Когда они встречались с жителями, их принимали радушно; Локридж с большим интересом подмечал детали, не содержавшиеся в диаглосее. (Кстати, он. постепенно нуждался в ней все меньше и меньше: благодаря постоянному употреблению язык и обычаи фиксировались в его памяти.) В становищах Боевого Топора несложная церемония сменялась празднеством. В древних сельскохозяйственных общинах сперва проявляли некоторую настороженность — но не страх, поскольку с пришлыми племенами у них не было серьезных стычек: земли было много, поселений на ней мало. Здесь обычно начинали с тщательно разработанных ритуалов, но имели склонность заканчивать все таким торжеством, при виде которого у людей XX века глаза бы на лоб полезли.
Послание, которое передавал Локридж, было простым. Богиня избрала местом своего пребывания Авильдаро. У нее нет вражды, как утверждают некоторые, к Солнцу и Огню: скорее она является Матерью, Супругой и Дочерью богам-мужчинам. Высшими силами высказано желание, чтобы их дети были так же соединены, как Они. С этой целью в середине зимы с Авильдаро будет созван первый совет для обсуждения путей и средств этого объединения. Приглашаются все вожди. Об альтернативе Локридж ничего не говорил: это могло лишь вызвать враждебное отношение, да и необходимости в этом не было.
Кое-что из того, что он видел и слышал, казалось ему отталкивающим, но он говорил себе, что это будет исправлено. Больше всего ему нравились люди. Он не мог бы даже назвать их менее искушенными, чем его собственный народ. У них были установлены хотя и непрочные, но широкие контакты — к примеру, с племенами Боевого Топора они простирались аж до Южной Руси. Их политика была почти так же сложна, как и в XX веке, только в меньшем масштабе и без примеси идеологии; их нравы были куда более псевдонаукой, называемой экономикой, зато они прекрасно разбирались в жизни земли, неба и человечества.
Путь Локриджа пролегал мимо священного холма, которому предстояло стать Виборгом, по земле более плодородной, чем та, которую он видел в будущем; на север к прибою и широхим берегам Скау; снова на юг вдоль Лимфьорда. Скромное начало. И все же ему понадобился почти месяц. К тому времени когда они вернулись в Авильдаро, вересковые пустоши уже цвели пурпуром и золотом; на восходе иней блестел на — ветках; начали желтеть листья.
В этот день с западной стороны моря с ревом налетел ветер, пятна света и тени от туч гонялись друг за другом по земле, волны гуляли по заливу и по лужам, оставшимся после прошедшего ночью дождя. Лес качался и стонал, луговая трава была убрана в стога. Освещенная солнцем, пролетела, направляясь в Египет, стая аистов. Прохладный воздух пахнул морской солью, дымом и лошадьми.
Отряд Локриджа заметили издалека. Сопровождаемый громкими приветственными возгласами, он проехал через лагерь ютоазов и выехал на ничейную землю между ним и деревней. Никто из людей Тенил Оругарэй не вышел его встречать.
Кроме Аури.
Она бежала к нему, полная ликования, поминутно окликая его. Локридж велел вознице остановиться, подхватил ее с земли и обнял.
— Да, малышка, со мной все в порядке, никаких неприятностей не было; конечно же, я рад тебя видеть, но я должен прежде всего рассказать о поездке Богине.
Он с удовольствием прокатил бы ее, но в колеснице было слишком мало места. Всю дорогу она, приплясывая, бежала рядом.
У Длинного Дома Аури забеспокоилась.
— Я буду в своем доме, Рысь, — сказала она и поспешно убежала.
Глядя ей вслед, Уитукар почесал бороду.
— Недурная курочка, — сказал он. — А как она с мужиком?
— Она девушка, — коротко ответил Локридж.
— Что? — Слезавший с колесницы ютоаз открыл рот. — Не может быть. Вот так Морской народ.
Локридж объяснил, как все произошло.
— Н-да… — пробормотал вождь. — Ну-ну. Но уж ты-то, конечно, не боишься ее?
— Нет, — бросил Локридж. — Я слишком занят.
— О да. — Уитукар осенил себя каким-то знаком, правда, ухмыляясь в то же время. — Тебе благоволит Богиня. — Из-за этого ему уже незачем было выказывать чрезмерное почтение, после того, как они с американцем прошли вместе по стольким холмам, с криками гнались за оленем, проклинали дождь и неразжигающийся костер, глядели в лицо смерти. — Эта Аури… — сказал он. — Мне она и прежде нравилась, но я был совершенно уверен, что она твоя. Она же тычется в тебя носом при любой возможности.
— Мы друзья, — ответил Локридж с растущим раздражением. — Если б она была мужчиной, мы были бы назваными братьями. Обидеть ее — то же, что обидеть меня. И я отомщу.
— О да, да, конечно. Но ведь ты же не хочешь, чтобы она навсегда осталась одинокой?
Локридж смог только отрицательно покачать головой.
— И она наследница бывшего здешнего вождя; и, ты говоришь, заклятие с нее снято, гм…
«Что ж, — подумал Локридж со странным чувством, — это может оказаться для нее лучшим выходом из положения».
Но он не мог долго думать о ней. Его ждала Сторм.
В присутствии Ху и Уитукара она произнесла лишь формальное приветствие и, казалось, слушала его отчет вполуха. Вскоре ему было позволено удалиться. Однако она улыбнулась ему и произнесла по-английски одно слово: «Вечером».
После этого и простых товарищеских отношений последних недель ему не хотелось проводить день среди людей Тенил Оругарэй. Из веселого народа, который он знал прежде, они превратились в растерянных и мрачных жителей оккупированной страны. Между ним и ими пролегла трещина: он был Ее агентом, а Она предпочла показать себя не с лучшей стороны. Он мог бы пойти к ютоазам… но нет, там он увидит их рабов. Аури? Становилось все труднее поддерживать с ней прежние отношения… В одиночестве Локридж зашагал прочь от деревни. Возможно, вода в священном пруду на опушке леса не настолько холодна, чтобы он не смог смыть с себя грязь после путешествия.
Вроде бы он должен быть счастлив. Но что-то вышло плохо. Он раздумывал об этом, оставляя позади милю за милей. Безусловно, мирное объединение двух народов было благой целью. И люди Боевого Топора не были дурными по природе, просто несколько властолюбивыми. Как невоспитанные мальчишки. В этом все и дело. В них должен быть заложен страх перед Господом. А в частности, им необходимо уважение к личности коренных жителей. В настоящее время они просто добавили Богиню Луны к сонму своих богов, и ничто, кроме ее приказаний, не удерживает их от того, чтобы сделать Морской народ своей добычей. И никогда целая культура не испытывала уважения к другой, если та не. могла достойно проявить себя в сражении.
«Прогресс, — с грустью думал Локридж. — Будет ли человек другим через четыре тысячи лет? Мы, белые американцы, возможно, и ограбили индейцев, но, поскольку они мужественно защищались, мы гордимся любой имеющейся в нас каплей индейской крови. Негров же мы просто презирали, вплоть до последних десятилетий, когда я уже родился, — пока они наконец не поднялись и не начали борьбу за свои права.
