— Смотри! — хриплым полушепотом вдруг воскликнул кайенец, толкнув Дрейка в плечо.
Робби, лихорадочно разглядывавший сюрреалистический пейзаж в поисках хоть какой-то надежды на спасение, мгновенно посмотрел туда, куда показывал пилот — и едва поверил своим глазам.
Слева, шагах в пятистах от «Приватира», между двумя «термитниками» виднелась корма звездолета — тяжелого, массивного грузовоза. «Термитники» наклонялись над кораблем, почти полностью его скрывая; серая ноздреватая масса обволакивала корпус звездолета, оставляя свободной только часть кормы — неудивительно, что Дрейк не заметил корабль. А у Олбрайта было чертовски острое зрение!
Капитан и пилот переглянулись.
— Рванем туда? — быстро спросил кайенец.
Робби снова глотнул пахнущий гнилым прудом воздух и обеими руками крепко сжал трофейное оружие.
Он не сразу ответил, и Олбрайт неправильно истолковал его молчание.
— Слонопотамы вот-вот сюда войдут, — резко сказал пилот. — Если мы здесь останемся, нам — крышка. А так, может быть… Мы хоть что-нибудь узнаем. Чего нам терять, в конце-то концов?
Он снова был прав.
Но… Оставить корабль? Пусть потерпевший крушение, с пробитым бортом, беспомощный, как выброшенный на берег старинный парусник, но — тот самый корабль, в который Робби влюбился сразу и без оглядки, едва шесть лет назад зеленым салагой впервые переступил через комингс его рубки? Корабль, который Дрейк привык считать своим задолго до того, как внес в кассу компани «Астра» первый взнос за выкуп этого сокровища? Еще всего один рейс, еще один, последний, взнос — и звездолет «Приватир» и впрямь стал бы собственностью Роберта Дрейка!
Но никакие «бы» теперь в счет не шли. Судьба не признает сослагательного наклонения. И если он останется здесь, как оставались на борту своих гибнущих судов капитаны старинных корветов и бригов, у него уже не будет шанса снова испытать свое везенье. К тому же ему следовало думать не только о собственной персоне…
Олбрайт снова начал что-то говорить, но Робби перебил его:
— Пошли! — и первым очертя голову прыгнул в овальную дыру.
Олбрайт последовал за ним секундой позже.
Они приземлились чуть ли не посреди кучки встревоженных инпов (если непрерывное шипение и шевеление «хоботами» являлось признаком тревоги) — и тут же рванули к грузовозу по серой, шершавой поверхности, напоминавшей старинный асфальт в некоторых земных городах.
Им приходилось то и дело шарахаться и уворачиваться от потрескивающих цветных шаров и огибать «термитники» и решетчатые конструкции. Светящиеся шары, натыкаясь на решетки, взрывались, и Дрейк с Олбрайтом не хотели рисковать, пробегая под этими сооружениями.
На счастье беглецов инопланетяне не отличались большим проворством: наверное, трудно быстро передвигаться, когда перед каждым новым шагом требуется сперва отодрать от поверхности ногу с присоской. Инпы пытались двигаться наперерез беглецам; ковыляли вниз по стенкам «термитников», но было ясно, что перехватить людей им будет так же трудно, как коту — перехватить лапой муху.
Пока Робби больше опасался «шаровых молний», чем прямого столкновения с импами, а еще…
Да, вот этого самого!
Красный потрескивающий шарик ударил возле его ноги, оставив на «асфальте» черное пятно; второй шарик с треском пронесся у него над головой.
— Ходу! Ходу! — крикнул кайенец.
Он хромал все сильнее, но не отставал.
Олбрайт и Дрейк нырнули за ближайший «термитник» и на миг прижались к его основанию, когда сверху мелькнула еще одна красная вспышка.
Потом побежали снова.
Дрейк старался не смотреть вокруг; он не сводил взгляда с грузовоза и мысленно прикидывал оставшиеся до него шаги. До корабля оставалось всего шагов тридцать, когда Олбрайт зацепился ногой за щель в «асфальте» и упал.
Неуклюжий олух!
Робби затормозил и нагнулся, чтобы помочь пилоту встать, но тут же отдернул руку: у его локтя красный заряд выстрела угодил в зеленый потрескивающий шар, и шар взорвался, обдав Дрейка водопадом искр. Искры оказались холодными, но почти сразу правое плечо Робби обожгло так, что он невольно вскрикнул.
«Смерть Галактики! Меня подстрелили!»
Он обернулся — и увидел инопланетянина, который, стоя на крутой стенке оставшегося позади «термитника», целился в людей. Робби выстрелил в инпа навскидку, держа оружие в левой вытянутой руке. Будь у Дрейка в руках лучевой пистолет, он наверняка бы промахнулся — но когда он нажал на вогнутую, удивительно податливую шероховатую кнопку, вылетевший из дула красный стремительный шарик ударил инопланетянина прямо в грудь.
Инп рухнул вниз с высоты двух метров, как будто на его ногах внезапно отказали присоски, ударился об «асфальт» и остался лежать неподвижно.
— Роберт, скорей!
Успевший вскочить Олбрайт толкнул Дрейка вперед, и Робби отвернулся от лежащего. Он успел заметить только, как к инпу отовсюду слетаются светящиеся шары, вытанцовывают вокруг черного тела разноцветный праздничный хоровод, а некоторые, кажется, даже опускаются на мертвеца, выбрасывая маленькие снопики искр…
Больше по беглецам никто не стрелял, и пару минут спустя Дрейк с Олбрайтом оказались рядом с грузовозом. Кормовой люк был закрыт.
Не перебросившись ни единым словом, капитан и пилот рванули дальше, обогнули корму и увидели полускрытую серой пористой массой дыру в корпусе звездолета, точно такую, какую инпы проделали в «Приватире» — овальную, двух метров в высоту, с идеально ровным краем.
Олбрайт первым протиснулся в дыру и потянулся, чтобы помочь Робби, но Дрейк пролез в отверстие сам, по-прежнему сжимая оружие в левой руке. Его правая рука почти не двигалась; жгучая боль стекала от плеча до кончиков пальцев, при каждом резком движении боль вспыхивала так, что темнело в глазах.
— Дай мне эту штуку, — Олбрайт попытался забрать у Робби пистолет, но тот, оскалившись, рванул оружие к себе.
— Зачем? — прхрипел Дрейк, когда снова смог заговорить. — Чтобы ты выпалил себе в ногу или мне в спину? При твоем-то везеньи? Неуклюжий луксорский ящер!
На мгновение Олбрайт лишился дара речи, потом выдохнул:
— Ах ты, наглый щенок!
— Наглый — кто?!
— Клянусь Большим Взрывом, да я ведь на дюжину лет тебя старше!
— И за тридцать с лишним лет ты так и не научился смотреть себе под ноги? — прошипел Робби.
— А ты за свои двадцать так и не научился петь, не фальшивя? — не остался в долгу Олбрайт.
— Ты… Ты… Прав был капитан «Аккабы», и парни с прииска тоже правы! Ты — ходячая катастрофа!
