Ознакомительная версия.
Скейд намеревалась вернуться в Материнское Гнездо после завершения миссии, но провал заставил ее пересмотреть планы. «Ночная Тень» вполне способна продолжать полет в межзвездном пространстве. На пути к Дельте Павлина понадобится только минимальное техническое обслуживание. Производитель Работ мог самостоятельно завершить строительство эвакуационного флота и не нуждался в непосредственном наблюдении. Когда корабли будут готовы к полету и оборудованы устройствами, контролирующими инерцию, часть из них последует за Скейд в направлении системы Ресургема. Остальные отправятся в другом направлении, нагруженные спящими Объединившимися. Одна мощная боеголовка закончит существование Материнского Гнезда.
Скейд попытается вернуть орудия. Если первая попытка не увенчается успехом, то ей останется только дожидаться своей армады. Эти корабли больше «Ночной Тени» и намного мощнее вооружены — на них установлены релятивистские рельсовые пушки. Как только похищенные орудия окажутся в руках Объединившихся, армада Скейд отправится на встречу с остальными звездолетами — в другую систему, как можно дальше и от Дельты Павлина, и от Волков.
И тогда корабли отправятся еще глубже в космос, на много десятков, даже сотен световых лет, двигаясь в плоскости Галактической эклиптики. Пора сказать «прощай» этой планетной системе. Скорее всего, никто из них больше ее не увидит.
Созвездия сместятся, думала Скейд. Не просто на несколько градусов — настолько, чтобы изменятся до неузнаваемости. Впервые в истории люди окажутся действительно под чужим небом. В котором не будет успокоительных образов из детских сказок человечества, того взаиморасположения звезд, которое получило дополнительный смысл благодаря человеческому сознанию. И люди всегда будут помнить, что привычное небо может стать жестоким, как волшебный лес, кишащий монстрами.
Внезапно вес изменился. Казалось, Скейд оказалась на морском судне, которое внезапно попало в шквал. Облокотившись о переборку, Скейд установила связь с Жаструсьяком и Моленкой, учеными-техниками, экспертами по системе контроля инерции.
«Что-то случилось?»
Первой отозвалась Моленка.
(Нет, Скейд. Просто небольшая нестабильность пузыря. Ничего неожиданного.)
«Если возникнут какие-либо отклонения, Моленка, я хочу узнавать об этом немедленно. Возможно, нам может потребоваться выжать из этой техники гораздо больше, и я хочу быть в ней абсолютно уверена».
На этот раз ответил Жаструсьяк.
(У нас все под контролем, Скейд. Машина в превосходно стабильных условиях состояния два. Незначительное отклонение угасло назад в середину.)
«Хорошо. Но старайтесь получше контролировать нестабильные состояния, договорились?»
Скейд хотела добавить, чтобы эти двое больше не пугали ее, но передумала. Не стоит делиться своими страхами с другими Объединившимися. По крайней мере, не сейчас. Слишком много зависит от того, насколько остальные подчинятся ей, признав ее лидерство. Подчинить своей воле тех, кто связан общим сознанием — задача не из легких. И верный способ выпустить ситуацию из-под контроля — это посеять сомнение в собственных способностях.
Но поле стало равномерным. Удовлетворенная, Скейд продолжала путь в спальный отсек.
Из криогенных саркофагов были заняты только два. Шесть часов назад Скейд запустила цикл пробуждения на саркофаге Фелки. Сейчас та пребывала в бессознательном состоянии, крышка ее саркофага, ближайшего из двух, была открыта. Мягко приблизившись, Скейд полусогнула бедра, почти присев на корточки. Диагностическая аура говорила о том, что Фелка «отогрелась» и сейчас находится в состоянии «быстрого сна»: глазные яблоки двигались, веки чуть вздрагивали. Скейд положила металлическую ладонь ей лоб и надавила — очень мягко и нежно. Спящая застонала и поднялась.
«Фелка… Фелка… Просыпайся».
Фелка медленно приходила в себя. Скейд терпеливо ждала, глядя на нее почти с любовью.
«Фелка. Пойми меня. Ты выходишь из состояния замороженного сна, в котором находилась шесть недель. Ты чувствуешь дискомфорт и растерянность, но это пройдет. Ничего не бойся».
Фелка открыла глаза и тут же зажмурилась, как от боли: мягкий голубой свет, заливающий отсек, казался ей слишком ярким. Она снова застонала и попыталась вылезти из сундука, но для этого требовалось слишком большое усилие, тем более при двухкратной перегрузке.
«Полегче».
