спас её?..
— А как же Альт?
Метриус помрачнел.
— Брата я не нашел. Его нигде не было.
— То есть, ты забрал меня, а его оставил умирать из-за ваших глупых разногласий? — вскричала Сол.
— Да пойми, задержись я хоть на минуту, и ты не выжила бы! — Метриус начал злиться. — У тебя был разгерметизирован скафандр, — что, по-твоему, я должен был делать?! Я отвёз тебя на Феррум и тут же полетел назад, на спутник Йорфса! Обшарил там каждый камешек! — он запнулся на мгновение. — Никаких следов.
У Сол задрожали губы.
— Послушай, Сол. Я понимаю, каково тебе, — добавил он после небольшой паузы. — Но я рассказал всё как есть. Мне ничего скрывать от тебя.
— Не может быть, чтобы Альт погиб, — жалобно прошептала она. — Я бы почувствовала, я бы знала!
— Мне тоже жаль, что… — начал Метриус и осёкся. — Поверь, я не желал ему такой судьбы.
— Что теперь будет с Йорфсом? — её голос звучал отстраненно, как у механической куклы.
— Будем работать, — Метриус повернулся к дверям, положил руку на дверную ручку. — Налаживать устанавливать дипломатические отношения… Приходи в себя, Сол, и присоединяйся. Работы предстоит много. А ты, насколько я понимаю, уже имела опыт общения с аборигенами и даже знаешь их язык.
— Три, — равнодушно откликнулась Сол.
Альтаир самолично составлял материалы, по которым она изучала языки Йорфса. От этой мысли больно кольнуло где-то под сердцем.
— Тем более, — уже стоя за порогом, Метриус обернулся и добавил: — Твои знания окажутся очень кстати. Дай знать, когда придёшь в норму. Честь имею.
* * *
Когда ты давным-давно покинул то, что называют зоной комфорта, не так-то просто обратно в эту самую зону комфорта войти. Отголоски событий недавнего прошлого не захотят отпускать тебя, и будут тянуть назад, отчаянно цепляясь скользкими щупальцами пережитых эмоций за все, даже самые больные места и без того израненной души, невольно оставляя на ней всё новые и новые раны.
— Кто старое помянет, тому глаз вон, — жизнерадостно воскликнул Эллионт, забираясь в кресло второго пилота.
— А кто забудет, тому оба, — мудро заметил доктор Легрант, бросая на парня предостерегающий взгляд, которого тот, впрочем, не понял. — Большинство, к сожалению, помнит только первую часть старинной пословицы. Вот и вы, молодой человек, процитировали только первую часть.
Сол вяло улыбнулась. В данном случае прав был Эллионт, а не старый учёный, подумала она. Время забыть старые истории и двигаться дальше. Пусть это тяжело и трудно — надо найти в себе силы справиться с собой и, скрепя сердце, продолжать жить. Со временем боль утихнет, это неизбежно. Тем более что скучать ей не придётся — работы вагон.
За последние дни действительно произошло многое и очень многое переменилось. От прежнего состава гвардии безопасности почти никого не осталось; оставшиеся же были настроены не так радикально. Безымянная планета-изгой, ранее значившаяся как RX-11, официально получила собственное имя — Инфрактум, и была принята в состав Единства в качестве независимой Десятой префектуры со всеми правами, положенными по закону. И Лайан Бондевик, и доктор Легрант, и магистр Глэйд, и, конечно, Финниган были полностью реабилитированы — как и сама Сол. И если бы не Альтаир, она ни о чём бы не жалела…
Она отправилась на луну Йорфса сразу, как только смогла сесть за штурвал. Облетела вокруг столько раз, что сбилась со счёта, прочесала территорию вдоль и поперёк, прозондировала радарами каждый клочок поверхности, — но не обнаружила ничего, кроме пыли, камня и обломков ходовой части собственного скафандра. Альтаира на спутнике не было — ни живого, ни мёртвого. И это могло значить лишь одно: он не успел убраться подальше от «Нэвиса» и аннигилировал вместе с ним.
Сол была готова предстать перед жестокой реальностью и взглянуть правде в глаза. Но смириться с этой правдой она не могла.
Эллионт осторожно тронул её за рукав.
— Сол, взлетаем.
— А? — она открыла ставшие влажными глаза, делая над собой усилие, чтобы вернуться к реальности.
— Разрешение на взлёт получено, — друг кивнул на приборную панель.
— Да-да, — Сол надела наушники, поправила ремни. — Секунду…
«Прошу подтверждения на активацию автопилота», — прозвучал в голове голос Вольтуриса. Похоже, корабль подслушал её мысли и сделал свои выводы.
«Отставить автопилот! — живо отозвалась Сол. Опять он со своей отсебятиной, больно умный! — Сама справлюсь».
Как бы хорошо они ни были сработаны, периодически Вольтурис «забывал» про субординацию, вот как сейчас.
Только оставив космодром далеко внизу, Сол осознала, как ей не хватало полётов все эти дни бесконечного самокопания и рефлексии. Как она могла забыть то волнительное наслаждение полнейшей свободы, то безумное упоение, когда высота превращается в глубину, небо — в пространство, атмосфера — в космос, а окружающая действительность сворачивается, как кубик-перевертыш, чтобы развернуться в нечто совершенно немыслимое и прекрасное — в многомерный, бесконечный, необозримый мир, сверкающий неведомыми тайнами, как магический кристалл, на одной из бесчисленных граней которого построили свою цивилизацию люди, будучи не в силах не то что добраться до остальных граней — но даже осмыслить их.
Сол знала, что плакать в невесомости не стоит, но не могла сдержать слёз, благо зрение ей было не нужно — она прекрасно ориентировалась и с закрытыми глазами. Сол плакала — и Эллионт в кои-то веки проявил несвойственную ему тактичность, сделав вид, что не заметил этого.
Доктор Легрант же вообще не видел и не замечал ничего вокруг: вытянув шею, он во все глаза глядел в иллюминатор, на прекрасную бело-голубую планету, катившуюся им навстречу, и, должно быть, жил сейчас лишь предвкушением долгожданной встречи с сыном.
— Наверное, они уже ждут нас, — учёный снял очки и принялся лихорадочно полировать стекла. — Боюсь даже представить, как всё это выглядит с их точки зрения.
— Прямо-таки оживший фантастический роман, — пренебрежительно фыркнул Эллионт. Как и всем примам, ему пришлось в экстренном порядке учить языки Йорфса, чтобы при необходимости можно было взять на себя функцию переводчика, а эта новая роль ему не очень-то импонировала.
Корабль вошёл в атмосферу; теперь даже Эллионт отбросил напускное равнодушие и с нескрываемым любопытством разглядывал в иллюминаторы проплывающие пейзажи, лежавшие под грядами облаков. Сол снижалась медленно, стараясь держаться параллельно горизонту, но пару раз Вольтурис завалился набок, и в иллюминаторе мелькнула земля — холмы, поросшие хвойным лесом, и тоненькая синяя ниточка реки.
— Надеюсь, Гейзер ничего не напутал, — произнёс Эллионт таким тоном, будто за ним водился такой грешок. — Что-то не вижу я никакого космопорта.
Гейзер жил на Йорфсе уже неделю — он оказался в составе первой миротворческой делегации.
— Вольтурис можно посадить и на грунт: он
