— Это контейнер для сбора биоматериала, — улыбнулся герцог, видя как вытягивается мое лицо. — И тебе нужно его заполнить. И тогда я предоставлю тебе свой корабль и, самое главное, не доложу Инквизиции, что ты полетел к месту назначения, прямо указанного в их приказе, не самой прямой дорогой.
— Биоматериал? — я недоумевал. Нет, я далеко не ханжа и сделка выглядела абсолютно для меня привлекательной, но это было… неожиданно. — А как же вероятность?
— Стремящаяся к нулю при использовании собранной спермы, а не при классическом половом контакте? — адмирала явно забавляла моя реакция.
— Именно, — кивнул я.
— А вот это уже наши проблемы, детали тебе знать абсолютно незачем, — герцог снова посерьезнел. — Ты принимаешь наше предложения?
Я колебался.
— Но зачем вам это? — я задал вопрос и уже после того, как слова вылетели у меня изо рта, я знал, что Ланге ответит. И я не ошибся.
— Дар Негатора. Считавшийся безвозвратно утерянным… Ну, до недавнего времени! Ты просто не представляешь, сынок, насколько ты ценен! Раз уж мы с тобой уже практически, друзья, — в этом месте мы оба улыбнулись, понимая, что адмирал лукавит, — то я тебе скажу так. Мои Старейшины серьёзно рассматривали вариант с твоим силовым захватом, подстроенным, как несчастный случай. И, поверь мне, эта мысль будет появляться у любого более-менее думающего Одарённого, встречающегося на твоём пути и хоть немного думающего о своей Линии.
Я молча кивнул. А ведь он прав. Я-то думал, что герцог Бернэ, из Линии Монморанси осуществил нападение на Академию для того, чтобы сдать меня Инквизиции. Однако, теперь мне пришло в голову, что это могло просто использоваться, как повод для нападения и я, скорее всего, благополучно «погиб» при захвате или попытке к бегству. Мой Дар сразу заиграл новыми красками! Кажется, брат Ласло оказал мне услугу, забрав у меня фамилию и стерев личность. Странно было, что он разрешил полностью открыться адмиралу Ланге, но, по-видимому, их действительно связывают какие-то свои отношения, более близкие, чем просто формальное «командор Ордена-высокопоставленный военный». Опять же, благодаря именно этому, до меня дошло понимание моей новой реальности.
— Договорились! — я решительно встал, сжимая в руках баночку.
— Отлично! — улыбнулся адмирал. — Помощь нужна? Могу предоставить несколько вариантов!
— Нет, спасибо! Я всё привык делать сам, — поддержал я шутку адмирала.
— Я в этом уже убедился, — кинул адмирал. — Контейнер отдашь Брите, курьер будет готов к завтрашнему утру. Вылет в шесть ноль-ноль по корабельному времени!
Он встал и протянул мне руку.
— Спасибо, адмирал, — пожал я широкую ладони старого вояки. Как оказалось, при всех своих «тараканах», герцог Ланге оказался нормальным мужчиной и командиром. Я уже видел гораздо худших представителей лучшей части человечества, и, уверен, их количество будет только увеличиваться в дальнейшем, учитывая, каким сокровищем я обладаю.
— И еще одно, — адмирал придержал мою руку в своей. — Обещай мне, что если ты всё-таки решишь присоединиться к какой-то Линии, ты рассмотришь и Линию Нильсен.
— Обещаю, — с чистой совестью сказал я. — Но, учитывая наши… гхм… дружеские отношения, хочу сказать, что вероятность этого крайне мала. Я имею ввиду вероятность моего присоединения к какой-либо из существующих Линий.
— Понимаю тебя, — адмирал оценивающе на меня посмотрел, как будто видел в первый раз. — Собираешься создать собственную?
— Есть такая мысль, — кивнул я.
— Это очень сложно, сынок! Чрезвычайно сложно! Последняя новая Линия, дай Император старику памяти, образовалась почти два века назад. Все фигуры на игровой доске давно расставлены и яростно охраняют своё место от посягательств, а ты, друг мой, прости конечно, но уж точно не выглядишь опытным политиком. Да к Хаосу! Из тебя политик, как из говна пуля!
Мы одновременно засмеялись и, он, наконец, выпустил мою руку из своей лапы.
— Я разберусь, — коротко кивнул я.
Адмирал вздохнул.
— И вот в это я тоже верю, несмотря на полное отсутствия у тебя предпосылок к этому. Есть в тебе что-то… Внутренний стержень и понимание своего пути. Так, что думаю я еще услышу про Линию… Как ты, кстати, решил её назвать?
