— А может и не проснуться, — возразило Элдлунд.
— Научившись на первой неудаче, вы ко второму разу усовершенствуете технику, — упорствовала Кандара. — И в конце концов добьетесь результата. Мы ведь все понимаем, что рано или поздно придется попробовать. Не оставлять же их так.
— Сильнейшая психологическая травма, — с беспокойством напомнил Луи.
— Круто. Для протокола: если когда–нибудь найдете меня в таком виде, либо будите, либо убивайте. Только не оставляйте как есть.
— Я не…
— Возможно, есть обходной путь, — перебил Ланкин. — Врачи надеются, что сумеют вернуть Лишнего.
— Какого еще лишнего? — заинтересовалась Кандара.
— А, извините. Моим умникам недостает фантазии. Прозвали его Лишним, потому что он отличается от остальных.
— Чем отличается? — резко спросил я.
— Сами увидите. Поднимемся еще на уровень.
Я взобрался по веревочному трапу вслед за Аликом. В трех анабиозных капсулах хранились такие же обернутые пленкой торсы, как мы видели раньше. Четвертый… он был цел. И без крепежной пленки–мембраны. Единственная пуповина уходила ему в пупок, на ней висели три штуки наружных органов: все крупнее, чем в других капсулах. Я, пораженный, застыл на месте.
— Не может быть, — так же ошеломленно выговорил Юрий.
— О чем это вы? — спросил Каллум.
— Его не может здесь быть! Только не он!
— Постойте? Вы его знаете?
— Да. Это Люциус Соко. Тот, что пропал, когда мы спасали Горацио Сеймура на Алтее.
Решение они приняли после ужина. Все, прибывшие на «Трейл–рейнджере», собрались для обсуждения в главной гостиной. Решение было не слишком демократическим. Каллум явно оставался при своем мнении, но в конце концов согласился на попытку оживить Соко.
Я не высказывался: не позволяла роль скромного администратора. А Джессика, как я и ожидал, одобрила эту мысль. Кандара больше молчала — она еще на корабле дала понять, что думает. Луи с Элдлунд выразились острожнее: «Не жалеть времени на изучение вопроса, доставить дополнительное оборудование, специалистов, точно оценить риски…» Типичные детища корпоративной культуры. Не в их привычках было брать на себя ответственность, поскольку это означало бы последствия, а законники терпеть не могут последствий. Впрочем, их мнение мало значило. В конечном счете решали Юрий, Каллум и Алик, а они были единодушны.
Ланкин присутствовал при обсуждении, но ни разу не подал голоса. Выслушав вердикт, он пробурчал: «Ну и ладно» — и отправился организовывать операцию. Это не заняло много времени; его люди наизнанку выворачивались, чтоб все подготовить, с тех пор как увидели Лишнего.
Они справились за шесть часов. Дистанционки вырезали анабиозную капсулу с Соко из грузового отсека и бережно пронесли ее по круговым коридорам на научную базу. Лабораторию изучения среды заранее переоборудовали в палату интенсивной терапии.
К ней прилегала комнатка для наблюдателей с широким окном в палату. Мы толпились у окна, пока вносили капсулу. Доставившие ее ап–троллы были почти не видны за спинами врачей и техников в защитных голубых костюмах.
— Какая там внутри атмосфера? — спросил Юрий.
— Стандартная земная смесь газов, — ответил ему Ланкин. — Как во всех анабиозных камерах. И чужих патогенов ни в одной нет, точнее, мы их не обнаружили. — Он постучал костяшками пальцев по стеклу. — Но рисковать мы не собираемся. Эта лаборатория окружена четырехслойной стеной, давление направлено внутрь, система жизнеобеспечения у нее отдельная. Ни один микроб не выберется оттуда на мою базу.
Команда реаниматоров медленно срезала по кругу прозрачную крышку капсулы и позволила дистанционкам поднять ее. Краем глаза я заметил, как напряглось Элдлунд, но тело Соко не подавало признаков жизни.