Фелка что-то промычала. Потом последовало нечленораздельное бормотание, снова и снова, пока слова не прозвучали четко.
— Где я?
«На борту „Ночной Тени“. Помнишь? Мы полетели за Клавейном во внутреннюю систему».
— Кла-вейн… — она молчала примерно десять-пятнадцать секунд и добавила: — У-мер?
«Не думаю».
Фелка попробовала снова открыть глаза. На этот раз у нее получилось.
— Расскажи мне… что произошло.
«Клавейн провел нас. Он бросил корвет. Это произошло около Ржавого Обода. Думаю, ты хорошо это помнишь. Ремонтуа и Скорпио последовали за ним. Кроме них, никто не мог пойти — только они могут находиться в пространстве Йеллоустоуна, не привлекая внимания. Тебе я бы не позволила отправиться с ними по очевидным причинам. Клавейн беспокоится о тебе, Фелка, и это делает тебя ценной».
— Залож-ницей?
«Нет, конечно, нет. Просто одной из нас. Клавейн — овца, отбившаяся от стада, в отличие от тебя. Мы хотим вернуть его, Фелка. Как блудного сына».
Они шли в сторону мостика. Фелка потягивала коктейль со вкусом шоколада, в котором содержались медишны, способствующие восстановлению организма.
— Где мы? — спросила она.
Скейд указала на дисплей, который показывал звездное поле с кормы. Единственная тусклая красно-желтая звезда была обведена зеленым — Эпсилон Эридана, видимая в двести раз слабее, чем с самой отдаленной точки системы, из Материнского Гнезда, и в десять миллионов раз по сравнению с небом Йеллоустоуна. Впервые в жизни Скейд действительно находилась в межзвездном пространстве.
«Мы в шести неделях полета от Йеллоустоуна, это более тысячи трехсот астрономических единиц. Почти все время мы поддерживаем двукратное ускорение, то есть „Ночная Тень“ уже набрала одну четвертую скорости света. Обычный корабль к этому времени изо всех сил пытался бы выжать одну восьмую, Фелка. Но мы можем увеличить еще, если понадобится».
Скейд знала, что это не принесет почти никакой практической выгоды. Теория относительности гарантировала это. Предельно высокая скорость сократит субъективное время их путешествия к Ресургему, но никак не отразится на объективном времени, которое займет перелет. И именно объективное время играет основную роль: именно его измеряет внешний наблюдатель, а значит, Скейд придется и еще дольше ждать встречи с другими кораблями эвакуационного флота.
Однако могли найтись и другие причины увеличить ускорение. Втайне Скейд уже обдумывала опасные и увлекательные возможности, которые могли полностью изменить правила.
— А другой корабль? — спросила Фелка. — Где он?
Скейд уже рассказала ей о судне, которое следовало за ними. На дисплее появился второй кружок, разделенный двумя пересекающимися линиями толщиной с волос — почти точно над тем, который обозначал Эпсилон Эридана.
«Вот он. Очень слабый, но там есть явный источник тау-нейтрино, и объект движется тем же курсом, что и мы».
— Только далеко сзади, — сказала Фелка.
«Да. Три или четыре недели позади нас».
— Может, это торговый корабль — Ультра или кто-то еще, двигается примерно в том же направлении.
Скейд кивнула.
«Я думала о такой возможности. Непохоже. Ресургем — не самое популярное место для Ультра, а если бы корабль направлялся в другую колонию в том же секторе, мы бы уже заметили разницу в траектории. Он висит у нас на хвосте».
— Кормовое преследование?
«Да, он летит именно за нами. И у них есть даже некоторое тактическое превосходство. Они далеко, но наше пламя направлено в их сторону. Я могу следить за ними, потому что у нас есть тяжелые нейтрино-детекторы военного класса, хотя это непросто. А им не требуется никаких ухищрений, чтобы обнаружить „Ночную Тень“. Я разделила наши лучи выхлопа на четыре составляющие и придала им небольшое угловое отклонение, но им довольно и этого, чтобы отследить наше положение. Однако у нас нет выброса нейтрино. Когда мы развернемся и направим пламя в сторону Ресургема, это даст нам определенное преимущество… Но до этого не дойдет. Корабль никогда не догонит „Ночную Тень“, как бы он ни старался».
— Значит, он должен был безнадежно отстать, верно? — спросила Фелка.
«Нет. Он держит два „g“ от самого Ржавого Обода».
— Не думала, что обычные корабли могут так быстро двигаться.
«Как правило, нет. Но всегда можно найти способ, как это сделать. Помнишь Ирравель Веда?»
Ознакомительная версия.
