у бродяги билет и пошла дальше. Рискованно, конечно, а что делать? Срок третьего сеанса связи уже близок, а результат спрятан в вентиляционной камере столичного вокзала.
