— Вот здесь подробности. Если коротко, в связи с моей коронацией и необходимостью приобретения популярности в народе, я активизирую работу всех восьми контролируемых мною благотворительных фондов. Ты же с завтрашнего дня назначаешься их координатором, руководителем направления. Это нечто вроде PR, и как продюсеру, тебе такая работа должна быть по плечу. Видишь, я тебя правильно оцениваю! — усмехнулась она. Крестный крякнул и прошептал под нос что-то не совсем цензурное.
— Но особое внимание нужно уделить «Руке надежды», — продолжила она и отдала последнюю папку. — Ты знаешь этот фонд?
— Планирование семьи? — нахмурился крестный. Лея кивнула.
— Да. Лечение бесплодия, генетические заболевания, генная модификация и множество других полезных для сотен тысяч моих подданных, не имеющих средств это оплатить, вещей. Через две недели ты торжественно откроешь новый достраиваемый сейчас медицинский центр в Сан-Педро, который и станет базой для моих исследований.
Основная задача, на мой взгляд, необходимость в срочном порядке гасить возможные конфликты, связанные с возмущением пациентов неудачными операциями. Делать так, чтобы информация о них не просочилась куда не нужно — для всех всё должно быть в рамках статистической погрешности. Всё остальное де ла Росса сделает сам — вмешиваться в работу исследовательского отдела не нужно. Он подчиняются лично мне и больше никому.
— Я так понимаю, ты говоришь о детях, которым втайне будут «вешать» исследуемые гены, не так ли? — еще больше нахмурился крестный. Лея выдавила мученическую улыбку.
— У всего своя цена, Бени. Им будут делать операцию бесплатно, и в случае неудачи, тут же повторят ее, так же бесплатно, уже без участия исследовательского отдела. Без денег же «Руки надежды» эти люди будут обречены навсегда остаться без потомства, либо наградят его такими патологиями, что «подарки» дона Мигеля не выдержат с ними ни малейшего сравнения. Все честно, Бернардо. Все логично. Главное — скрыть статистику.
— Это я смогу. — Крестный вновь скривился. — Но сам твой отдел… Вдруг утечка пойдет оттуда? Если я не смогу вмешиваться, я не смогу его и контролировать! Или ты настолько доверяешь этому проходимцу?
Лея довольно улыбнулась.
— Я никому не доверяю, Бернардо. Но для этого у меня есть Елена. Она будет контролировать деятельность отдела и иметь право «работать» с любым его сотрудником, по своему усмотрению, по одному только подозрению в недобросовестности. Включая и «авантюриста» де ла Росса. Она силовик, вот пусть и сидит на своем месте. Не так ли?
Крестный качал головой. Сказать, он был удивлен — ничего не сказать. Крестница его ошарашила. Но он знал, что, если не поможет, не вмешается, не будет держать руку на пульсе, эта девчонка наломает дров — слишком боевой у нее настрой. И тогда будет не важно, имеет ли смысл исследование да ла Росса, не имеет — жестокий закон мироздания в любом случае настигнет его девочку. Чего он допустить никак не мог.
— Хорошо. Когда приступать?
— Завтра, как я и сказала. — Лея победно улыбнулась.
* * *
Естественно, листок, переданный Марселлой, она уничтожила по приезде во дворец. Но цифры, написанные на нем, врезались в памяти навечно. Разбуди ее ночью и спроси, что там, и у кого чего сколько, она, не задумываясь, ответит.
Первые строчки листка, переписанного ею много позже, выглядели так:
1. Елена Гарсия — 10
2. Аделия Сервантес — 12
3. Сирена Морган — 19
4. Лея Веласкес — 17
5. Мишель Тьерри — 15
6. Мария Жозе Фернанда Кано — 9
Да, это был их взвод. Когда она прочла переданные профессором материалы, ей захотелось проверить, кто из девчонок чего стоит на генетическом уровне, какие лидерские способности есть у каждой из них. Ну, если всё окажется правдой, конечно же. Получилось неплохо, и главное, достаточно точно. Она на своем месте худо-бедно справляется. Сирена в должности главы корпуса завела девчонок так, что отголоски слышны до сих пор. Да и сейчас в дворцовой страже авторитет ее безоговорочный. Мишель так же с работой справляется, не имея конкурентов. Елена и Аделия же как были узкими специалистами, «силовиками», так ими и остались. Важными, нужными, грамотными, но всего лишь рабочими лошадками. Малышка же… Так и осталась дурой, каковой показала себя двадцать лет назад. Тихая серая домашняя мышка, не интересующаяся ничем, кроме своего маленького уютного домашнего мирка.
Под цифрой «семь» прятался ее отец, повелитель двух империй, кровь которого она раздобыла там же, в хранилище «Омикрона». Это был незаурядный человек, и, она не боится этого слова, великий. Ибо он, единственный на Венере, махнувшей рукой на очевидно проигранный Первый Марсианский конфликт, смог довести его до патовой ничьей. Из которой Золотая планета вышла, оставив плацдарм и влияние на будущее, для следующего, уже ее, Леи, рывка по приручению Красной планеты.
Именно он смог вторгнуться в охваченную почти столетней гражданской войной бывшую метрополию, с жалкой горсткой солдат, победить всех конкурентов и посадить на трон жену, последнюю представительницу одиозной династии, последний император которой до этого был разорван на части ворвавшимся во дворец бунтующим народом. Именно он сумел этот народ успокоить, повысить безнадежно потерянный за столетие авторитет императорской власти, а так же задавить «беспредельные» кланы, играющие не по правилам. Его правилам, навязанным им же самим, как победителем. После чего править махиной, состоящей хоть и из двух близкий этнически, но таких разных государств, формально не являясь монархом ни одной из них.
Именно он должен был иметь качественный скачок в количестве «таинственных» генов, согласно еще той, самой первой терминологии дона Мигеля. И именно его она увидела в переданной Марселлой по дороге во дворец бумажке.
7. Филипп Веласкес — 28
— гласила следующая строчка.
После же коронации и сделки с Себастьяном, она смогла дописать и восьмую строку. Которая окончательно отбросила все сомнения, расставила все точки — да, эксперимент нужен. Пускай, у нее на тот момент уже была дочь, ее наследница, но упускать шанс который судьба дала прямо в руки…
В общем, восьмая строчка выглядела так:
8. Хуан IV Веласкес — 35
Последняя, девятая, была дописана через несколько лет после восьмой. Это были трудные годы, время, когда она отчаялась, глядя на неудачу за неудачей дона Мигеля. Это была ее и только ее вина — профессор работал на износ, старался, и у него в итоге получилось. Он сумел эмпирически вычислить абсолютно безопасное сочетание генов, которое в итоге и сработало. Но она не дождалась, родив Изабеллу.