Медики сомкнулись теснее. Кожу Соко облепили контактами мониторов, дающих подробную картину жизненных функций. К бедренной и сонной артерии прирастили блистеры, готовые по мере необходимости подавать в них искусственную кровь или лекарства. Соко не дышал. Кровь генерировалась наружными органами из К-клеток и, уже насыщенная кислородом, подавалась через пуповину. Поэтому ему в рот впрыснули искусственную слюну и интубировали трахею — приготовились. Закончив подготовку, его переместили из капсулы на кровать.
Аварийная команда стояла рядом, наблюдая, как группа экстракции пережимает пуповину — и перерезает ее.
Никакого предупреждения не прозвучало. Сердце продолжало биться, как прежде. Кривая работы мозга оставалась ровной.
Трубка в трахее начала медленно и ритмично накачивать в легкие обогащенный кислородом воздух.
Я видел, как вздымается и опускается его грудь. Снова поднимается. Соко слабо вздрогнул, еще раз, потом по телу пробежала более заметная дрожь. Медики насторожились, держа наготове инструменты для экстренной реанимации. Вскоре дрожь затихла.
— Он дышит сам, — объявила главный врач. В ее голосе слышалось удивление.
Медтехники по ту сторону стекла пожимали друг другу руки. Двое врачей готовили хирургические дистанционки для удаления обрезка пуповины из пупа Соко.
— И что дальше? — спросил Юрий.
— Будем ждать, — ответил Ланкин. — Удостоверимся, что он стабилен, дадим телу возможность отфильтровать барбитураты. Если проснется естественным путем, прекрасно. Если нет, попробуем стимуляторы.
Все мы вернулись в гостиную, к ее уютным креслам на голом полу из композитных панелей. Луи и Элдлунд направились к холодильнику и принялись перебирать пакеты для завтрака. Алик взял себе из автомата горячий кофе по–бельгийски и снова устроился в том же кресле.
— Наверняка все не так просто, — заговорила Кандара, присев рядом со мной. — Как насчет атрофии мышц? Черт, он же там тридцать два года провалялся!
— И это было предусмотрено, — возразил Луи, проходя мимо с тарелкой омлета с сосисками и картофельных оладьев прямо из микроволновки. — Наверное, что–нибудь в крови, чего просто еще не обнаружили. Тут же у нас К-клетки, не забывайте; мы еще не полностью представляем, на что они способны.
— По–вашему, выходит уже не биохимия, а волшебное зелье, — пренебрежительно отмахнулся Каллум. — Никакая химия на тридцать с лишним лет не сохранит неподвижное тело таким здоровым.
— Тогда что же?
Элдлунд село рядом с ним и сдуло парок с каши.
— Может быть, Соко — успешная попытка. И остальных должны были перестроить на основе чужих клеток, просто он прошел дальше других?
— Нет, — сказал Юрий. — К-клеточные органы в его анабиозной капсуле были другого рода. Они подавали кровь, обогащенную кислородом и питательными веществами — для настоящего анабиоза, совсем не такого, как у других.
Я, очень внимательно наблюдая за лицами, произнес:
— Может быть, он не все время спал?
Юрий взглядом предложил мне продолжать. Он — начальник, уважающий мое мнение. Тут без изменений. Каллум с надеждой ждал новых идей, ему явно не терпелось найти ответы. Алик сидел себе как сидел с чашкой шоколада в руках и, как хороший следователь, ждал, чтобы подозреваемый разговорился. Его безжизненные лицевые мускулы оставались неподвижнее мельничного пруда.
— Упражнения! — не утерпела Кандара и улыбнулась мне. — Вы об этом, да?
Я выразительно пожал плечами.
— Самая простая разгадка. Мышечный тонус можно поддержать только упражнениями.
— Значит, Соко просыпался раз в неделю, — подхватила она. — Или там в месяц, неважно. И некоторое время потел на тренировках. Потом снова впадал в спячку. По таймеру.
— Невероятно, — сказал Луи.
Кандара с вызовом глянула на него.
— Это почему?
— А где он занимался своей гимнастикой? На корабле тридцать лет вакуум. Скафандров нет, он шагу не мог сделать из капсулы.
— Так почему же он в такой хорошей форме?
— Генная модификация? — неуверенно предположил Луи.
— Медики секвенировали ДНК у всех, — сообщил Ланкин. — Не было у Соко никаких модификаций, мы не обнаружили даже векторов теломер–терапии.