Я не сдержался. И широко улыбнулся.
— Еще никак не решил. Но, думаю, вы действительно про неё услышите. Мне нужны будут опытные командиры и еще я думаю, что смогу предложить вам нечто, чего нет в Линии Нильсен.
Снова раскатистый хохот потряс стены каюты флагмана Имперского Флота.
— Ну… Ты… даёшь! — отсмеявшись вытер слёзы герцог. — А знаешь что? Если это случится при моей жизни, я пожалуй, выслушаю твоё предложение и хорошенько его обдумаю!
— Договорились! Разрешите идти?
— Свободен, — кивнул адмирал. — И удачи тебе. Береги себя и свою команду! Они у тебя реально молодцы!
— Так точно! — я, по старой привычке, отдал воинский салют, и вышел за дверь, где меня ждала молчаливая Тень адмирала — мастер-чиф Брита, фамилию которой я так и не узнал. Она просто пошла за мной до выделенной мне каюте и также молча подперла стену у входной двери, сложив руки на груди и приготовившись ждать.
Я зашёл в каюту, которую с недавнего времени делил с Инессой.
— Ну что? Договорились? — с порога спросила меня моя девушка, которая рассматривал что-то на экране планшета и, при моем появлении, встала.
— Договорился, — кивнул я. — Но, у старого лиса есть одно условие! И, прямо сейчас, мы с тобой его выполним!
Я продемонстрировал ей прозрачный сосуд, при виде которого у неё сильно округлились и так большие глаза…
Глава VI
Наше путешествие на Нобель заняло девять дней. Первую половину путешествия все отсыпались, иногда пересекаясь в столовой, но так как распорядок дня у всех сбился, то это было нечасто. Однако, молодой организм взял своё и через четыре дня все потихоньку начали приходить в себя, восстанавливая привычный режим дня, к которому привыкли в Академии. Ну, кроме Пашки, конечно, ведь у него был девиз по жизни: «Если есть возможность поспать — поспи!» Однако, даже он не смог спать вечно и к пятому дню тоже начал бодрствовать большую часть времени.
Я, благодаря мечу, восстановился быстрее всех, и бродил по кораблю, пытаясь чем-то себя занять. Курьер был маленьким кораблём, и всё его устройство было подчинено лишь одному — максимальной скорости. Никаких тебя спортзалов, одна душевая на четыре каюты, столовая совмещена с кладовой для продуктов, корабельный кок отсутствовал как класс, предполагалось самообслуживание из готовых рационов. Флотские рационы были исторически лучше пехотных, но уже через несколько дней они не вызывали никаких чувств, кроме насыщения.
Когда «проснулись» другие встал вопрос «что делать». Понятное дело, на таком маленьком корабле отсутствовал спортзал, и мы тренировались прямо в «столовой» — наиболее просторной каюте из всех, вызывая неудовольствие экипажа и капитана. Это было видно по их лицам, но сказать что-либо они не даже не пытались — видимо, адмирал Ланге вышколил их как надо. Опять же, уже немного зная адмирала я был уверен, что весь корабль вдоль и поперек напичкан «жучками», которые собирали информацию о каждом нашем «чихе». Это не говоря о том, что скорее всего, капитан и Ко, конспектировали всю виденную лично ими информацию.
Поэтому, «лишних разговоров» нами не велось, а всё обсуждение дальнейших действий было отложено на тот момент, как мы выйдем из-под «колпака». Капитан только один раз высказал свое неудовольствие, когда Пашка начал «прокачивать» Дар на экипаже. Тут я был с ним солидарен и запретил Пашке это делать, чем вызвал его явное неудовольствие. Его фраза: «Чего ты так беспокоишься о простолюдинах?», в очередной раз показало моё отличие от прочих Одарённых. И это Пашка — человек, который знал меня давно и хорошо!
Был еще один «прощальный подарок» от адмирала — вместе с нами летели остатки отряда капитана Андерсена. Индус-капитан был счастлив вернуть себе своё подразделение, а девять человек «беретов» из первоначальной группы Андерсена — никак не тянули на полноценное подразделение и, по Уставу, должны были быть полностью расформированы, так как оставшегося «костяка» не хватало для наращивания «мяса». Спецназеры были бойцами суровыми и опытными и добавлять 80 % новых рекрутов смыло не имело — терялась вся идея элитного подразделения. То есть их должны были просто раскидать по другим группам, где процент общих потерь не был столь катастрофическим.
